- Чанёль, - перебил его Крис, - не тяни, я понимаю, что все под покровом тайны, никому из учителей докладывать об этом нельзя, так что я не собираюсь вас всех сдавать, когда вы уйдете.

- Но вообще-то я хотел тебя на нее позвать, - почесав затылок, выдал тот. - Ты же о ней не знал, но сам как бы тоже выпускник. Я просто думаю, пьешь ли ты. Все же мы туда не сок принесем и не в шарады играть будем.

- Я не пью, у нас в Дурмстранге с этим строго, но с вами я схожу. Говоришь, там все выпускники будут? - поинтересовался Крис, подходя к зеркалу и палочкой трансформируя свою одежду в гриффиндорскую форму.

- Да, все, - поспешно ответил Чанёль, а потом неуверенно поправил самого себя: - Ну то есть те, кто захочет прийти, но вообще организаторы у нас от всех факультетов имеются.

- Хорошо, - произнес Крис, стаскивая со своих плеч мантию. - Сколько у меня есть времени на отдых и куда нужно будет идти?

- Я сам за тобой зайду, - улыбаясь, протараторил Чанёль. - А идти нам до Зала трофеев, - увидев, как удивленно на него посмотрел Крис, он пояснил: - Там много места, причем есть очень удобный закуток, где как раз можно без проблем веселиться. Наши там диваны, столы трансфигурируют. А нынешний смотритель в этот зал по ночам не ходит, считает, что никто из студентов не пойдет ночью на награды смотреть. Но в любом случае, мы все равно заглушающие заклинания везде кинем и сигнализирующие чары на ближайшие коридоры нашлем. Хотя, - с еще большей улыбкой выдохнул Чанёль, - в этом году с нами Тао, так что он может просто остановить время, и мы успеем скрыться. Кстати, про омег! - воодушевленно воскликнул Чанёль. - Ты сюда можешь кого хочешь приводить, даже с других факультетов, портреты теперь не имеют право выдавать тайны личной жизни, за исключением случаев, когда это необходимо для безопасности школы.

- А что же это их так ограничили? - поинтересовался Крис, вставая около кровати и опираясь плечом на столбик, держащий балдахин.

- Да после того как разболтали, что один из лордов, который был тогда помолвлен, во время учебы с омежками развлекался, им и запретили о таком говорить. Скандал был жуткий, помолвку расторгли, репутация школы пострадала. Ну ладно, ты отдыхай, - опомнился Чанёль, - дорога, неверное, было нелегкой, а я часам к десяти за тобой зайду. Договорились?

- Договорились, - подтвердил Крис, провожая Чанёля и закрывая за ним дверь защитными заклинаниями.

Стянув с себя всю одежду, Крис бросил ее прямо на пол и направился в сторону личной ванной, потому что лететь ему действительно пришлось очень далеко и следовало бы смыть со своего тела всю эту пыль и грязь, налипшую от встречного ветра.

*****

Вечеринка была организована на славу, в большей части благодаря усилиям Чена и риску Сехуна. Зал трофеев был заставлен удобными диванами, под ноги были брошены ковры, на столах стоял разномастный алкоголь и немногочисленные закуски. Благодаря наведению сильных заглушающих заклинаний в Зале играла веселая музыка, под которую начинали танцевать слегка подвыпившие парочки.

Когда многие уже расслабились, Бэкхён предложил поиграть в «Правду или Действие», на что все охотно согласились. Разумеется, каждый из присутствующих понимал, что «целью» игры было втянуть в нее Криса Ву. Однако тот был категоричен и непреклонен, пояснив, что Кодексом Дурмстранга ему запрещено участвовать в подобном, ведь он хранит военные тайны. Бэкхён все же пытался переубедить Криса, уверяя, что военные секреты тут никого не интересуют, но все его попытки с треском провалились.

Тао сидел в стороне от сей игры, попивая вино, которое принес лично для себя. У него не было никакого желания идти на этот вечер, но обижать Чена и Сехуна, которые столько сил вложили в это мероприятие, не хотелось еще больше. Да и опять же пресловутое желание быть в курсе происходящего сыграло с ним злую шутку: он бы просто не смог сидеть в подземельях, зная, что весь курс будет пытаться развести Криса Ву хоть на что-нибудь эдакое. Пока это получалось откровенно плохо, поэтому периодически Тао развлекал самого себя: останавливая время и разворачивая горлышко бутылки, с помощью которой выбирали жертву для «Правды или Действия», на Бекхена. Особенно Тао нравилось это делать, когда задание раздавал Чен, ведь тот всегда отличался оригинальностью и частой пошлостью заданий и вопросов. А в совокупности с тем, что Чен также не питал симпатии к Бэкхёну из-за нелюбви того к Тао и Сехуну, то пожелания Чена были просто убийственными. Бэкхён нервничал, краснел, пытался казаться смущенным такими откровениями и постоянно через плечо бросал внимательные взгляды на Криса, сидевшего на диване и следящего за игрой. Тао видел всю неловкость Бэкхёна и наслаждался ею. Несмотря на то, что Тао не мог понять, то ли Бэкхён так пытается вызвать ревность Чанёля, то ли действительно выбрал себе другую цель, он ничего не мог с собой поделать: сделать пакость своему недругу ему все равно было за радость.

В очередной раз подсобив Чену, Тао ждал очередной части спектакля.

- Правда или действие? - с коварной улыбкой спросил Чен, цокнув языком.

- Правда, - скривившись ответил Бэкхён, явно уже жалея, что вообще начал эту игру, ведь буквально в прошлом круге его заставили публично целоваться с каким-то затюканным магглорожденным бетой с Когтеврана, имени которого Тао даже не знал.

Услышав это, Чен улыбнулся еще шире и выдал:

- В каком возрасте ты лишился невинности?

Вскинув одну бровь, Тао удивленно взглянул на Чена. Эта информация была известна многим: Сехун тогда очень постарался распространить ее, скрыв первоисточник, то есть себя. Новостью это ни для кого не было, поэтому Тао счел, что Чен зря потратил свою удачу. Однако стоило Тао увидеть, какими пятнами пошел Бэкхён, он тотчас мысленно забрал свои слова обратно. На самом деле, Чен кинул Бэкхёну одну из самых страшных подлянок, какую только можно было придумать: одно дело слышать слухи, и совсем другое получить тому подтверждение, да еще и в присутствии альф, к которым Бэкхён явно неравнодушен.

- В шестна...- попытался соврать Бэкхён, который тотчас замолк под силой магии. Вздохнув и на секунду прикрыв глаза, он ответил: - В четырнадцать, - предполагая услышать неодобрительный гул, он приготовился отбиваться едкими фразами о «ревности», однако наткнувшись на гнетущую тишину, не придумал ничего лучше, чем начать оправдываться и переводить стрелки: - Зато мой альфа никогда не будет жаловаться на то что я «бревно» в постели. Это вон, - фривольно махнув рукой, фыркнул он, - на отсталом Востоке еще считают, что это плохо, поэтому и отдают альфе ни на что не способного омегу.