Женщина нарисовала символ, руну, которая повисла в пространстве. Дзирт упал и схватился за грудь, которую внезапно обожгло мощной волной боли.

Жрица, стоявшая по другую сторону стола, рухнула, разрубленная пополам. Но даже когда она упала, Энтрери, убивший её, споткнулся, задыхаясь от боли, причиняемой символом Жиндии.

Волшебный молот пронесся в стороне от Дзирта, и дроу понял, что ему не уклониться от удара.

Но клинок парировал молот — это Джарлаксл выбросил Кхазид’хи вперед.

Дзирт понял, что это дало им не более чем маленькую отсрочку. Джарлаксл тоже ощущал боль, которую причиняла руна, и его рывок оставил наемника валяться на полу, скорчившись в агонии.

Жиндия уже рисовала в воздухе второй магический символ, и Дзирт осознал, что его друзья не могли победить. Они категорически уступали в численности и, разумеется, были обречены. Он хотел отбросить свой лук, чтобы сдаться и молить о быстрой смерти.

— Дзирт, — крикнул Джарлаксл с пола. — Это обман! Руна отчаяния!

Наемник начал подниматься, но молот вылетел снова, тяжело ударив его и отбросив на землю.

Справа от Дзирта мелькнул клинок. Украшенный драгоценными камнями кинжал летел к Матроне Матери. Магические лезвия барьера метнулись к нему, но не смогли блокировать удар. Кинжал миновал эту преграду, эту стену танцующих лезвий, но не смог пройти сквозь защиту Матроны Матери Жиндии. И новый разноцветный взрыв потряс комнату.

Дзирт понял, что они обречены.

Энтрери вскрикнул, падая на одно колено и хватаясь за грудь.

Сердце Дзирта упало. Они побеждены.

Джарлаксл умрет здесь, и Далия обречена.

Зачем они вообще пришли в это место? Они не могли победить. Кэтти-бри никогда не будет носить его детей. Да, впрочем, это ведь была вовсе не Кэтти-бри — просто ужасный обман, страдания, завернутые в еще большие страдания. Его жизнь прошла полный круг. Он умрет здесь, в месте, где он родился.

Молот врезался в него, посылая дроу кувыркаться по полу. Волны боли и отчаяния, исходящие от руны, одолевая, заставили его прижаться к полу.

Дзирт рассмеялся. Да какая, к черту, разница? Все это просто уловка, иллюзия, большой обман какой-то демонической богини, которая играла с ним так же, как Эррту развлекался с душей и сердцем Вульфгара многие годы подряд.

И это не важно.

Дзирт вскочил на ноги и посмотрел на Матрону Мать Жиндию Меларн, самую фанатичную среди ненормальных жриц Ллос.

Кэтти-бри давно мертва, Реджис корчится в преисподней рядом с ней. Вульфгар умер в Долине Ледяного Ветра, а последние слова Бренора эхом разносятся в его голове. Все они умерли. Все это просто обман. И на самом деле — нет никакой разницы.

И он рассмеялся.

Потому что если все вокруг — лишь игра, то разве сила Символа Безнадежности может удержать его в этой нереальности? И с этим пониманием даже агония Символа Боли не могла уложить его на пол. Он отказывался принимать его, отказывался считать, что любая физическая боль могла быть хуже обмана, заставившего его верить в то, что все его друзья живы.

Молот снова полетел в него, но он отбросил его в сторону, взмахивая Таулмарилом.

Вытащив Ледяную Смерть, он атаковал.

Его взгляд остановился на Жиндии — он позволил ей стать центром всей его боли и ярости. Он понимал ритм барьера лезвий — он знал танец этих магических мечей, словно расписание часовых, патрулирующих стену.

Он увидел, как грозные глаза жрицы распахнулись от удивления, становясь огромными от ужаса. Двери позади неё распахнулись, и женщина развернулась, стремглав бросаясь прочь. Двери захлопнулись вслед за Жиндией.

— Нет! — взревел Дзирт. Он вскочил, не борясь за свою жизнь, а просто потому, что это убийство поможет ему. Это убийство покажет, что он отрицает обман, позволит причинить боль Ллос, как она причинила боль ему.

Он прыгнул вперед, раскидывая ноги в стороны. Изгибаясь, уворачиваясь и крутясь, дроу пролетел через барьер лезвий.

