— А ты ее, кстати, не видишь? Куда переехала?
— Куда переехала, не знаю. Недели две назад, в районе площади Свердлова… Ой, вру, нынче это площадь Франка. Так вот, чуть ко мне под колеса не влетела, курица. Так, что из города не выехала.
— Но я слышал, что было следствие, ее тягали. Как она смогла оформить на себя жилье?
— Следствие, — снова презрительно сморщил нос Вадик, — Это твоя комендантша шум подняла. Дело в том, что на нее тоже наехали, квартиру обчистили. Припугнули. Но она оказалась не из пугливых. Пошла в ментуру, начала скандалить, говорить, что ты какой-то пакет ей для милиции оставил. Ее, естественно, послали. Так она — прямиком к прокурору. Да так там расходилась, что ее прямо в кабинете прихватило — в больницу с инфарктом отправили. А прокурор был молодой и новоназначенный. Это его так поразило, что велел провести тщательное расследование. Кое-что, конечно, выяснили. Нашли свидетелей, которые видели, как за тобой гнались, стреляя из пистолетов, два человека. Машину угнанную, что ты в заяве указал, нашли. Гильзы нашли, кровь. Но тела не нашли. А, сам знаешь, нет тела — нет дела. Единственный результат — мента, того, что твоему заявлению хода не дал, а потом твою комендантшу облаял, уволили из органов. Да он, по моим сведениям, сейчас неплохо устроен.
— Хорошо ты информирован.
— С того живу.
— А кто за Штырем стоит, знаешь?
Вадим бросил на Лешку молниеносный взгляд из-под насупленных бровей. Алексей подумал, что держи его собеседник в руках карты, самое время было бы ожидать туза из рукава.
— Как тебе сказать, лучше промолчу. Сам понимаешь… Ты пришел только это узнать, или еще что-нибудь нужно?
— Нужно. Документы. У меня в Польше бабки кое-какие зависли. Надо бы смотаться на пару дней. Загранпаспорт и, что там еще… Можешь помочь?
Не говоря ни слова, Вадим написал в блокноте адрес и цифру со значком «$». Протянул блокнот Лехе и спросил:
— Что нибудь еще?
Теперь Лешка решил поиграть в игру Вадика. Он взял у того ручку и блокнот, написал на листке «АК-74», «Ф-1» и протянул собеседнику.
— Ты, что?! Я этим не занимаюсь.
— Так посоветуй, кто занимается? Снова странный взгляд карточного шулера.
— Даже не знаю. Может, твой друг — Штырь, знает? Слушай, Леха, ты извини, но у меня встреча скоро…
— Понял. Спасибо за помощь.
— Да я тебе не очень-то и помог.
«Врешь, помог, — думал Алексей, выходя из клуба, — Скорее всего, босс Штыря, который наехал на меня, здорово сидит в печенках и у самого Вадика. Вот он и пытается аккуратненько меня натравить на своего конкурента. Но так, чтобы самому остаться чистеньким. Ладно, пока меня это устраивает».
Во вполне легальном фотоателье его сфотографировали, и уже через час загранпаспорт лежал у него в кармане. Остальные документы ему обещали сделать в Киеве
Еще через полтора часа он обедал в вагоне ресторане киевского поезда. Санина одежда так и осталась лежать в камере хранения вокзала. Вернуть ее — не хватило времени.
С этого момента время побежало с невероятной скоростью. Будто кадры старой кинохроники, замелькали люди и события. Потом, конечно, у него будет время осмыслить происшедшее, осмыслить и ужаснуться. Но не сейчас. Сейчас главная тема — «Скорее!». Где-то там, за тысячи парсеков от Земли, его ждут и надеются на помощь дорогие ему люди. Скорее! Он может не успеть. Лия в опасности. Сколько она сможет продержаться, даже с помощью Дока?
В Польше все прошло гладко. Хотя, кому рассказать об этом «гладко» — волосы встали бы дыбом! Но Алексея ни что подобное уже не волновало. Главное, волновая линза, в конце концов, оказалась в его кошельке.
