Глава 6.

— Синьор Каулитц, синьор Ривелли, — тон голоса помощницы был неестественно вежливым, — Капитан сообщает, что посадка может занять больше времени, чем обычно. Видимость в Берлине очень плохая, слишком облачно.

— Спасибо, Сперанцца. – ответил Билл, немного оттолкнув обнимавшего его Тома.

— Если что-то понадобится, вызовите меня по селектору. – Блондинка явственно покраснела, бросив мимолетный взгляд на мужчин, и едва ли не сбежала из салона.

Как только дверь за итальянкой закрылась, Том снова притянул немца к себе, пересаживая на свои колени, и, оттянув ворот белой рубашки, легонько прикусил тонкую загоревшую под греческим солнцем кожу. Билл, за последние две недели разучившийся сдерживать свое возбуждение, тихонько простонал, откидывая голову, чтобы его мужчина имел больший доступ к покрытой уже чуть побледневшими следами страсти, шее. Ладонь итальянца уверенно легла на подрагивающее худое колено и скользнула выше, непроизвольно заставляя Билла шире раздвинуть ноги.

— Тооом… Ты же не собираешься тр*хать меня прямо тут?... – брюнету понадобились все его силы, чтобы сконцентрироваться на необходимости произнести столь сложную для его возбужденного состояния фразу.

— Ну, надо же тебя отвлечь от посадки. – Том обхватил стройные бедра, прижимая их к своим, чувствуя под грубой тканью дизайнерских джинсов совершенно очевидное напряжение. – Она будет долгой, так что поцелуев будет явно недостаточно, чтобы победить такой стресс.

— Тооом… Ну, не надо, пожалуйста… — неубедительно попросил немец, тем не менее двигаясь навстречу ласкающей пах ладони.

— Почему? – Том прикусил мочку порозовевшего ушка, — Ты стесняешься? – руки сильно сжали упругие половинки, заставляя прогнуться навстречу властной ласке.

— Нет, просто если ты меня сегодня еще хоть раз возьмешь, я не смогу ходить, — признался Билл, тяжело сглатывая и облизывая пересохшие губы. – Я вообще-то не жалуюсь, ты не подумай, — заметив немного виноватый взгляд карих глаз, поспешно сказал брюнет, — но на мне действительно живого места не осталось за эти две недели. И спина болит до сих пор…

Том усмехнулся, вспомнив, как вскрикивал и сжимался брюнет, когда он брал его прямо в раскачивающемся между двумя деревьями гамаке. В итоге гамак все-таки упал, и Билл приложился спиной о песок.

— И еще…. Том! Прекрати так самодовольно улыбаться! – возмутился Билл, увидев сытую улыбку на лице своего мужчины. – Ты меня за эти две недели затр*хал в буквальном смысле этого слова!

— Да, — невозмутимо подтвердил итальянец, даже не думая отпускать вяло вырывающегося из объятий молодого мужчину.

— Изверг, – сделал вывод Билл, поняв всю бесполезность попыток высвободиться. Впрочем, положа руку на сердце, не очень-то и хотелось. – Ты ведь и в Берлине мне пощады не дашь?

— И сейчас не дам, — ухмыльнулся мужчина, ловко усаживая брюнета на мягкое кожаное кресло, и откидывая спинку в горизонтальное положение. Билл пискнул от неожиданности, и тут же рвано выдохнул, почувствовав, как опытные пальцы в два счета расстегивают замысловатую пряжку ремня на его джинсах. Решив, что ради ощущения теплых рук любимого на своем теле он вполне может пожертвовать комфортом при передвижениях, немец расслабился. Улыбнувшись такой быстрой капитуляции, Том резко сдернул вниз черные боксеры с уже появившимся на ткани влажным пятнышком, и взял в рот порядком возбужденную плоть, заставив любимого дизайнера зайтись низким, будоражащим стоном.

Когда шасси коснулись земли, Билл с криком кончил, подумав, что стальные объятия Тома куда надежнее любого ремня безопасности.

Берлин встретил их дождем и пронизывающим сырым ветром, так что первым делом Том потащил вяло сопротивляющегося и разморенного Билла в ближайший магазин, где заставил купить теплый свитер и шапку. Немец было воспротивился, говоря, что вырос в таком климате, и пятнадцать градусов с дождем еще не повод кутаться, но был остановлен сердитым взглядом карих глаз и категоричным указанием не мешать заботиться о нем, если сам он делать этого не желает. Невольно расплывшись в улыбке, Билл повис на шее любимого ворчуна и, не обращая внимания на изумленную публику, поцеловал Тома так сладко и благодарно, что тот даже смутился, не видя в собственном поведении ничего такого уж удивительного.

В офисе компании их встретили радушно, сразу же обрадовав статистикой продаж, которая била все рекорды прошлых лет. Билл счастливо улыбался, вспоминая, как беспокоился, что несколько эксцентричная коллекция этого сезона не найдет должного отклика у покупателей. Заметив довольный взгляд Тома, который и убедил его не отказываться от замыслов в угоду коммерческой целесообразности, немец не удержался и повис на мужчине, вызвав этим серию умиленных вздохов у женской части коллектива.

— Спасибо, Том!

— Это тебе спасибо, Bello, — ответил итальянец, заправляя под шапку падавшую на глаза прядь черных волос. – Без тебя бы вообще этого ничего не было. Я люблю тебя, знаешь?

Билл кивнул и счастливо зажмурился.

-Так, вижу, отдых явно пошел вам на пользу, — густой баритон заставил обоих мужчин резко обернуться, — Ну, что, господа, добро пожаловать в филиал вашей процветающей фирмы.

— Джорджио! – Том шагнул навстречу широкоплечему молодому мужчине, — Давно не виделись!

— Том, — длинноволосый немец ответил на дружеские объятия бизнесмена, — Ты не мог бы меня хотя бы в Германии не называть этой жуткой искаженной версией моего имени?

Том рассмеялся, хлопнув друга по плечу, и тут же был отодвинут Биллом, который тоже хотел поздороваться с тем, кому они доверили руководство своей фирмой в пределах Восточной Европы.

— Георг, привет!

— Привет, Билл, — стиснув пискнувшего дизайнера в медвежьих объятиях, немец оглядел обоих гостей и, сделав очень серьезное лицо, сказал: — Вы выглядите возмутительно довольными и отдохнувшими. Я просто обязан это исправить! Том, марш в кабинет, сейчас я тебе расскажу, как у нас обстоят дела с финансами за последние полгода. Билл…

— Нет-нет-нет, — замахал руками молодой брюнет, отступая к двери, — Я это слушать не буду, лучше на склад схожу, посмотрю, что осталось от прошлой партии тканей.

— Предатель! – беззлобно воскликнул Том, кидая на любимого жалостливые взгляды. Но бессердечный Билл только рассмеялся.

— И, потом, я обещал Анди, что заеду к нему в галерею. Том, мне тебя подождать? Может, захочешь тоже навестить его?

На этот раз уже Том подвинулся ближе к спасительной двери кабинета.