В голосе Тома не было осуждения или гнева, только разочарование, которое ранило куда сильнее. Билл ухватился за подоконник, не уверенный в том, что ноги его держат. Все происходящее казалось абсурдом, и молодой парень никак не мог сориентироваться. Том выбил у него почву из под ног.
— Ты хочешь сказать, что ничего не было? – дрожащим голосом спросил Билл.
— Тебе это важно? Ты все уже решил. – Том спокойно сидел в кресле, но это было только внешнее спокойствие. В карих глазах метались самые разные эмоции, который вот-вот могли прорваться наружу.
Билл рвано выдохнул и закрыл лицо ладонями. Это было слишком для него. Уже несколько суток он изводил себя мыслями об измене, стараясь свыкнуться, ища в себе силы простить, размышляя, сможет ли он быть дальше с Томом. А сейчас… Парой фраз Том заставил его чувствовать себя едва ли не предателем, поверившим досужим сплетням.
— Том, но… эти фотографии…
— Качественные, не спорю, — итальянец покачал головой, — Но, сколько уже было таких провокаций, Билл?
— Таких – никогда, — брюнет покачал головой. – Это была твоя машина, Том. Это был ты с этим… блондином.
Том поднялся с кресла, заставив Билла вжаться в подоконник, и стал ходить по комнате, нервно дергая себя за косички. Билл отвел глаза, сколько раз он видел этот смешной, немного детский жест, когда Том нервничал.
— Том…
— Что, Билл? Что ты хочешь услышать? Ты, как мне кажется, уже все для себя решил!
— Том, но…
— Я не ожидал, что ты можешь поступить так, Билл. Я думал, ты веришь мне!
— Я просто…
— Что, просто? – Том подлетел к брюнету, наклонившись вперед и не давая ему сдвинуться с места. – Просто поверил? Просто решил ничего не спрашивать? Ты даже не захотел поговорить, просто трусливо сбежал! Если бы не Лоренцо, ты бы и дальше отсиживался на вилле, лелея свои домыслы?!
Билл содрогался от боли, каждое слово Тома било его, как будто плетью, глаза жгло от непролитых слез, а сердце заходилось стуком.
— А что потом? Уехал бы в Берлин без объяснений? Что дальше, Билл?!
— Прекрати! – Билл оттолкнул от себя сильное тело. – Прекрати, слышишь?! Я не знаю, что было бы дальше! Что я должен был думать, когда увидел эти фотографии?
— Ты должен был спросить у меня! – глаза Тома горели бешенством. – А ты просто трусливо сбежал! А я сходил с ума, не зная, где тебя искать.
— Я думал, что ты меня предал, Том! Мне было больно! – крик Билла потонул в раскате грома.
— А мне было не больно?! – лицо Тома, искаженное яростью, зловеще озарило вспышкой молнии.
— Том, я…
— Мне было не больно?! – молниеносным движением итальянец оказался прямо перед Биллом. – Мне было не больно, когда ты сбежал, даже не усомнившись в том, что я мог так поступить?! Мне было не больно, когда я понял, что ты считаешь меня таким подлецом? Билл, думаешь, мне было не больно?!
Раскат грома сотряс дом до основания, стекла жалобно звякнули, но устояли, в отличие от души Билла, которая, казалось, осыпалась осколками. Горло перехватило спазмом, глаза обожгло, а колени ослабли, и если бы Том не удержал его, молодой мужчина непременно бы упал. Перед глазами замелькали черные пятна, разбавленные вспышками мертвенно белого цвета, словно молнии раскрашивали не только небосвод, но и сознание брюнета. Воздух в легких кончился, а вдохнуть следующую порцию не получалось, тонкие пальцы судорожно впились в шею, заскребли, словно желая разодрать горло, чтобы наконец вдохнуть. Сознание ускользало, сердце, казалось, стало биться со скоростью тысяч ударов в минуту, а тело свело судорогой.
— Билл? – теплые сильные руки удерживали тело, а знакомый голос – сознание. Но воздуха для вдоха все еще не было, поэтому Билл попытался оттолкнуть руку Тома, которые едва справлялся, удерживая пальцы парня подальше от выгнутой шеи. – Билл, ты слышишь меня? Билл!
Ласковые пальцы коснулись шеи, легко помассировав гортань, и воздух, наконец, нашел путь, и брюнет судорожно вдохнул, едва не захлебываясь.
— Ну все, все… Билл, не пугай меня так…
— Том…
— Тише, Bello, тише… Все хорошо.
Билл медленно приходил в себя, цепляясь за сильные плечи Тома, вдыхая такой знакомый запах, чуть приправленный солеными нотками морской воды. Том прижимал его к себе, гладя по спине, успокаивая и что-то шепча. Билл хоть и знал итальянский как родной язык, но сейчас не в состоянии был разобрать, что шепчут любимые губы. Но слова Тома успокаивали разбушевавшееся сердце.
— Том, скажи мне…
— Что, il mio Bello?
Билл улыбнулся дрожащими губами, услышав, как Том ласково зовет его так, как повелось еще в самом начале их отношений.
— Скажи, Том, скажи, что это все неправда.
— Неправда, Bello, — пальцы запутались в еще чуть влажных черных волосах. Билл почувствовал, как с его души буквально схлынуло что-то вязкое, тяжелое и темное, казалось, что теперь он способен взлететь.
— Том, скажи мне…
— Я люблю тебя, Bello, — Том обхватил бледное лицо ладонями и посмотрел прямо в медовые глаза, — Я люблю тебя и всегда буду любить только тебя.
Глава 4.
Прикосновение губ Тома заставило огромную глыбу льда, застрявшую где-то в районе сердца, начать таять. Билл прикрыл глаза, чувствуя, как эмоциональный кризис оставил его совершенно без сил, но теплые руки держали крепко, передавая вместе с теплом желание жить дальше.
Том зарылся пальцами в темные волосы, поглаживая прохладную кожу под влажными прядями, поцеловал склоненную голову, скользнув губами по тонкой коже виска, задевая чуть топорщащиеся короткие волоски. Билл мелко подрагивал в его руках, его тело по ощущениям было словно пластилиновое, такое же тяжелое и мягкое.
— Bello…
Слипшиеся в стрелки черные ресницы медленно, будто под тяжестью воды, приподнялись, давая Тому возможность увидеть, наконец, покрасневшие карие глаза, в которых, будто нехотя, разочарование и горечь уступали место привычному мягкому свету.
— Том…
Одними губами произнеся имя любимого мужчины, Билл почувствовал, что комок слез снова подкатывает к горлу, но Том, заметив, как немец судорожно сглатывает, пытаясь удержаться от очередной волны истерики, мягко коснулся дрожащих губ, поцеловал скулы, на которые начала возвращаться краска, ощутил порхание ресниц Билла, стоило ему коснуться прикрытых глаз.