Несколько клинков резанули его, обрушиваясь на его тело, но Дзирт не почувствовал боли. Он приземлился на ноги, спотыкаясь и делая несколько шагов вперед, к дверям. Он не знал, почему барьер из клинков не искромсал его в клочья. Врезавшись в двери, он ощутил поток энергии, идущий от него. Если бы дроу остановился, давая себедостаточно времени, чтобы понаблюдать, он заметил бы, что его падение причинило сильный ущерб толстой бронзе, превращая часть металлической конструкции в рваные осколки.

Но он не заметил, стремясь вырваться наружу. Матрона Мать Жиндия была впереди. Когда Дзирт пересек порог, он прошел и вторую линию защиты и снова отлетел, пораженный могучим ударом молнии.

Изо всех сил Дзирт сжимал скимитар, чтобы не выпустить его из своих непроизвольно подрагивающих рук. Он удерживал оружие, сфокусировавшись на нем и используя это, чтобы выдержать разряд, который настиг его после удара о стену. Дальше по коридору он видел матрону мать, которая свернула в боковую залу.

Он знал, что позади него остались друзья. И что они, наверное, нуждаются в нем.

Но были ли они его друзьями?

Были ли они Джарлакслом и Энтрери, или двумя мелкими демонами, служащими Ллос в её великом обмане, призванном совершенно сломать Дзирта До’Урдена?

Там, за ним, они корчились от боли, но Дзирта это не тревожило. Не теперь, когда Матрона Мать Жиндия Меларн была прямо перед его глазами.

Ивоннель, душой и телом, едва могла сдержать свою радость. Она хотела вскочить от чаши и прыгать вокруг, сжимая великолепную Матрону Мать Кь’орл в любящих объятиях.

Она чувствовала силу кинетической защиты, пролившейся в еретика Дзирта, но до сих пор вздрагивала, когда вспоминала его глупую попытку прорваться сквозь стену клинков, созданную Матроной Матерью Жиндией.

И Ивоннель почувствовала ликование, экстаз, великолепный всплеск могучей силы, когда Дзирт налетел на двери, случайно, невольно, неосознанно выпуская всю мощь танцующих клинков, которые обрушились на его тело, поглощенные и удержанные благодаря блестящей магии Кь’орл.

Но сражение еще не закончено, напомнила себе жрица, снова фокусируясь на Дзирте. Он бежал, он поворачивал, он вваливался в двери в своей погоне за Жиндией.

Сработала новая ловушка, отбрасывая его в сторону, опаляя его. Щит Кь’орл больше не работал.

Жиндия нырнула в небольшой боковой проход. Он был едва ли больше маленькой ниши. Пальцы жрицы двигались, а губы очаровательно скривились, стоило ей закончить заклинание, которое должно было, по всей вероятности, закончить этот бой.

Ивоннель громко закричала в мыслях Кь’орл. В отчаянии она передала спутнице образ Минолин Фей, заикающейся и неуклюже мнущейся среди свечей.

И Кь’орл поняла и подчинилась. Удар псионической энергии вылетел вперед, освобождая путь Дзирту.

Его внезапность застала врасплох Матрону Мать Жиндию. Она запнулась. Заклинание было прервано, защита разрушена.

Страх и смущение заполнили её красные глаза.

И ужас. Такой ужас.

Дзирт рвался вперед, используя каждую кроху своей жизненной силы. Его скимитар обрушился на материальное воплощение того, что причиняло ему боль. Конец Ледяной Смерти ударился о какой-то магический щит, лишь слегка отклоняясь в сторону. Протестующе взревев, Дзирт снова взмахнул скимитаром. Одновременно с Жиндией он понял, что защита пала.

Он был за её щитами. И потому, ни физически, ни магически, она не могла остановить его удар. Не могла повернуть в сторону. Он застал её беспомощной. И скоро она умрет.

Женщина посмотрела на него. На её окаменевшем лице застыло выражение отчаяния. Но он видел не Матрону Мать Жиндию Меларн…

А Кэтти-бри.

— Я войду, архимаг Громф?

Звук этого голоса застал дроу врасплох. Давно перевалило за полночь, и на улице стояла глубокая ночь. Луна зашла, и Лускан погрузился во тьму.