Спустя пару часов кавалькада снова выступила в поход. На гнедой кобыле, до этого обремененной только поклажей, теперь восседала девушка и Малыш. Настроение у всех было не самое радостное. Малыш был очень недоволен, что теперь приходится ехать в компании с женщиной, а не на скакуне Скитальца. Тот же в свою очередь не испытывал особенного удовлетворения от того, что его отряд все разрастается. Тащить с собой бесполезный балласт — сомнительная радость. Кто знает, как там обернется дальше… Айра, ехавший впереди, время от времени оглядывался и бросал недовольные взгляды то на гнедую с девчонкой, то на хозяина — кому-то сразу дают скаковую лошадь, а ему — Айре из рода Айры — приходится снова тащиться на отнюдь не благородной скотине. Девчонка ехала молча, только изредка вытирала глаза рукавом длинного замшевого балахона. Волчонок тоже разыгрывал неудовлетворенность, «артист погорелого театра»!

— Не умеешь ты торговаться, Скиталец, — бурчал он, качая головой. — За мешок муки, полный бурдюк вина и нож — рабыня, коза и три барана… Мало. А ты еще и медяков женщинам дал на ожерелья.

— А то ты недоволен! — буркнул тот. — Не переживай, эти медяки здесь никому не нужны, пусть дамы свою грусть немного подсластят. Ладно, позови девчонку, хочу познакомиться.

Теперь настроение испортилось и у парня. Но приказание пришлось выполнять — куда денешься!

— Тебя как звать? — спросил Скиталец, когда гнедая поравнялась с его конем.

— Гаумлие, — робко ответила девушка.

— Ну и имечко, сразу и не произнесешь. Что означает?

— Птичка, Услаждающая Пением Своего Господина.

— Еще лучше! Поёшь, что ли?

— Так называют дочерей главы рода и рабынь-наложниц, — уточнила девушка.

— Что-то вроде бастарда? Это имя тебе не подходит. Раз дочь местного царя — стало быть, Принцесса. Остальное — детали. Так и буду тебя называть.

— Как будет угодно господину.

— Меня все зовут Скитальцем. Запомнила?

— Да, господин.

— Ясно, — вздохнул «господин». — Запомнила она… Ладно, с ребенком обращаться умеешь?

— Да, господин, я всех деток батюшки вынянчила, — девушка шмыгнула носиком и вытерла слезы рукавом.

— Не расстраивайся. С нами тебя никто не обидит. И к своим родичам вернешься. А поможешь Малыша сохранить живым и здоровым — награжу.

Из ненаписанного дневника скитальца:

«Чем дальше в лес — тем больше дров. Но в нашем случае, похоже все как раз наоборот. Дорога все труднее, растительности все меньше. Все больше приходится расходовать фураж, все меньше скотине перепадает подножного корма. Древесину на костер находить все труднее. Попадаются, время от времени каменные деревья, но какое это топливо! Тлеет в костре, только калории отбирает, не давая ничего взамен. Дорога… впрочем, какая там дорога! Камни да расщелины, каньоны речек и кручи. Лошади устают, особенно, скакуны. Вьючные лошадки, вроде как, страдают меньше, по крайней мере, по ним не видно. Что же говорить о людях?

— Все, — говорю, осматривая неглубокий овраг. — Привал. Ночевать будем здесь. Место удобное, скрытное.

— Господин, — подъехал Айра. — Видишь, на горизонте горная гряда? Это — перевал. За ним долина, по которой и течет Река. До перевала два дня пути.

— Понятно. Ты, Айра, с Волком обустраивайте лагерь — ставьте шатер, помогите девушке с костром. Принцесса, ты знаешь, что делать — еда за тобой. А я пойду, пожалуй, осмотрюсь.

— Косю! Косю!

Ну что ты будешь делать с этим пацаном! Другие в его возрасте — «Мама, папа», и на своем языке, а этот — «кося»! И запомнил же! Айра с Волчонком этого слова отродясь не слышали, думают, лепечет малый нечто нечленораздельное. Принцесса, та заинтересовалась. Даже стала расспрашивать, что это значит, и в каких землях говорят такие странные слова. Что, прикажете, объяснять ей, «откуда у хлопца испанская грусть»? Лучше уж промолчу.

— Ладно, садись уже на косю, — говорю, взгромождая мальчишку себе на загривок. — Пойдем, прогуляемся.

