У Миши от волнения перехватило горло. Надо немедленно идти следом. Миша рванулся вперед… И в эту минуту по переулку прогремел выстрел, за ним — другой. Когда Миша с прохожими вбежали в полутемное проходное парадное маленького дома, на забрызганных кровью каменных ступеньках, лицом вниз, раскинув руки, лежала Нина Дмитриевна.

В этот вечер к Сергеевым приехал следователь Дымов и передал Мише привет от Сени.

Следователь сидел с отцом в кабинете, просматривал вещи Нины Дмитриевны, потом о чем-то долго беседовал с матерью.

В десятом часу вечера Платоныч вел машину в гараж. Невдалеке от завода его остановил человек. Платоныч затормозил, высунул голову из кабины и сразу узнал.

— А, это ты, парень! За долгом, что ли, пришел?

Человек, улыбаясь, закивал головой и проговорил:

— Наконец-то я дождался… Такое, понимаете, несчастье…

— Что? Или тоже баллон спустил?

— Да. Пришлось машину на даче бросить.

— А где дача-то?

— В Бутове. По Серпуховскому шоссе.

Платоныч легонько свистнул.

— Ничего не выйдет, парень. Оно, конечно, ты тот раз меня выручил, но я в такую даль не могу поехать. Шутка сказать: до Бутова тридцать километров. Баллон вот бери, а я не могу, право.

Человек наклонился к Платонычу и тихо сказал:

— Выручите, я заплачу… Рублей по пять за каждый километр.

Платоныч удивленно посмотрел на него.

— Ты эти шутки брось…

— Подождите… — Незнакомец вынул из бокового кармана деньги и протянул Платонычу. — Здесь полтораста рублей, возьмите…

Платоныч молчал.

— Эх-ма! Где наша не пропадала! — махнул рукой Платоныч. — Садитесь.

Они пересекли Москву. Машина вынеслась на свободное и гладкое Серпуховское шоссе. С полей потянуло влажной прохладой. Впереди, за темными зубцами леса, потухала розовая полоска зари.

— Вы много зарабатываете? — спросил незнакомец.

Платоныч посмотрел на него удивленно.

— Да как сказать? Вроде хватает.

— Налево, пожалуйста, — сказал незнакомец, — вот на эту просеку.

Платоныч сбавил скорость и повернул руль.

Автомобиль мягко закачался на ухабах.

— Вы можете много заработать, очень много, — снова проговорил незнакомец. — Хотите тысяч пять?

Платоныч рывком затормозил. Свет фонарей скользнул по кустам, по веткам мохнатой ели. Сразу стало тихо. На свету плавно кружились мошки. На опушке в овсяном поле кричал коростель…

Платонычу стало не по себе.

— Зачем… За что вы предлагаете такие деньги? — спросил он.

— Вы должны выполнить одно небольшое поручение, — спокойным, грудным голосом заговорил человек. — Совсем маленькое поручение. Завтра инженер Сергеев, которого вы обычно возите, будет очень поздно работать в институте. Мне необходимо с ним встретиться. Я тоже изобретатель, мы с ним работаем в одной и той же области. Но несколько иными методами. Я завтра хочу доказать Сергееву преимущество своих методов.

В голосе незнакомца прозвучала легкая усмешка.

— Завтра остановите машину у места, которое я назову вам… Вы что-нибудь потеряете в дороге и пойдете назад разыскивать, а я в это время коротко побеседую с уважаемым Алексеем Федоровичем. Когда вы будете возвращаться к машине, я встречу вас и вручу деньги… Понятно? Вот вам задаток…

Платоныч сидел, оглушенный услышанным. Мелкие капли пота выступили на его лице. У него не было слов. Он задыхался. Вдруг он дернулся и торопливо полез рукой в боковой карман пиджака. От нахлынувшей ярости его трясло.

— Вот! — наконец вздохнул он и с силой швырнул в бритое лицо деньги. — Возьми свои полтораста рублей, собачья шкура! Гадина!

Он кричал сбывающемся голосом, готовый броситься на этого спокойного, страшного врага, сидящего рядом с ним на одном сиденье.

Неожиданно Платоныч вспомнил, что в ногах у него лежит тяжелый металлический ключ, и он стремительно протянул к нему руку.

