Старая пивоварня «Heineken», превращенная в музей, плевалась туристами с одинаковыми зелеными пакетами из сувенирного магазинчика. Шайка молодых смеющихся не то испанцев, не то балканцев в теплых разноцветных шапках с надписью «Amsterdam» у входа знакомилась с тремя веселыми не то немками, не то скандинавками. Делая групповой снимок на айфон, один из молодых людей загородил проезд голландскому дедку, который вез в корзине своего велосипеда лохматого пса. Дедок притормозил и пронзительными «фак офф!» разогнал компашку. Пес затявкал на с хохотом брызнувших в разные стороны парней и девушек.

Узенькими, казавшимися хрупкими от больших стеклянных витрин кафе и неброских магазинчиков, улочками ДеПайпа Жека вышел на рынок, безлюдный в этот вечерний час. Пустые прилавки наводили на мысль о том, что всех местных похитили инопланетяне.

Потянуло влагой. Впереди замаячил канал – Буренветеринг, если закачанная в смартфон карта не врала. Местечко унылое и грязное. Несколько голых деревьев, затянутых в кольчугу круглых металлических ограждений. Замусоренные воды. Бесчисленные велосипеды на стоянках. И дома, хоть и не прикидывающиеся старинными как в центре, но все равно с крюками у самых крыш для подъема мебели прямо в окна – старинное голландское ноу-хау.

Жека прошел квартал, второй и увидел граффити. Без дураков – Филип Дик, из головы которого помимо многоэтажек вылетали игральные карты (почему-то только бубновой масти) и космические ракеты, какими их рисовали на обложках советских фантастических книжек. Оглядываясь, Жека почувствовал, как сильнее забилось сердце.

Этот дом, из коричневого кирпича? Вот и лестница, прямо напротив Дика через улицу. Возле нее возились с велосипедом двое арабов примерно его возраста. Секунду помедлив, Жека перешел через мостовую к ним.

– Сори, – сказал он, и один из арабов, кучерявый как молодой Макаревич, поднял к нему лицо.

Жека не стал ничего придумывать, просто рассказал, что ищет девушку. Лет двадцати пяти – двадцати семи, высокая, с темными волосами, красивая.

– Вери бьютифул, гайс[57].

Не появлялось ли в доме в последние месяц – два новой жилички, подходящие под описание?

Арабы переглянулись. Один сказал другому:

– Ленка.

– Вот? – переспросил Жека.

Арабы сказали, что да, есть такая девушка. Зовут Ленка, вроде как чешка.

– Бат ши из блонди[58], – добавили арабы.

Окончательно стемнело, а он торчал под домом как подстерегающий поклевку рыбак. К нему подходил «Макаревич», предлагал пива, но Жека отказался. Не хватало еще потом бегать по району, искать угол, где он сможет избавиться от лишней жидкости. А заодно – пропустить… Кого? Настю? Или все-таки неизвестную ему чешку? «Макаревич» сказал, что видел девушку сегодня днем. Она уходила пешком. Вон стоит ее велосипед.

– Гуд лак, мэн, – произнес араб, соскучившись с ним, и ушел, ногой запнув куда-то вдаль пустую банку из-под пива.

Жека остался. Он замерз и хотел есть. И хорошо, что не было дождя. Ладно, еще полчаса подожду, подумал он, разглядывая висящий где-то над Ватерлооплейн перевернутый месяц – как будто он украшал шпиль невидимой мечети. Ну, максимум – час.

И почти сразу он услышал шаги, показавшиеся ему знакомыми. Или это голова выдавала желаемое за действительное?

Но нет – он услышал Настин голос. Она сказала что-то, что он не разобрал, и засмеялась. С кем-то разговаривает по телефону?

Жека увидел, как Настя показалась из-за угла дома (да, точно, перекрасилась в блондинку), вздохнул и вышел из темноты ей навстречу.

– Привет.

– Ой, Жека… Ты что, искал меня?

– Нет, просто черти занесли. Неожиданно, да? Считай, что это тебе подарок на Рождество.

– Блин, ну ты даешь! Я уже присмотрела себе в подарок одну куртку на Лейдсестраат, извини. Но рада, что ты не утратил свое чувство юмора. И очень рада тебя видеть. Честно.

– Знаешь, юмор – это, кажется, последнее, что у меня осталось. Дед Стас умер. Ты пропала. Вместе с деньгами. Желудок от голода сводит.

– Я могу тебя накормить, если зайдешь. Вчерашняя лазанья подойдет?.. А деньги – они ведь мои, да?

– Я думал, что наши. Пока не очнулся на станции скорой помощи. Хорошо еще, что в чемодане, как в кино, не закрыла.

– Извини, я подумала, что деньги мне будут нужнее. Просто я приехала сюда, чтобы вылечить…свое бесплодие. Продолжить с того момента, на котором остановилась. Родить ребенка. А ты для этого, мне показалось, не совсем подходящая компания. Со всеми твоими рассказами про контрацептивные бомбы. Ты просто какой-то специалист все разрушить парой фраз.

– Я? Неподходящая компания? А кто подходящая? Он? Кто это, вообще?

– Хэй, мэн. Хау а ю? Айм Лукас. Лукас Энжел.[59]

– Бля, я не понял. Это Энжел? Тот кекс из Дании? Настя! Да твою ж мать!..

– Жека!..

– Ох, плиз хэндс офф, мэн!.. Хэлп ми! Полис!..[60]

– Я тебе сейчас устрою, сука, полис!.. Да куда ты свои грабли тянешь?..

– Жека!..

Осталось только сказать спасибо всем первым читателям романа. Ваша поддержка и критика оказалась неоценимой – особенно, когда вас было наперечёт. И отдельные благодарности автору спойлерной обложки и необыкновенному фотографу Элле Лакотко (vk.com/elfuria_photography) и безжалостному редактору и крутой пижонке Софии. Люблю тебя.