На улице было прохладно. Слабый ветерок гонял по асфальту опавшие кленовые листья. Возле подъезда какой-то незнакомый чувак – снимающий или только что купивший в этом доме квартиру – возился с запаской своего «форд фокуса». Обернулся на Жеку и вернулся к своему занятию. Жека оценивающе пригляделся к «феде». Тачка из тех, которые покупают в кредит по правительственной программе. Пока пять лет делаешь взносы, машина превращается в ржавую помойку с движком, требующим капремонта. Жену в гипермаркет на такой отвезти еще можно, а вот девушку с соседнего отдела, на которую имеешь виды, в боулинг – уже как-то неудобно. Цвет вот только хороший – сафари. И рифмуется с «феррари».
На дальнем конце двора маячила худая длинная фигура – Восьмибитный слонялся с Галстуком. Жека подошел поздороваться.
– Привет.
– Э… Привет…
Галстук – спаниель песочного, будто он участвовал в «Буре в пустыне», цвета – тявкнул и с интересом уставился на них.
– Э… Жека, сигой угостишь? – кротко улыбнулся Восьмибитный.
– Нет, я же бросил курить.
Они посмотрели друг на друга. Жека вспомнил, что он уже пару раз говорил об этом Восьмибитному, но пока тот запомнит, Жека опять развяжет с никотином. Долгое время он думал, что прозвище Восьмибитный означает разрядность его мозга. Парень был вроде деревенского дурачка, ума хватало только на то, чтобы гулять с собакой, но потом Жеке объяснили, что дело в телосложении парня. Тот был худым и длинным как, наверное, восемь бейсбольных бит, поставленных одна на одну. Жил с бабушкой и дедом, вышедшим на пенсию мореманом, не один десяток лет плававшим помощником капитана по Северному морскому пути. Теперь бывший морской волк проводил все свободное время, смотря на предельной громкости «Дом 2» и канал «Нэшнл Джеографик», невзирая на жалобы соседей, а его внук во дворе пересказывал всем, кто готов был слушать, передачи о зверях, путешествиях и изобретениях.
– Что нового? – поинтересовался Жека.
– Э… Да Галстук вот, зараза, жрет каждый день. Бабушка ругается, говорит, что денег нет, а он ест и ест… – все это без иронии или усмешки, на полном серьезе. – А ты как?
– Ну, – пожал плечами Жека, – курить вот бросил.
– Это хорошо. Знаешь, тоже хочу. А то ведь вредно… Думаешь, получится?
– Главное – сильно захотеть.
– Ага! – закивал головой Восьмибитный. – Только курить сильнее хочется… Слышал, что… Эти… Американцы отправили корабль на Марс?
– Угу… Ладно, пойду я.
Жека потрепал по голове собаку – та завиляла хвостом – и двинулся к выходу со двора.
Пробка на проспекте понемногу рассасывалась, и пришлось ждать зеленого сигнала светофора, чтобы перейти проезжую часть.
В небольшом супермаркете, который держала семья армян, он на какое-то время замер перед полками с молочкой. После нескольких минут мучительного выбора с литровой коробкой пастеризованного молока в руке подошел к кассе. На кассе сидела девчонка с района, с которой одно время встречался Пряник. Как ее звали, Жека не помнил.
– Приветик, – сказал Жека, ставя на кассовую ленту молоко.
– Приветик, – улыбнулась девушка.
– Давненько тебя не видел.
– А я в Турцию с подружками летала.
– В Турцию? Клево! А куда?
– В Мармарис. Очень понравилось.
– Ага… Еще пачку «Петра», пожалуйста… Загар тебе очень идет… А я так все лето в городе проторчал, – сказал он. – Хорошо хоть кондиционер дома поставил… Да не надо копеек… Ну, пока.
Проклятый светофор, похоже, на неопределенный срок завис на красном. А машины уже летят – так что и не перескочишь. С покупками в руках Жека стоял у пешеходного перехода. Почему-то загорелая кассирша напомнила ему вчерашнюю новую знакомую. Ее злые как пластинка «Prodigy» «The Fat of the Land» глаза и насмешливая улыбка, сраными любовными пулями пробивающая его тело. Угораздило же! Жека шагнул на дорогу и очнулся от резкого визга тормозов. Дымя резиной, перед ним остановилась черная «мазда». Жека запоздало отскочил обратно на тротуар, а водитель – похожий на банковского служащего и примерного семьянина немолодой шпак в пиджаке – опустил стекло и испуганно заорал ему:
– Ты охренел под колеса лезть?