Горный институт найти не составило большого труда. Пройти на кафедру минералогии и кристаллографии тоже было проще простого. Не то, что охраны, даже вахтера на входе не оказалось. В аудитория кафедры, кроме столов, за которыми сидели студенты, вдоль стен располагались застекленные витрины с коллекцией всевозможных минералов. Там, в одном из шкафов, между кусками полевого шпата и обломками друз горного хрусталя был приклеен скотчем невзрачный полупрозрачный камушек молочно-белого цвета величиной с пальчик ребенка. Но невзрачным он был только для непосвященных. Алексей приложил руку к витрине и тут же почувствовал теплые волны пронизывающие его мозг. Лешка понял, что, захоти он прямо сейчас перенестись на Нолу, это легко удалось бы. Но в этом случае, чем он будет воевать с Луэлом, брючным ремнем с пластмассовой пряжкой? Нет, нужно вооружиться, у его противника оружие, должно быть, серьезное, если верить рассказам местных болтунов. Чем он сжег воинство своего предшественника и конкурента? Даже его военный опыт ничего не подсказывает. Мысли крутятся вокруг то-ли мощного лазера, то-ли вообще, чего-то фантастического. Бластера, к примеру.
Прозвенел звонок, и студенты стали рассаживаться за столы. Пришло время покинуть аудиторию. А как не хотелось! Линза почти в руках. Может, стоит стукнуть кулаком по стеклу, схватить камушек и делать ноги? И иметь неприятности с местными полицейскими. Нет, не будем торопиться, хотя время и дорого. Нужно все обдумать.
Алексей сел на скамейку в сквере недалеко от института и стал строить планы. Какая только чушь не лезла в голову! И спрятаться в туалете, и влезть ночью в окно и тэ дэ, и тэ пэ. Все это, увы, требовало взлома и конфликта с охраной, а стало быть, есть риск, что вмешается полиция.
И тут Алексей увидел этого парня. Тот сидел на соседней скамейке и кутался в пальто. Парень был явно болен. Болен той болезнью, которая все больше распространялась среди молодежи. Лехе были знакомы ее симптомы, многие его соратники, чтобы не сойти с ума перед атакой, или притупить боль раны принимали наркотики. Парень нуждался в дозе, его ломало, ему было очень плохо. Леха подошел к парню и тронул его за плечо.
— Шо прошем, пане? — буркнул тот, хмуро глянув на непрошенного визитера. Алексей вынул из кармана банкноту в пятьдесят долларов и показал парню.
— Шо прошем, пане? — повторил парень, более заинтересованно.
Леха махну ему рукой, мол, следуй за мной, и направился к корпусу института.
То, что камень приближается к нему по аллее парка, Алексей почувствовал сразу. С линзой у него установился какой-то непонятный контакт, будто она стала частью его организма, или он сам стал частью этой стекляшки, и теперь обе эти части стремятся воссоединиться воедино. Вскоре из ночной темноты показалась фигура его знакомого. Леха встал со скамейки и пошел навстречу. Однако парень вдруг остановился и крикнул что-то на своем не совсем понятном Алексею языке. Зато его жесты не вызывали сомнений. В руке у парня появился нож. К тому же Леха явно почувствовал у себя за спиной чье-то присутствие. Парень пришел не один, а с сообщником. И у того тоже был нож.
— Спокойно, спокойно, ребята, — сказал он и медленно вытащил из кармана банкноту, — Зачем так нервничать? Вот ваши деньги. Давайте мой камушек и расстанемся друзьями.
— Вси гроши, быдло москальське! — заорал наркоман и сделал то, что делать ему совсем не следовало. А именно, поднял линзу над головой и зашвырнул в кусты.
После армии и госпиталя психика у Алексея была расстроена полностью. Бывало, что на него накатывала волна бешенства. Детонатором могло быть что угодно: грубое слово, косой взгляд, наглое поведение или высокомерие в отношении его самого или его друзей. Тогда он мог сорваться в драку, скорее даже в жестокую бойню, вне зависимости от того, сколько перед ним противников, кто они такие и насколько сильно в данный момент болела голова. Сам он называл это состояние: «перемкнуло». У него несколько раз случались из-за этого неприятности. И, наверное, их было бы много больше, если бы не вмешательство в нужный момент его друзей. После врачевания Дока, казалось, психика наладилась полностью. «Перемыкания» прекратились. И вот теперь снова приступ бешенства накатил на него. Хотя, если подумать, не врал ли он самому себе, пытаясь оправдать свой поступок? Можно, ведь, было банально начистить хилым налетчикам их «сковородки». Можно, но что было бы, обратись они в полицию? Для польских полицаев он всегда чужак, в то время как наркоманы — конечно, сукины дети, но сукины дети польские. Нет, лучше не рисковать. Пускай уж, «перемкнуло».
