Он ведет Демогоргона на город дроу!

Дзирт покачал головой. Он не мог так поступить. Несмотря на все свое отчаяние, несмотря на уверенность в собственной смерти, несмотря на всю злость по отношению к своему народу, он не мог просто так обрушить подобную катастрофу на Мензоберранзан.

И на следующем перекрестке он выбрал темный путь.

«Нет, дурачье!» — закричала в его голове Ивоннель, и Дзирт остановился.

«Ты очаровательный идиот!» — продолжала женщина. Ивоннель поняла его план, его жертву во имя блага города, и она приняла её.

Веди Демогоргона сюда, Чемпион Ллос. В Мензоберранзан. Наши люди готовы!

Дзирт не знал, что ему думать и во что верить. Он не чувствовал гнева в голосе, звучащем в голове. Хотя Ивоннель, разумеется, знала, что её волшебные пауки были уничтожены.

Он вернулся в освещенный туннель, и, поворачивая в него, заметил, что жрица или несколько жриц, создававшие маяки, не прятали их от Демогоргона.

Возможно, они действительно были готовы.

Он миновал последний угол и увидел массивные ворота, возведенные дроу, чтобы укрепить свою защиту у Путей Повелителей. Эти ворота были закрыты, но небольшая дверь, располагавшаяся внизу, распахнулась при приближении Дзирта.

Любые сомнения улетучились, когда Дзирт снова услышал позади себя рев Демогоргона.

Рванув по узкому туннелю сквозь толщу ворот, он не заметил ни единого дроу. Но стоило ему влететь в Мензоберранзан, все изменилось.

Казалось, весь город явился сюда, расположившись широким полукругом на каждом здании и каждой насыпи. Флаги домов мелькали то тут, то там, развеваемые дикими и хвастливыми заклинаниями.

Ошеломленно оглядевшись, Дзирт не мог им помочь. Он медленно оглядел Дом Бэнр, который было так легко найти, думая о Ивоннель, которая не должна была быть найдена.

Ворота позади него захлопнулись, вокруг замелькали большие камни, которые должны были похоронить Дзирта там, где он стоял.

Но чья-то рука потянулась к нему, схватила его за бронированную тунику и рванула в воздух с такой силой, что дроу чуть не потерял сапог.

Пространство вокруг него исказилось, превращаясь в псионический туннель. Он резко приземлился, едва останавливаясь у ног Ивоннель и матроны матери. Упав на колени, он оказался лицом к лицу со старой каргой, которую Ивоннель везде таскала за собой, как собаку. Они были в центре полукруга, образованного дроу. На плоской вершине высокого сталагмита.

Позади уже раздавались взрывы сражения. Дзирт оглянулся, чтобы увидеть ослепительные вспышки магии — молнии и снаряды полностью заслонили великого Принца Демонов, как будто каждая жрица и маг Мензоберранзана обрушивал на зверя каждую крупицу своей разрушительной магии.

— Восстань! — воскликнула матрона мать. Её голос, усиленный магией, эхом разнесся по пещере.

— Вставай, — сказала Ивоннель Дзирту, и он подчинился. Следопыт оглянулся, чтобы увидеть рой нефритовых пауков, мчащихся к воротам, а также иные неодушевленные орудия войны — железных и каменных големов, оживленных горгулий, — которые шли следом за пауками.

— Ты бежал, — обвинила Ивоннель.

— Я… ты сказала…

Женщина подняла перед собой меч, его лезвие, сделанное из прозрачной стали, слегка изгибалось. Внутри сияли мерцающие звезды.

Дзирт поднялся, беря Видринас.

Домашнее животное Ивоннель также встало на ноги и положило руки на руки Дзирта. Он растерянно посмотрел на старую и замученную дроу, а потом снова перевел взгляд на Ивоннель.

Громф и Киммуриэль услышали призыв Ивоннель одновременно. И, как и Киммуриэль, архимаг понял, что от этой важной задачи зависит его прощение. Он посмотрел на Киммуриэля, который кивнул, а затем повел их вниз, направляясь к улью разума, в котором собралось множество иллитидов.

Громф последовал за псиоником. Следуя его примеру, он осторожно положил руку на общий мозг сообщества иллитидов.

