Мягко оттолкнув разгоряченного итальянца, Билл заставил его лечь на спину, а сам склонился над его бедрами, решая проблему с отсутствием смазки. Но долго Том вытерпеть не мог, слишком сильным было впечатление от каскада черных волос, окутавших его бедра. Усадив легкого Билла себе на бедра, мужчина погладил поясницу, не забыв уделить внимание двум соблазнительным ямочкам, скользнул в жаркую ложбинку, находя колечко мышц, пока еще неготовых

расступиться и пропустить его внутрь желанного тела. Глядя прямо в глаза своего любимого, Том вернул руку к губам и облизал собственные пальцы, увлажняя кожу. Мужчина не понял, чем был вызван стон Билла сейчас – зрелищем скользящих меж губ пальцев или первым прикосновением к пылающему входу, но знал, что он не станет последним этой ночью.

— Тооом, хватит… — Билл облизывал пересохшие губы и пытался глубже насадиться на ласкающие его пальцы. Тело горело от томительного напряжения, хотелось, наконец, почувствовать Тома внутри себя, раствориться в каждом движении, отдать все, что сейчас у него есть.

Легко уложив брюнета на спину, Том всем весом прижал его к кровати, и вошел одним плавным движением, заставив Билла протяжно застонать и содрогнуться от чувства заполненности, завершенности.

— Bello…

Хриплый стон, сорвавшийся с губ Тома, заставил Билла открыть глаза. Итальянец прикусил нижнюю губу, и плотно смежил веки, так же, как и Билл, привыкая к ошеломляющим ощущениям, он лишь легонько гладил раскрытые бедра брюнета, лаская чувствительную влажную кожу.

— Том, пожалуйста, — простонал Билл, понимая, что его мужчина сдерживает себя из последних сил, боясь причинить боль, — Я хочу…

Чуть выгнувшись, чтобы дотянуться до губ любимого, Билл невольно позволил еще глубже проникнуть в свое тело, и Том не выдержал. С хриплым стоном он ответил на поцелуй брюнета, одновременно делая первые движения в тонком горячем теле, заставляя Билла дрожать и вскрикивать от острого удовольствия.

Отпустив измученные покрасневшие губы задыхающегося от каждого толчка немца, Том легонько прикусил нежную шею, оставляя цепочку следов. Билл цеплялся за него, притягивая ближе, ища губы любимого, и итальянец не мог отказать брюнету, раз за разом даря поцелуи, забирающие последний воздух из легких. Впрочем, их это не пугало, ведь сейчас они могли дышать только друг другом.

— Билл, любимый… — шептал Том, прикусывая мочку чуть торчащего забавного по форме ушка своего самого близкого человека на свете.

В том, что сейчас происходило, не было ничего нового для них обоих, такая близость была почти что каждый раз, стоило им остаться ночью вдвоем. Не было ни новых поз, ни необычных ласк, ни незнакомых ощущений. Все было таким родным, привычным и знакомым, что, казалось, можно предсказать, что каждый из них сделает в следующее мгновение. Билл встречал каждое движение Тома, отвечал безошибочно, зная, как лучше всего дотронуться в тот или иной момент. Том целовал запрокинутое лицо, украшенное горячим румянцем, ласкал чувствительные плечи молодого мужчины, то ускорял ритм, срывая с полуоткрытых губ громкие несдержанные стоны, то замедлялся, почти останавливаясь, давая Биллу отдышаться, и снова возвращался к прежнему темпу, заставляя немца кричать. Каждое мгновение их близости было предсказуемым, и это, пожалуй, было самым прекрасным, что могло быть между ними. Именно сейчас оба понимали, насколько они вросли друг в друга, насколько близки, что чужое удовольствие чувствуешь сильнее, чем свое собственное. Они были одним целым в этот момент, словно когда-то родились только для того, чтобы быть вместе.

— Том, Том, Том…

Билл шептал имя любимого, срываясь на всхлипы и крики, а Том только крепче, почти до боли, стискивал тонкое тело в объятиях, желая сделать так, чтобы тот растворился в их страсти без остатка.

— Билл… Bello… Ti amo… più bella…

— Том, люблю тебя…

Мир закрутился, как в калейдоскопе, а потом цветной витраж разлетелся вдребезги, оставляя перед глазами только любимое лицо. Не чувствуя веса лежащего на нем мужчины, Билл потерся кончиком носа о влажную шею любимого, заставив того завозиться и перевернуться так, чтобы тот оказался лежащим на его груди. Билл сполз чуть вниз, чувствуя, как по коже скользят теплые капли их удовольствия, и устроил голову на смуглом широком плече. Ласковая ладонь опустилась на его спину, мягко пересчитывая по памяти каждую родинку. Говорить не хотелось, ведь минуту назад они сказали друг другу куда больше, чем могли бы, обходясь только словами. Приподняв голову, Билл поцеловал чуть солоноватую кожу, чувствуя, как под ней сильно бьется сердце его любимого. Длинные пальцы вплелись в его волосы, поглаживая затылок, укладывая обратно, укутывая в сильные объятия. Билл расслабился и закрыл глаза, погружаясь в сон. За окном стихла буря, оставив после себя лишь мерный шелест накатывающих на берег волн.

«Завтра будет штиль», — подумал Билл, засыпая.

Глава 5.

Почувствовав легкое касание губ к своему плечу, Билл улыбнулся, все еще не понимая, снится ли ему это, или происходит наяву.

— Вставай, соня, — чуть хриплый со сна голос отозвался приятной волной мурашек, пробежавшейся по позвоночнику.

— Ммм.., — Билл плотнее смежил веки, принимая правила привычной для них обоих игры. И совсем не удивился, когда одеяло, укрывавшее его, поползло вниз, а сильные руки ловко развернули его безвольное тело на спину.

— Bello, ты проспишь все на свете, полдень уже, — прошептали ему на ухо, обжигая горячим дыханием. Не в силах сдержаться, брюнет улыбнулся, и его губ тут же коснулись мягкие губы Тома.

— Проснулся? – спросил итальянец в перерыве между короткими ласковыми касаниями.

— Нет, — прошептал Билл, обнимая любимого за шею, чтобы притянуть еще ближе. А в идеале, уложить обратно в кровать, прижаться поближе и опять погрузиться в сладкий сон. Но его коварный план был разгадан, впрочем, как всегда.

— Нет, Билл, не засыпай! – тихий смешок, и ловкие пальцы, пощекотавшие ребра.

— Ну, Тооом! – возмущение получилось все таким же сонным и ленивым, и, уж конечно, не заставило итальянца остановиться. – Ладно, все, уговорил, я встаю.

— Ты хотя бы глаза открой для начала, — иронично заметил самый любимый на свете голос.

Приоткрыв глаза, Билл встретился взглядом с карими глазами, лукаво и нежно рассматривающими его. Солнечные лучи, залившие комнату, играли на смуглой коже бликами, и немец засмотрелся, не в силах оторвать взгляда от любимого лица.

— Доброе утро.

Том улыбнулся и снова поцеловал его, легко скользя по приглашающее приоткрытым губам. Билл снова попытался утянуть мужчину в постель, но на этот раз спать уже не собирался. Но Том перехватил его руки, и отстранился, чмокнув его в нос напоследок.