— Ну, ну, спокойно! — крикнул человек и отчетливо добавил: — В правой руке я держу револьвер — советую помнить это.

Платоныч тяжело задышал.

— Однажды ночью в сентябре тысяча девятьсот тридцать седьмого года, — снова заговорил человек, — на углу Трубной площади и Цветного бульвара какая-то легковая машина сшибла девочку. Боясь ответственности, шофер вместе с машиной скрылся. Насколько мне известно, милиция до сих пор не разыскала преступника.

Платоныч смотрел на человека широко раскрытыми глазами.

— Я завтра же могу помочь милиции в розыске, — продолжал человек. — Этот шофер — вы.

Платоныч подавленно молчал. Сейчас этот хитрый, всезнающий враг внушал ему только ужас.

— Ну так как же? Согласны?

— Да… — глухо проговорил шофер. — На откуда вы знаете?

На следующий день рано утром Сергеев приехал в институт. Приближались ответственные дни испытаний. Вчера поздно вечером начальник института предупредил, что уже создаётся правительственная комиссия для приемки изобретения. Но Алексею Федоровичу было не по себе. Этот ужасный случай дома — смерть молодой, жизнерадостной женщины, остановившейся у них, — для него был непонятен.

Поднявшись к себе в кабинет, он закурил папиросу. Задумавшись, подошел к окну… Еще два дня назад, вечером, они разговаривали о юге, шутили, и вдруг такая неожиданная смерть… Чорт знает что!

Сергеев тяжело вздохнул и подошел к столу. Но начать работать не удалось: в дверь кто-то осторожно постучал.

— Алексей Федорович, это я, Осипов. Поговорить надо.

Нетерпеливо пожав плечами, Сергеев вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.

В коридоре его ждал Осипов. Они были старые сослуживцы. Сейчас Осипов выглядел сконфуженно, лицо его казалось крайне смущенным.

— Алексей Федорович, — сказал он, не глядя на Сергеева, — я никак тебя после партийного собрания поймать не могу. Понимаешь, стыдно мне немного, что я тогда так крепко на тебя обрушился: насчет бдительности и твоего выступления. Все-таки, как говорится, друзья-приятели, и, можно сказать, свинью подложил.

Сергеев громко рассмеялся, добродушно хлопнул по плечу приятеля.

— Что с тобой? С каких это пор ты красной девицей стал? Ты, член партии, увидал, что я чушь говорю, ну и покрыл меня. Все в порядке.

— Да, да, именно так! — горячо подхватил Осипов. — Но ты согласен, что был неправ тогда?

— Видишь ли… — Сергеев задумчиво посмотрел на приятеля. — Происходят вокруг меня странные какие-то вещи. Да оно и понятно: изобретение так велико — не могут им не интересоваться.

— Ты знаешь, — Осипов нагнулся к Сергееву и взволнованно зашептал ему, — я сам чувствую напряженную обстановку в институте. Этот взрыв убедил меня, что враги, есть внутри института и они действуют. После взрыва, прямо тебе говорю, надежнее чувствуешь себя дома, чем здесь, в кабинете. Я, например, много работы беру домой. А ты?

Сергеев пожал плечами:

— Да, приходится. Просто не справляюсь здесь. Через несколько дней начинает работать правительственная комиссия, а у меня еще масса недоделок, вот и приходится ночами дома сидеть…

Договорившись итти вместе обедать, приятели разошлись.

К концу дня Сергееву позвонил Дымов.

— Алексей Федорович, когда поедете из института, заезжайте-ко мне на пару минут, не больше. Дело есть.

— Хорошо! — обрадованно ответил Сергеев. Ему самому хотелось увидеть Дымова и посоветоваться с ним.

Как и в первый раз, дверь открыл Дымов, провел к себе в комнату. Навстречу поднялся еще один человек. И когда Сергеев, знакомясь, протянул руку и взглянул в лицо незнакомцу, он в испуге отшатнулся. Человек был поразительно похож на него. Уже потом, немного успокоившись, Алексей Федорович разглядел, что сходство это достигнуто искусственно, легким, чуть заметным гримом. Но сходство было велико. Оно подчеркивалось одинаковой фигурой, костюмом.