Малыш проспал почти весь дневной переход в своей корзине, притороченной к седлу гнедой лошадки Принцессы. Теперь он, конечно, бодр и полон сил. На предыдущем привале он так расшалился, так расскакался, что едва не угодил в костер. Принцесса чуть не плакала над пролитой похлебкой. Айра разразился тирадой на своем диалекте. Лучше от греха подальше увести этого хулигана, не то кроме «коси» такого наберется!..

С этого пригорка обозревать окрестности представляется удобным. Посмотрим, где наши преследователи. Обшариваю взглядом каждый камешек, каждую щель, но пока безрезультатно. Ушли? Очень сомневаюсь. Просто некоторые штатские мешают нормально осмотреться!

— Это тебе нельзя. Мал еще! Ну, ладно, посмотри, только руками подзорную трубу не трогать! Что, доволен? Хорошего — понемножку. Иди, пошвыряй камешками в птичек. Может, подобьешь какую-то из них на ужин — все польза. Эй! А ну-ка, «цурюк» от обрыва. Быстро, я сказал! Так ты у меня скоро полиглотом станешь.

Темнеет. Нужно возвращаться в лагерь. Стоп! А это что?

Хорошо, что в свое время сумел развить способность видеть инфракрасный участок спектра. Нелегкое было дело, упражнения сложные, и без генной медицины не обошлось. Зато теперь, если постараться настроиться, можно любую теплокровную гадину в кромешной тьме обнаружить. То-то, я гляжу, на фоне общей серости несколько выделяется красноватое марево — наверняка оттуда исходит теплый дым. А что такое дым? Дым — это костер. А костер — это наши «друзья». Может, конечно, быть и гейзер, но мы там проезжали не позже, чем вчера, и ничего подобного не наблюдали. Точно, они. Никуда-то не делись, идут след в след. Вопрос, зачем? Если кто-то хочет знать о наших перемещениях и действиях, не стоило слать целое отделение. Пара охотников справилась бы с этим заданием гораздо лучше и скрытее. Может, готовят нападение? Чего же до сих пор прячутся? Уже больше месяца на хвосте сидят. Ждут удобного случая? Сколько таких случаев уже было за этот месяц!

Ладно, пора, пожалуй, в лагерь. Эти ребята далеко. Если и решатся на ночную атаку, сделают это перед рассветом — раньше просто не доберутся.

— Эй, Ловец орлов, пошли домой. Баиньки пора.

Подзываю Волчонка и приказываю первому заступать в караул, оставляя за собой самое «рисковое» время перед рассветом. Парень изрядно вымотан за день, но перечить и показывать гонор уже разучился. Кивнул и пошел в шатер за оружием. Айра что-то начал бурчать в ответ на приказание караулить после Волчонка, но после моего «чего-чего?!», замолк и улегся дремать возле костра. Теперь и мне не мешало бы отдохнуть, я тоже не железный.

Но не успел как следует заснуть, как почувствовал прикосновение теплой ладони на своей щеке. Открываю глаза — Принцесса, приподнявшись на локте, гладит своей ручкой мою бороду.

— Что ты, девочка? — спрашиваю.

— Господин, зачем ты купил меня у батюшки, если не обращаешь на меня никакого внимания? А я так стараюсь тебе угодить, понравиться…

— Принцесса, я взял тебя с собой для того, чтобы ты за нашим Малышом ухаживала. Мы — воины, это дело знаем плохо. А насчет «купил», не переживай, вернешься к своему батюшке.

— Но он же сказал, что ты можешь пользоваться мной, как заблагорассудится — в походе мужчине трудно без женщины.

Эх, девочка, как же ты права! Действительно, трудно. Но я не был бы самим собой, если бы поставил на первый план не выполнение задания, а собственные потребности. Волчонок на тебя глаз положил — это ясно, как божий день. Так на меня смотрит, будто разорвать на куски хочет. Зачем мне эти шекспировские страсти? И Айра поглядывает да облизывается. Мне за ними присматривать нужно, чтобы не перегрызлись до поры, до времени, а не самому масло в огонь подливать. Ну, и конечно, со счетов не спишешь ту единственную, что ждет за миллионы миров отсюда. Ждет и молится за своего вечного непоседу…

Мне и так перед ней бывает стыдно. Чего только не приходилось делать в командировках — и фаворитку местного царька соблазнять, и самому представляться посланником наместника Богов, путешествующего с немалым гаремом. Но, то была оперативная работа, необходимость, всегда стоявшая во главе угла всей моей деятельности. А сейчас необходимость другая. И слава богу! Хватит грехов на мою далеко не чистую душу.