После короткого завтрака, я немного размял мышцы и отправился дальше. Дыма уже не было, но это для меня не имело никакого значения, место я помнил и без него. Перевалив через взгорок, я вновь оказался перед лесом из Керторнов Бифорусов. Этот лес занимал всю горную долину, поэтому я не мог понять, откуда здесь может быть дым. Жечь дрова в подобном лесу мне казалось верхом кощунства. Впрочем, поджечь Керторн тоже было нечто из области фантастики, эти деревья очень плохо горели. Выбросив вперед тонкую силовую нить и, коснувшись ментальных плетений, я прислушался к тому, что в них звучало. Контраст бил по нервам. Это были другие Керторны, это был не свободный лес. Чья-то воля присутствовала в его спокойном и умиротворяющем плетении ментальных узоров. Разом расхотелось в него заходить, но было уже поздно, лес меня заметил и, убрав псевдоподии в сторону, открыл мне одну из тропок, ведущую к его центру. Передо мной возникла дилемма. Можно было войти в лес, меня приглашали, но почему-то этого мне делать совсем не хотелось. Немного постояв, я сел на землю, вошел в транс и выполнил прием сокрытия своей ментальной энергосистемы, но завершать его не стал, добившись этим того, что ее проявления стали едва заметны. Что интересно, так это то, что после проведения приема ослабло свечение в ментальном фоне не только моих силовых линий и узлов, но и Жорика, который дремал на моем плече, покрывая часть правой руки, правое плечо и часть торса. Котенок и без приема сокрытия не "фонил", расположившись на своем обычном месте. Лишь после того, как отличить меня от обычного человека стало почти невозможно, я разрешил притронуться к себе одной из псевдоподий керторнового леса.
Прямой контакт с псевдоподией мгновенно открыл мне завесу над тем, что это за лес и почему он мне не понравился сначала. Это было кладбище. Керторны Бифорусы этого леса были посажены людьми. Все до одного. Мне здесь ничего не грозило, лес опознал во мне человека, но не одна тварь с планеты через него пройти не могла. Войти в лес она могла, выйти — нет. Спешить с входом в лес я не стал, погрузившись в его думы и мысли, пытаясь понять, как подобное было сделано. О том, что здесь хоронили людей, я уже знал, после первого контакта с псевдоподией, но это было не все, что мне требовалось узнать. Этот лес, в отличие от обычного свободного леса, имел волю. Чем дальше я ментально погружался в его сознание, тем более понятным для меня этот лес становился. Несомненно, этот лес заложили ментально активные люди, пожертвовав свою жизнь ради других. Их сознание и стало основой сознания того, что стояло перед моими глазами. Колонисты приносили сюда своих стариков умирать. Впрочем, не только стариков, но и тех, кто был близок к смерти. Лес действительно имел волю, хотя полностью разумным его назвать было сложно. Это было сплетение нескольких тысяч человеческих сознаний, продолжавших существовать в ментальных узорах этого леса, призванного оградить колонию от внешней среды. Горная долина, была только одним из входов внутрь территории колонистов, которая располагалась за ней.
В какой-то момент, увлекшись изучением мыслей и дум леса, я ощутил, что провалился еще глубже в его сознание. Перед моим мысленным взором замелькали картинки, мысли и образы из жизни людей, которые когда-то здесь жили. Лес ласкал меня как дитя, открывая мне свои глубины. Все было бы хорошо, но я почувствовал, что мое собственное сознание начинает размываться и теряться под напором информации и ментала, который начал проходить через меня. Медленно, чтобы не вызвать у этого живого существа недовольства моими действиями, я начал отступать назад, понимая, что с подобной мощью мне не справится, если она захочет меня поглотить. Выплыть из внутреннего мира этого леса удалось далеко не сразу, пришлось побарахтаться, но, тем не менее, очнулся я там же, где и начал свое знакомство с псевдоподией. Сейчас я был ими буквально опутан, поэтому пришлось мягко убирать их одну за другой, прерывая контакт. Оказалось, что за изучением феномена, я просидел около суток, так как вдали занималась новая заря, а есть и пить очень хотелось.
