- Я не прогуливаю! - огрызнулся Авиан, хотя прекрасно понимал, что это только раззадорит злобную дворнягу, которая так не взлюбила его только из-за пола. Сейчас как насядут на него вместе с Натаниэлем... Но тот, вместо того, чтобы поддержать мистера Флиннера, ощутимо сжал плечо Авиана и посмотрел предостерегающе и как-то... ободряюще, что ли?
- Это я задержал мистера Крофтона, прошу прощения. Надеюсь, вы не накажете его за мою рассеянность, мистер Флиннер?
"Когда-то с таким же выражением лица он разбил Эльману нос", - подумал Авиан и тут же подавил в себе мстительную надежду, что и мистеру Флиннеру сейчас врежут. Все-таки между Натаниэлем- преподавателем и Натаниэлем-арестантом была огромная разница. Наверное...
Мистер Флиннер был не в восторге: на его худом, болезненно-бледном лице на мгновение явственно проступили желваки, он скрипнул зубами, но спорить все же не решился.
- Проходи, Крофтон. Ты что же, в руках потрошителя побывал? - все же нашел повод задеть, урод! Но Авиану хватило выдержки, чтобы просто подтянуть сползающее дырявое безобразие и, улыбнувшись безмятежно, войти в аудиторию. Только заняв место возле шокированного Эрнеста, Авиан вспомнил, что так и не поблагодарил Натаниэля. Надо будет исправиться, все-таки неловко получилось: несмотря на все свои недостатки, он поступил по-человечески, хотя и не обязан был.
- Что на тебе надето?
- Прямо вопрос дня, - тихо рассмеялся Авиан. - Потом расскажу, Эрнест, это длинная история. Где там этот чертов тест?
А вечером Авиан заказал огромную пиццу и провел прекрасный вечер с сыном и Далианом. Они смотрели мультики и, когда Элиан полностью увлекался происходящим на экране, могли тихо обсудить недавние события.
- Так, говоришь, Нейт прикрыл тебя?
- Угу, если бы не он, Флиннер меня бы точно не впустил. Видел бы ты его рожу, позеленел весь от раздражения, - фыркнул Авиан. - Нужно будет его поблагодарить, а то как-то некрасиво вышло. Я-то подумал, что он сейчас заявит Флиннеру, мол, я жаловался на него, а оно вот как получилось...
- Ну, выдавать бы тебя Натаниэль не стал. Подлость не в его духе, - задумчиво протянул Далиан.
- Ты же его не любил, насколько я помню?
- Это когда было, детка, - отмахнулся Далиан. - Да и в тюрьме все другими становятся: кто-то ревет целыми днями и защиты ищет, кто-то превращается в бешеную агрессивную собаку, а кто-то закрывается, держит все в себе, но иногда, нет-нет, да и вспылит. Главное, чтобы на воле получалось вернуться к нормальной жизни, человеком остаться. Так что я его не виню за былые обиды. Нельзя держаться за прошлое и считать, что после нескольких месяцев знакомства, да еще и в такой обстановке можно досконально изучить человека. А то видишь, какие конфузы случаются: ты его едва не проклял там, а он тебе помог, - с этими словами Далиан шутливо щелкнул Авиана по носу, улыбнулся и сменил тему: - Так что, тебе понравилось вчера?
- Нет-нет, - отрицательно покачал головой Авиан. - Такие развлечения не для меня, это точно. Мне гораздо приятнее проводить вечера вот так: с тобой и сыном.
"И никто мне больше не нужен", - подумал Авиан, но озвучивать эту мысль не стал. Всему свое время.
А ночью, обнимая Элиана, Авиан почему-то снова вспомнил Натаниэля. Там, в тюрьме, он взял его, хотя это претило его моральным устоям. И сегодня соврал ради него, хотя сам же никогда не прощал опоздания и был сторонником железной дисциплины. Все же в нем было хорошее - за теми стенами холодного равнодушия скрывался человек, способный на понимание и сострадание. Человек, заслуживающий хотя бы на сухое "спасибо".
Элиан завертелся во сне, и Авиан прижал его крепче, поцеловал в макушку. Как же он любил сына! Свою кровь и плоть, свой лучший дар за все несчастья, выпавшие на его судьбу. От мыслей, что кто-то мог бы попытаться его отнять, мурашки бежали по спине. Натаниэля и его нерожденного ребенка было жалко, но не настолько, чтобы рисковать собственным счастьем, смыслом жизни, своим сыном. Авиан отогнал эти навязчивые, глупые мысли - ни к чему они! Элиан - его дитя. После смерти Эльмана - только его.
***
Авиан задержался после следующей лекции литературы. За два минувших дня острое чувство признательности несколько ослабело, но не настолько, чтобы можно было просто пойти на поводу у своей нерешительности и поступить как неблагодарная свинья.
- Мистер Оллфорд... - тихо позвал Авиан, когда аудитория опустела.
- Да? У вас вопросы по материалу? - не очень охотно отозвался Натаниэль. Он, кажется, торопился, потому что бумаги собирал быстро, а не как обычно - тщательно следя за нумерацией. И куда, спрашивается, спешил, ведь только большая перемена началась?
- Нет... Я... Спасибо хотел сказать. Ну... за помощь с мистером Флиннером.
- Пожалуйста.
Вот и все. А чего, собственно, Авиан ждал? Долгого диалога? Хвалебной оды за то, что вспомнил об элементарных правилах приличия? Это же Натаниэль - никогда не знаешь, что он скажет и как поступит в следующую секунду.
- Если честно, я не думал, что вы мне поможете. Вы ведь тоже не пускаете на лекцию опоздавших.
- Мои правила для всех, Авиан. В этом разница. Если бы я вас не впустил, то только потому, что вы опоздали, а не потому, что вы...
- Омега, - закончил прервавшуюся фразу Авиан.
- Да, омега, - кивнул Натаниэль, взглянув так пристально, что Авиану даже неловко стало. - Со временем все изменится, уже меняется. На вашем курсе вы единственный омега, а на первом их трое. На филологии омег семеро, а на дизайне около двадцати. Еще десять лет назад студент-омега был нонсенсом, а сейчас это в порядке вещей. Но людям нужно время, Авиан. Кому-то меньше, кому-то больше. Нужно запастись терпением. А теперь, прошу прощения, мне пора. Всего доброго, мистер Крофтон.
- До свидания, - тихо пробормотал Авиан. Ему хотелось спросить, всегда ли Натаниэль думал так. А как же все эти старомодные представления о семье, роли омеги? Он же придерживался этих взглядов раньше? Изменился или это Авиан сделал неправильные выводы? Все эти вопросы хотелось задать, но Авиан не решался. Натаниэль Оллфорд оставался для него загадкой, отгадать которую было и любопытно, и страшно.
