– Да чего ты паришься? Красивая? Так плати ей побольше за дополнительные услуги…

Больше он не пытался приставать ни к Свете, ни к другим сиделкам (впрочем, те были не в Жекином вкусе). Разговора о случившемся не начинал, так и закончилось все. Только иногда он чувствовал смущение в ее обществе и ловил вопросительный взгляд Светы.

Жека подумал о встрече с Настей, посмотрел время на своем почти айфоне.

– Надо идти, – сказал он. – Давай я тебе все отдам.

Они встали, Жека зашел в комнату за курткой. Дед Вадик тоже собирался домой. Жека проводил его до двери. В темном коридоре отдал Свете героин и деньги.

– Чуть не забыл, – произнес он, протягивая Свете найденные дома диски с альбомами Трики. «Angel with Dirty Faces» и самый первый, самый сильный – «Maxinquaye», названный в честь покончившей с собой матери.

– Что это? – спросила Света, пытаясь разглядеть обложки компакт-дисков в полутьме.

– Музыка. Захочет дед что-нибудь послушать, ставь вот это. А не Обоймы там всякие.

– Какие обоймы?.. А, я поняла. Лена сказала, что Станиславу Ильичу рэп нравится, так я ему ставлю Ассаи. Кажэ Обойма – я его не слушаю, читает ни о чем.

– А Ассаи? – усмехнулся Жека.

– А он обо всем.

– В общем, я понял. Хорошо, что вы «Дискотеку Авария» не слушаете… Захочет дед послушать музыку – ставьте Трики. Считайте, что это ему врач прописал. А в следующий раз привезу Высоцкого.

В окно его «опеля» постучали, и Жека вздрогнул от неожиданности. Увидел темный силуэт, незаметно возникший рядом с машиной. За ручку двери подергали, постучали снова. Приглядевшись, Жека потянулся, открыл дверь, и в салон ворвался влажный прохладный воздух, а затем на сиденье рядом с водительским плюхнулась Настя. На ней была все та же куртка из коричневой кожи, а на голове – натянутая глубоко, по самые брови, спортивная черная шапка, из тех, что с одинаковым успехом носят гопники и гламурные кисы. На Насте она смотрелась так, что Жека не смог удержать улыбку.

– Привет, – сказала девушка, тоже улыбнулась и ответила на поцелуй. Жека почувствовал дождевые капли на коже ее лица. – Ну и погодка. Хороший хозяин собаку из дома не выпустит… Что у тебя случилось?

– Соскучился… – он взял ее руку в свою.

По мере того, как Жека продвигался в своем рассказе, глаза Насти становились шире, а лицо принимало сосредоточенное выражение.

– Лихо! – произнесла она, когда Жека закончил свою историю про красотку–головореза.

– Я и говорил, что тут все стало как-то совсем стремно, – Жека покачал головой. – Не уверен, что мне это по зубам.

– Ну и ладно, – Настя взяла его за руку. – Не дергайся. Я уже звонила, куда надо. Думаю, найдем серьезных людей, для которых такие ситуации – как сходить в туалет.

– Серьезных как этот? – Жека показал на установленный на углу Кирочной и Литейного билборд, с которого Брюс Уиллис со своим фирменным прищуром на пару рекламировали кредиты от какого-то банка. Казалось, что прищур вот-вот превратится в знаменитую киноухмылку, что вызывало определенные сомнения в целесообразности получения кредита. Не сумеешь вовремя отдать – заявится к тебе коллектор с автоматом, босиком и в грязной белой майке – и попросит вернуть деньги так, что отправишься прямиком в реанимацию.

– Да вроде того, – ответила Настя. – Заводи.

Они проехали прямо, к Литейному мосту, на котором пару лет назад арт-группа «Война» нарисовала краской огромный пенис, «эрегировавший» в окна Большого дома при ночной разводке.

– Здесь направо, – сказала девушка. – И паркуйся у «Лампы».

Жека прижался к тротуару напротив салона «Волшебная лампа Аладдина», в ярко освещенной витрине которого (работает он еще, что ли?) красовались вычурные, в восточном стиле светильники.

– Нам туда, – Настя показала на светящуюся вывеску на первом этаже дома на другой стороне Захарьевской улицы – простым черным шрифтом по белому полю – «Cops International».

– Что это такое? – Жека посмотрел на Настю.

– Ну, что-то вроде бара или клуба по интересам, – ответила та.

– По интересам? Как свинг-клуб?

– Да. Только тут тусуются представители силовых структур – копы, «гайцы», фээсбэшники из Большого дома.

– Ментовской свинг-клуб? Или что?

– Не так у тебя все и плохо, раз ты дурака валяешь.

Жека посмотрел на оставленные на парковке с надписью «Только для клиентов» машины. Ничего особенного, выдающегося, кроме одного «шеви»-лоурайдера – из тех, на которых в американских фильмах ездят наркоторговцы. Было видно, что за тачкой особо не следили. Автомобиль был по стекла заляпан грязью, как если у его хозяина не было денег на автомойку с загорелыми красавицами, чьи бикини едва скрывают силиконовые имплантанты – только на таких и моют машины вроде этого «шеви». На капоте и крыльях автомобиля были серьезные вмятины, будто о лоурайдер били гигантские пасхальные яйца. Жека снова перевел взгляд на вывеску.