— Я не враг тебе, беседующий с деревьями. — Раздался голос за моей спиной, я чувствовал в метрах тридцати от себя присутствие человека, когда был в трансе, но ничего не стал предпринимать, хотя мог убить его за долю секунды. Мужчина, когда увидел меня, опутанного псевдоподиями Керторнов, сначала сильно удивился, но потом просто сел на землю метрах в тридцати от меня и стал ожидать, когда я освобожусь и уделю ему внимание. Лес его знал и не испытывал к нему неприязни.
— Я тоже не враг тебе, путник. — Отозвался я, повернулся к мужчине и спросил. — Разделишь со мной мою скромную трапезу?
— С удовольствием. — Глаза мужчины непроизвольно расширились, когда я развернул кожу змеи и достал из нее несколько плодов-коробочек, протянув пару ему. — Откуда? Наш лес редко дает семена. — Взгляд человека ушел за мою спину, показывая мне, что он подразумевает под своими словами.
— Я пришел снизу. — Не будь рядом со мной этого человека, я предпочел бы утолить голод сырым мясом, у меня его еще немного оставалось в свертке, но сейчас этот вариант исключался. Нельзя было сказать, что передо мной чрезвычайно цивилизованный человек, но сырым мясом он явно не питался. На мужчине был одет комбез защитного цвета, настроенный под местные условия, бандана и короткие сапоги. На поясе ремень с множеством кармашков и двумя кинжалами. Внешность мужчины можно было бы назвать не особо примечательной, брюнет, европейские черты лица, прямой нос и кустистые брови над карими глазами, если бы не несколько шрамов на правой стороне головы и лица. Кто-то очень шустрый хотел с него снять скальп, ударив его по правой стороне головы лапой, вооруженной острыми когтями. Из вещей у мужчины была винтовка и рюкзак.
— Лес на первом плато. — Сообразил мужчина и с некоторым недоверием посмотрел на меня, но тут же, сменил образ мыслей, подтянув к себе рюкзак и доставая из него несколько лепешек, кусок копченого мяса и флягу. — Угощайся, беседующий с деревьями. Благодарю за плоды. — Мужчина убрал мои плоды к себе в рюкзак, быстро нарезал мясо и поделил лепешки пополам.
— Спасибо. — Сырое мясо, конечно, есть можно, но перед копченым собратом и лепешками оно никак не плясало. Естественно, что спешить я не стал, медленно распробовав пищу незнакомца, параллельно прислушиваясь к ментальному фону вокруг и мыслям мужчины.
— Могу я узнать, куда ты держишь путь, беседующий с деревьями? — Осторожно поинтересовался у меня мужчина, когда мы закончили кушать, а я выпил жидкость из двух плодов, вместо того, чтобы пить из фляги.
— В долину за лесом. — Скрывать свое намерение посетить обжитую территорию поселенцев в мои намерения не входило.
— Я тоже иду туда. — Посмотрел на меня мужчина и пояснил. — Возвращаюсь домой с добычи, я охотник.
— Могу я узнать, как мне тебя называть, если возникнет необходимость к тебе обратиться? — Осторожно поинтересовался я и удивленно замер, охотник этого не показывал, но мой вопрос отозвался в нем облегчением и некоторой радостью.
— Да, говорящий с лесом. — Мужчина с достоинством склонил голову. — Меня зовут Ятарь. Буду рад разделить с тобой дорогу и приглашаю тебя посетить мой дом, где ты сможешь остановиться, если твой путь не требует от тебя пройти мимо нашего поселения.
— Спасибо, Ятарь. — Я тоже склонил голову в уважительном поклоне, вызвав у охотника легкое удивление. — Можешь называть меня Арт, если в этом у тебя возникнет необходимость. — После этих слов удивление Ятаря зашкалило все разумные пределы, того, что я назову ему свое имя, он не ожидал. Я не был знатоком местных правил и обычаев, что и доказывали мне его чувства.
— Почту за честь и доверие знать твое имя, говорящий с деревьями. — Мужчина вновь мне поклонился, после чего сложил остатки еды в свой рюкзак. Через пять минут, когда я поднялся с земли и размял свои мышцы, затекшие от долгого сидения на земле, мы углубились в лес...
