Чтобы не наблюдать со стороны за чужими интимными взглядами, а смотреть самому. И на предложение: «Давай поболтаем?..» - отвечать: «Прости, некогда. Меня ждут». Но его никто не ждал. Да и поговорить, по сути, было не с кем. С друзьями? Чтобы впоследствии все перешло в очередную попойку с историями о чужой несчастной любви? Нет уж, спасибо, ему и своей хватает. С семьей? В принципе можно, но ведь он сейчас далеко от дома, а по телефону – это не то.

С Томми Джо?.. Даже представить смешно. О чем говорить? Как? Перебрасываться полунамеками, гадая потом, поняли тебя или нет? Бросать ничего не значащие, никому ненужные фразы, скрывая за остроумием и показной пошлостью тоску и одиночество? Зачем? Какой в этом смысл?

А ведь раньше они действительно находились на одной волне. Могли болтать, не подбирая слов и выражений. Смотреть вместе фильмы, после споря до хрипоты и отстаивая свою точку зрения, которая кардинально различалась, но в тоже время как-то странно гармонировала, словно создавая одно целое. Куда это делось? Почему сейчас нет этой легкости? В принципе, ответ на этот вопрос Адам знал, но вспоминать об этом было нельзя, только не на людях, с утра пораньше, когда впереди еще предстоит целый день работы.

Сидя за уютным столиком в шикарном ресторане одного из лучших отелей и равнодушно ковыряясь вилкой в даже на вид очень вкусном завтраке, он вдруг почувствовал себя настолько одиноким и несчастным, что стыдно стало. Непонятно, правда, перед кем, но стыдно. Чувство накатило удушливой волной, скапливаясь горечью в горле, и Адам торопливо сделал пару глотков терпкого, кисло-сладкого апельсинового сока, чтобы от него избавиться. Как щенок, ей Богу! Ах, бедненький, потерявшийся и никому не нужный. Хозяин бросил. Как жить-то теперь? Ведь он такой маленький, хрупкий и беззащитный…

Адам задумчиво поразглядывал веселый румяный блинчик, лежащий на его тарелке, взял вилку и со злостью воткнул ее в его пухлый бок. Блин оказался предсказуемо вкусным: воздушным и в меру сладким. Спокойно, неторопливо доев, Адам выпрямился, жестом подозвав официанта. С безмятежной, дружелюбной улыбкой расплатился по счету, оставив приличные чаевые. Нашел своих. Поскулил над страдающим с похмелья Айзеком. Два раза потрепал мрачного Томми по синей челке. Сделал комплименты девочкам. С блеском отработал репетицию. И никто, даже Томми Джо, так и не заметил, в каком состоянии он находится.

Этот бесконечный день вымотал его до предела. Адама потряхивало от усталости и напряжения, когда он закрыл за собой дверь, оставаясь в тишине номера один на один с мыслями и воспоминаниями. Настроение все еще было паршивым, а тело ломило, может из-за усталости, а может из-за начинающейся простуды, и Адаму казалось, будто ему не двадцать девять, а лет семьдесят как минимум.

Спать. Ему сейчас жизненно необходимо переодеться, умыться и как можно раньше лечь спать. Стоя в ванной перед зеркалом, и медленно елозя во рту зубной щеткой, он старался не смотреть на свое отражение. Было противно. Даже бриться не стал, решив оставить это на утро, только чтобы сейчас лишний раз не пришлось разглядывать себя любимого.

Забравшись в кровать и выключив свет, Адам закрыл глаза, уже точно зная, что уснуть не получится: мыслей слишком много. Вот какого черта он так расклеился, спрашивается? Никогда ведь не был склонен к нытью и депрессиям. Просто времени на всю эту патетику нет. У него ведь карьера, работа, романы какие-то… а все, наверное, потому, что кое-кого в его жизни стало слишком мало… или, наоборот, много?

