Воин зарычал и развернулся к ней. Девушка, испугавшись, прижалась к стенке. Сделав шаг, он стукнул ладонями по стене с двух сторон от ее головы, чтобы она не увернулась. Эврид вздрогнула, ее сердце забилось быстрее, все тело онемело от ярости в его глазах, ноги задрожали, а в горле пересохло. Пульс бил в виски, отзываясь гулом в ушах. В его глазах она увидела тысячи брильянтов, переполненных янтарной злостью, готовых воткнуться в ее тело своими острыми гранями. Она смотрела на него и чувствовала себя загнанной в угол. В голове мелькала мысль, что сейчас он точно убьет ее.

— Не смей мне указывать! – прошипел Но-Кхан, и она почувствовала его яростное дыхание на своем лице. Он осмотрел ее с головы до ног и вновь заглянул в ее испуганные глаза. Ему нравилось видеть в них страх перед ним, от этого он чувствовал свою власть над ней. Его губы тронула легкая улыбка. — Иди ужинать. Тебе нужны силы.

Вождь убрал руки, но остался на месте. Эврид пулей шмыгнула из каюты, и от этого Но-Кхан чуть не рассмеялся.

Через некоторое время яутка вернулась и молча пошла в душевую. Раздевшись и сняв бинты, она включила воду и встала под струю, прислоняясь спиной к стенке. Ее все еще пробирала дрожь и ноги начали подкашиваться. Она сползла по стене вниз, и ее нервы не выдержали. Эврид зарыдала, ее горячие слезы текли по щекам, смешиваясь с водой. Она присела на корточки, поджав к себе колени, и уткнулась в них лицом, вздрагивая от всхлипов. В ее голове проносились все последние события, начиная от того момента с чужим, который ранил ее, как она просила Но-Кхана о помощи, и заканчивая недавно случившимся. Ей хотелось исчезнуть, оказаться где-нибудь подальше от всего этого, забыть, убежать. Она боялась думать, что будет дальше, что еще преподнесет ей судьба. Эврид вспомнила маму, и ей так захотелось ощутить ее добрые и успокаивающие руки, рассказать ей о своих бедах, но мамы не было рядом, и от этого она почувствовала себя одинокой, не способной даже подняться.

Но-Кхан сидел на кровати, когда Эврид зашла в душ и открыла воду. Он закрыл глаза и сразу услышал ее рыдания. Подскочив, Вождь подошел к душевой и постучал.

— Эврид! Ты в порядке? – спросил он, но никто не ответил. Плач продолжался. Тяжело вздохнув, Но-Кхан прислонился к двери, а на душе заскребли кошки. Он не любил слышать плач самок, это разрывало его душу и сердце. И сейчас его сердце сжимало в невидимые тиски, а внутри разливалось отчаянье от содеянного.

— Эврид, успокойся, – твердил он, но бесполезно. — Или я зайду! Слышишь? – никакого ответа.

Но-Кхан отворил незапертую дверь и заметил яутку, сидевшую справа в углу, съежившись в комочек и уткнув лицо в колени. Ее длинные золотые волосы мокрыми прядями раскинулись по спине и рукам. Она была похожа на маленького брошенного и беззащитного ребенка, от чего его сердце сжалось сильнее.

— Эврид, ты должна успокоиться, – тихо произнес Но-Кхан твердым голосом. Она покачала головой. Вождь вздохнул, выключил воду и взял с вешалки большое полотенце. Накрыв им яутку, он сказал, чтобы она встала и полностью завернулась в него. Девушка молчаливо выполнила требования, обернувшись с плечами в большую и мягкую ткань. Вождь подхватил ее и понес до кровати. Посадив девушку на постель, он сел напротив нее и начал осторожно убирать мокрые волосы с ее лица. Ее глаза были опущены, и Но-Кхан не мог видеть, что она сейчас чувствует.

— Почему ты плакала? – спокойным голосом спросил он.

Яутка молчала.

— Оденься, а я пока принесу аптечку, надо обработать рану, — Но-Кхан встал и пошел к двери, чтобы сходить к Доре и взять все необходимое для перевязки.

— Я боюсь тебя, – пролепетала Эврид, от чего Вождь резко остановился и ошарашено посмотрел на нее.

— Что? – удивлено спросил он.

— Я больше не могу так! – продолжила Эврид тихо. — Я словно жертва, загнанная в угол, смотрящая в глаза смерти и ждущая, когда наступит конец.

Но-Кхан молчал.

— Лучше бы ты не спасал меня тогда с Майклом, а оставил умирать, – поправив полотенце, Эврид убрала выбившийся локон с лица, но глаз не подняла.

— Что ты несешь?! – гаркнул Вождь, сдвинув брови.

— Ты же хотел меня убить! Так почему же спас? – она подняла голову и посмотрела на него глазами, полными боли и слез.

В горле Но-Кхана образовался ком, который он с трудом проглотил и тяжело вздохнул. Если бы она знала, что этот же вопрос мучил его самого. Он не понимал, что с ним происходит, почему он жалеет о том, что сделал, что обидел ее. Совесть грызла его изнутри с того дня, когда он не помог ей и она была ранена. В голове вечно всплывало ее лицо, просящее о помощи, и это не давало ему покоя. Наконец очнувшись, он медленно подошел к девушке и присел рядом. Эврид немного сжалась, не сводя с него глаз.

— Знаешь… — начал Вождь, — если бы я так сильно хотел тебя убить, то сделал бы это еще тогда, в лаборатории.

Она молчала.

— Но меня больше злит то, что ты хочешь остаться с уманами! – уже с нотками злобы в голосе произнес Но-Кхан.

— У меня все равно не получиться остаться, – уверено заговорила Эврид. — Даже если ты найдешь сыворотку и станешь прежним, и не убьешь меня, а я останусь с людьми, за мной придут другие охотники. И ты сам это понимаешь.

— Да, — ответил он через мгновение.

Повисла тишина. После минутного молчания Но-Кхан встал и пошел к двери. Эврид ничего не сказала и осталась сидеть в полотенце, пока он не вышел. Затем, она поднялась, взяла свои вещи из душевой, перемотала рану теми же бинтами и оделась. Ей хотелось плакать от жалости к самой себе, от одиночества, которое окружало ее. В голове метались мысли в попытке найти выход, остаться в живых и сбежать на свободу.

«Словно птица в клетке, — выявилась мысль. — Сбежать?.. Найдет и прикончит... Если не он, то другие... — мысли метались, от чего голова шла кругом. — Может, убить его?.. Не получиться... Он сильнее!.. А бежать… куда?!.. Мы же на крейсере... Угнать корабль?.. Но я не знаю как!.. — она вытерла волосы и легла на кровать. Положив руки на голову, яутка вздохнула. – О, Великий Кетану! Помоги!..»

Двери каюты отворились, и в них вошел Но-Кхан с аптечкой в руках. Эврид убрала руки и посмотрела на него. Присев возле нее, он открыл аптечку, достав все необходимое.

— Что ты делаешь? – спросила Эврид, наблюдая за ним.

— Подними рубашку, – коротко сказал он.

Эврид решила послушаться и задрала рубашку до груди. Но-Кхан убрал старые бинты, взял вату, промокнул ее в антисептике и начал осторожно обрабатывать рану. Девушка пискнула от пощипывания, отчего Вождь дернул рукой в сторону, убирая ватку, а затем опять продолжил.