Многие иллитиды последовали его примеру, и Громф почувствовал себя частью их коллективных мыслей, которые скручивались, становясь такими мощными и устремляясь к единой цели.

И Громф захихикал — это все, что он мог сделать — когда почувствовал силу, бегущую через него, через его сознание. Он пытался помочь и укрепить поток, хотя понимал, что его знания псионики ничтожны по сравнению с теми, кто его окружал.

Он подумал о прощении, которое обещала ему Ивоннель, но знал, что теперь его это не заботит.

Его не надо было уговаривать.

Не на подобное.

— Твой момент славы, — прошептала Ивоннель женщине. Молодая дроу подняла руку, держа инкрустированный драгоценностями шар. Она разбила его вдребезги у ног пары, державшей Видринас.

Сильный ветер заставил их отлететь в сторону от Ивоннель и матроны матери.

Лишь мгновение Дзирт мог видеть, что они все еще стоят там, оглянувшись назад.

Только до тех пор, пока каждый маг, каждый лучник, каждая жрица Мензоберранзана не выпустили свои самые разрушительные заклятия и снаряды, целясь прямо в него и эту старую женщину.

— Нет, — ахнула Далия, находясь в редком состоянии ясного сознания. Она сделала шаг вперед, передвигаясь по волшебной клетке, которую Ивоннель поместила на крыше неподалеку, чтобы дать троице насладиться представлением.

— После всех предпринятых усилийони используют его, чтобы заманить монстра, а затем принести в жертву, дабы получить благословение их жалкой богини, — Энтрери с отвращением сплюнул.

Но Джарлаксл, усмехаясь, покачал головой. Он понял все лучше. Он и раньше видел подобный трюк, правда, его размеры были мизерны по сравнению с этим грандиозным представлением.

— Помнишь, годы назад, еще до Магической Чумы, ты последний раз сражался с Дзиртом в башне, которую я создал специально ради этого? — спросил Джарлаксл.

Энтрери с любопытством посмотрел на него, а затем снова перевел взгляд на пожары и взрывы, наполнившие воздух перед Путями Повелителей. Огонь, молнии и снаряды полностью заслонили Дзирта.

Он поморщился, когда большая сплетенная паутина из молний вылетела вперед, падая на то самое место. Она взорвалась, испуская ослепительное сияние, которое совершенно заслонило вид Энтрери.

— Этого не может быть, — выдохнул он.

— Я решил больше ни в чем не сомневаться, — сказал Джарлаксл.

Казалось, Дзирт держал на острие Видринас всю свою жизнь. Эта вещь стала единственным препятствием, разделявшим его и полное безумие, когда тысяча заклинаний разом взорвались вокруг. Он не знал, что думать. Не знал, почему все еще жив. Не знал, как от него могло остаться что-то, кроме лужи на полу. Молнии сыпались на него. Снаряды летели друг за другом, наполняя воздух. Средь них мелькали вспышки пламени. Огонь перед его глазами кружился в завораживающем танце. Град камней рухнул ему на голову — привет от нового Архимага Мензоберранзана. Тысяча стрел вонзилась в Дзирта, отскакивая от него.

Но их смертоносная энергия не пропала даром. Она растекалась по дроу, пойманная огромным кинетическим барьером, который был поднят вокруг него ульем разума иллитидов.

Он задрожал под гнетом силы, сдерживая энергию такой разрушительной мощи, которой он никогда не видывал прежде. Это была обнаженная сила Мензоберранзана, тысячи темных эльфов, последователей Ллос, действующих вместе, обрушили на него всю свою ненависть и могущество.

А потом все закончилось, и Дзирт снова опустился на крышу. Старая женщина, державшая его руки, улыбнулась ему. Глаза дроу были большими и безумными. Она отступила, а потом взвизгнула, ахнула и просто взорвалась, но так полно, что обратилась в небытие. И её последней эмоцией стал совершенный экстаз.

Она пропала, а Дзирт стоял, держа Видринас и дрожа от сил, причинявших ему все больше неудобства. Эта мощь требовала освобождения.

Напротив него стояла Ивоннель. Сбоку, не так далеко, матрона мать хмуро наблюдала за Дзиртом и женщиной.