– И что, никто еще не кинул им в окно бутылку с «коктейлем Молотова»? – спросил Жека.

– Хочешь попробовать? – вопросом на вопрос ответила девушка и покачала головой. – Не советую. Сюда очень суровые люди захаживают, обязательно найдут, и даже трудно представить, что они сделают, если потревожишь их. Может, в лесу закопают. А может, впаяют терроризм и дадут пожизненный. У них тут такое, знаешь, место, где все свои и нет косых взглядов как везде, если ты зашел выпить в форме. Страна полицейских. Место встречи изменить нельзя.

– Откуда тебе известно про это… – Жека замолчал, подыскивая слова. – Осиное гнездо?

Настя пожала плечами:

– Да как обычно. Одно время вела их бухгалтерию.

Жека кивнул и спросил:

– Вот интересно, а хозяин – тоже коп?

– Бывший, – ответила Настя. – Его уволили из органов, когда он пьяным сбил двух человек. Он-то нам и нужен, – девушка достала телефон, поискала номер и нажала кнопку вызова. – Алло, Захар, мы подъехали… Хорошо, – и Жеке. – Пойдем.

– Туда? – кивнул Жека на вывеску «Cops International». – Может, лучше пообщаемся с ним на нейтральной территории? – спросил он, глядя, как в лучах света от горящих фар «опеля» словно булавки сыплются с неба капли неумолимого дождя.

– Жека, ты заканчивай. Думаешь, среди копов нет приличных людей? «Улицы разбитых фонарей» не смотрел, что ли? Или «Глухаря»? Идем.

Они оказались на улице, под неослабевающими осадками.

– Прямо Похьёла, – сказала Настя.

– Ты что ругаешься?

– Это из «Калевалы», Страна мрака и тумана.

– А-а, как раз подходит. Похьёла, – повторил Жека, словно пробуя слово на вкус. – Ничего так. Похьёла.

Они перебежали проезжую часть и, потянув на себя за ручку стеклянную дверь, очутились в «Копах». Жека даже пожалел, что дверь открывается в другую сторону – нельзя войти, раскрыв ее пинком ноги. Спускаясь за Настей по короткой лестнице из трех ступенек, он подумал, что в этот момент ему хотелось бы размахивать обоюдоострым мечом в одной руке и горящим факелом – в другой. И чтобы сзади его прикрывало бы несколько человек с осиновыми кольями.

Но вопреки его ожиданиям, ничто внутри не напоминало вампирское логово, свадьбу полковника ГИБДД или выпускной курсантов Школы милиции. Интерьер обычного клуба – бара, декорированного без лишних капиталовложений. Портрет Дзержинского над барной стойкой, выполненный в стиле Пикассо – просто фишка, местный колорит. Барменша с пропирсингованным лицом могла работать в «Mod» или в «Radiobaby» или еще в десятке подобных заведений. Танцпол пустой, за ди-джейским пультом никого нет, музыка из больших колонок – не «Любэ» или корнелюковская тема из «Бандитского Петербурга», а – чудны дела твои, Господи – «Cinematica Orchestra». У входа на высокой табуретке – вышибала, борец сумо со славянскими чертами лица. Посетителей совсем немного, и это обнадеживало. Пара мордатых сержантов, за еще двумя столиками – люди в штатском. У Жеки теплилась надежда, что это нормальые обыватели, забредшие сюда по недоразумению. Он подумал о том, что МВД стоит выдать грант «Копам» или взять их на министерский баланс – за создание человеческого облика работников силовых структур. Люди, пьющие двенадцатилетний «Macallan», полупустая бутылка которого стояла на полке за барменшей, и отдыхающие под музыку, изданную на «Ninja Tune», не обязательно должны быть ангелами, но уж точно не будут бесами – беспредельщиками и коррупционерами. Наверное… Жека вспомнил, как они забирали из травмпункта Вилку. Тот едва шевелил разбитыми губами, а сломанная в двух местах и закатанная в гипс правая рука висела на повязке через шею. Отделал его полицейский патруль, который Вилка случайно подрезал на велосипеде. Двое в серых мундирах затолкали Вилку в машину с написанным на дверях телефоном доверия, отвезли в небольшой парк и затащили в заросли, где стали избивать, матерясь и дыша в лицо пивом. Когда Вилка от боли в руке на минуту потерял сознание, патрульные испугались и, бросив его в кустах, уехали. Придя в себя, Вилка выбрался к людям, где его подобрала проезжавшая мимо «скорая». Свой велосипед, «Merida Matts» не из дешевых, он больше не видел. А поскольку дело происходило неподалеку отсюда, на Кутузовской набережной, то Жека не исключал варианта, что патрульные спрятались в «Копах», где им могли обеспечить алиби и все такое. «Какой велосипедист? Мы, вообще, после дежурства. Посасываем тут «эрл грей» с домашними печенюшками и слушаем Bonobo. Какой клевый у него новый альбом! Что там за ерунду говорят про нас? Негодяи! Вот мы до них доберемся, всех пересажаем!»