– Извини, мужик, – примирительно помахал Жека свободной рукой. – Задумался. Влюбился тут в одну козу… Молочка хочешь?
– Влюбился он, – проворчал водитель и дал по газам.
Повезло еще, что у кекса хорошие реакция и тормоза – а то бы сейчас укувыркался весь переломанный за сто метров и валялся бы, пока ангелы не ухватили бы за капюшон кенгурухи и не потащили на небо.
Во дворе Восьмибитный с Галстуком общались с Валерием Ивановичем – старичком, всю жизнь проработавшим слесарем на Кировском заводе, но теперь почему-то втиравшим, что он был запасным в Отряде космонавтов. «Звездных войн», что ли, насмотрелся? Во всяком случае, этот уж с удовольствием послушает Восьмибитного про марсианскую экспедицию. Галстук подался было к Жеке, но хозяин дернул поводок назад. Жека поздоровался с Валерием Ивановичем и протянул Восьмибитному (кажется, его Толиком зовут?) пачку «Петра».
– Э… Спасибо, – сказал тот.
– Я говорю, что нужно бросать курить, а ты ему отраву в рот суешь! – крикнул вслед Жеке бывший слесарь-космонавт и уже тише, отвернувшись. – А ну-ка, дай и мне… У-у-у, хороший пес…
– Жека! – окликнул его кто-то у самых дверей подъезда.
Он обернулся. Горец – высокий, выше даже Восьмибитного – бывший Жекин одноклассник, живущий в их доме. Скуластый, патлатый, в камуфляжных штанах, с рюкзаком за спиной. В руках он держал выкованную из какого-то блестящего металла розу.
– Здоров!
– И тебе! Ты куда это такой?
– К Полинке. Хочу ей розу подарить, позвать в кино… Пропустишь, чтобы не звонить по домофону? Сюрприз устрою.
– Давай, – Жека придержал дверь, пропуская Горца. – Где такой цветочек миленький взял? С кладбища упер?
– В кузне выковал. Ароныч немного подмог, а так – сам… Нравится?
– Главное, чтобы Полинке понравился, – заметил Жека.
– Но оригинально ведь, да? Намекает на мои к ней железные чувства, все такое…
– Это точно. Только в вазу не ставьте – разобьете еще или хрусталь поцарапает. И роза заржавеет… Как чувства…
– Если выгонит, я к тебе зайду, можно? – сказал Горец в спину поднимающемуся на этаж выше Жеке.
– Попробуй.
Стоя в душе под сильными струями воды, окончательно прочищающими голову, Жека размышлял – как скоротать время до вечера. Можно засесть за «Red Dead Redemption», а можно стянуть с торрента и посмотреть парочку серий «Deadwood». Типа холодный день в аду, «Поезд на Юму» догоняет «Железную хватку» и все такое. Ну, или футурамный Бендер посмотрел «Два мула для сестры Сары» с Иствудом и сказал: «Я сниму свой вестерн, с блэкджеком и шлюхами!» У обеих идей свои минусы. За «PlayStation» есть вариант накрепко залипнуть, позабыв о времени – а вечером у него дельце. Наблюдать же за подвигами хитрого Эла Сверенжера Жека предпочитал с соткой вискаря, в сухую ему как-то не нравилось, не цепляло. Все равно, что пойти на войну без автомата. Да и аутентичней получается. Но алкоголь отпадал все по той же причине предстоящей через несколько часов работы… Хреново, что несколько дней назад его забанили на Pornolab, пираты как раз должны были выложить там свежак от «Digital Playground» – «Fly Girls». Про стюардесс. И все, проблема свободного времени была бы решена. А так… Вытираясь большим махровым полотенцем, Жека решил все-таки порубиться в, как он ее называл, «игру в лошадь и револьвер». Скача по виртуальным каньонам и отстреливая из цифрового винчестера хороших челов и покусившихся на его добро негодяев, он время от времени поглядывал на часы. Не прозевать бы время.
В себя он пришел, когда серые пальцы осенних сумерек коснулись занавесок. Взгляд на часы – он уже опаздывал. Быстро собравшись, Жека натянул худи, сунул в рюкзак с вещами ключи и вышел. В магазине, куда заходил утром (знакомой кассирши не было видно), взял бутылку питьевого йогурта (бутылка большая, но йогурта в ней едва ли на две трети) и в несколько голодных глотков опустошил ее на остановке, поджидая автобус.