Устало вздохнув, Адам снова включил свет и откинул одеяло, решив, что лежать, уставившись в темноту смысла нет. К черту все, сегодня он напьется, предастся ностальгии, драматично сидя в одиночестве гостиничного номера, а завтра, заев горе и головную похмельную боль парой таблеток аспирина, продолжит жить дальше. А когда, наконец, этот конкурсный дурдом закончится, вернется домой и вообще парня себе найдет! Нормального: заботливого, внимательного и разговаривающего. И к черту Томми Джо! Всех к черту! Первая порция виски пошла тяжело, содрав кожу в горле и заставив закашляться. Адам подышал открытым ртом и на секунду прикрыл заслезившиеся от коварного спиртного глаза. Как-то неожиданно напомнили о себе природный оптимизм и жизнелюбие, подсказав, что даже в депрессии можно найти нечто положительное. Например, подумать, повспоминать и, если повезет, понять, когда именно всё пошло не так.

Симпатию к новому члену команды, Адам почувствовал с первого взгляда. У него так бывало иногда, когда незнакомый человек, которого он до этого даже не видел ни разу, вдруг казался каким-то своим, необоснованно-близким, почти родным, или наоборот вызывал резкое чувство отторжения. Адам не мог этого объяснить, просто, доверяя инстинктам безоговорочно, точно знал, что так надо.

С Томми получилось именно так: увидев его впервые, Адам уже знал, что перед ним стоит Друг. Чувства не обманули. Со временем к ним прибавились доверие, уважение и привязанность. Ничего лишнего или неуместного. Адам прекрасно знал, что о них с Томом думают окружающие, и его это очень веселило. Иногда он даже сам, специально, давал лишние поводы для сплетен и слухов, а ведь процентов пятьдесят из них как минимум можно было запросто избежать.

В какой именно момент он влип так, что не выбраться, Адам не уловил. Просто однажды вдруг осознал, что то колючее, противное и злое, скребущее внутри, ни что иное, как банальная ревность. Неуместная, глупая, лишняя, всепоглощающая и почти непреодолимая.

Первое время, после осознания он ревновал почти круглосуточно, ко всему и всем: Томми улыбнулся? Пальцы рефлекторно сжимались в кулаки до побелевших костяшек, даже если эта улыбка была вызвана обычной шуткой, рассказанной в компании для всех, а не лично Томми Джо. Лестно отозвался о чем-то? Причем не важно о чем - человеке, животном или машине, например… Какая разница?! Главное, что не о нем, Адаме! А уж если Томми восхищенно присвистнул, увидев проходящую мимо девушку…

Со временем Адам научился вполне сносно справляться со своей глупой ревностью. Томми Джо так и не узнал, насколько сильные и неправильные чувства вызывает у лучшего друга. Интерес заметил, а вот насколько он глубокий, так и не понял. По крайней мере, Адам на это очень надеялся. Хотя… с Томми Джо знать что-то наверняка невозможно.

Долгое время Адам профессионально делал вид, что все хорошо и ничего такого не происходит. Называл Томми лучшим другом. Рассказывал о своих пассиях. Выслушивал о его. И только иногда, во время концертов, заведенный толпой и музыкой, находясь на адреналиновом пике, позволял себе дольше положенного затянуть поцелуй или с каким-то странным облегчением откинуть голову на теплое, родное плечо.

Сорвался он странно. Сумбурно и неожиданно. Самое нелепое, что сейчас даже вспомнить не мог, что это было за мероприятие. Вроде бы какая-то частная вечеринка для избранных. Они пили. Адам с утра был на взводе из-за рабочих неувязок, и крутившиеся рядом с Томми Джо бабы в этот вечер раздражали особенно сильно. Он не выдержал. Кажется, наговорил одной, особенно нахальной, гадостей, вызвав ее обиду и недоуменный взгляд Томми. Наорал на кого-то левого. Выпил полбутылки не-пойми-чего залпом. И гордо удалился.