Илья, скинув на пол халат, лег на живот и положил рядом с головой руки:

- Связывай отсюда. Мало ли, вдруг я на локти захочу опереться.

Хартмут молча приподнял левую руку, случайно коснувшись пальцами волос Ильи, и аккуратно начал обматывать серединой ленты запястье, не туго, но плотно завязал узел и привязал концы ленты к точеным балясинам в спинке кровати. Теперь правая рука. Харту пришлось склониться над Ильей, и он грудью ощущал тепло, идущее от того. К щекам прилила кровь; вообще-то не только к щекам - в трусах кое-что весьма воодушевилось, похоже, тело Хартмута реагировало совсем не так, как хотелось ему самому.

- Что с ногами? - спросил Харт, стараясь не глядеть на голый зад Ильи.

Тот подвигал руками, довольно похмыкал, подтянул под себя ноги:

- Давай вот так.

- Ленты не хватит, - тускло сказал Хартмут.

- Хватит, если один конец привязывать к ноге, а второй к кровати.

И вправду хватило, да только Златоверхий лишь номинально, по мнению Харта, считался связанным, ведь смыслом сего действа в БДСМ было полное обездвиживание, а тут? Руками и ногами Илья двигал настолько свободно, что Харт, помня про его «сверну шею», совсем не чувствовал себя в безопасности. Но несмотря на некоторый страх, все-таки предстоящее для него тоже было в первый раз, близость тела Ильи, его чистый запах, его вроде бы беспомощное положение - на сторонний взгляд Илья выглядел очень беззащитно - привязанный, лежащий на животе, возбуждали против воли. К тому же он растерялся - ну привязал, а что дальше?

- Что ты телишься? - как обычно, грубость слов не соответствовала медовому голосу.

Хартмут разозлился, оглядел внимательно распростертого перед ним Илью, тот вытянул ноги и лежал спокойно-расслабленно, если бы не черные ленты, обвивавшие его запястья и щиколотки, можно было бы подумать, что он лег спать. У Харта аж руки задрожали, так захотелось вытянуть ремнем по этой идеально-упругой заднице, член еще сильнее воодушевился от этих мыслей и теперь стал по стойке «смирно», высунув головку из трусов.

Илья изнемогал от желания, стараясь не тереться о простыню, и ожидая, когда ж наконец Айхгольц что-нибудь предпримет. Ему хотелось ощутить ту смесь боли и удовольствия, которая выльется в безумное наслаждение. Он уже хотел снова поторопить Хартмута, как неожиданный удар по заду заставил вскрикнуть и выбил всякие посторонние мысли.

Хартмут бил, не жалея ладони, ровно, сильно и четко, каждый шлепок оставлял белый, тут же краснеющий отпечаток на гладких, выпуклых ягодицах. Илья негромко, с придыханием, вскрикивал на каждый удар, постепенно тихие крики перешли в сладкие стоны. Харт остановился, тяжело дыша, рука горела, а яйца ломило от желания так, что хотелось втрахать этого козла в матрас; он не выдержал, сорвал трусы и залез на кровать.

- Подогни ноги.

Златоверхий послушно подобрал под себя ноги, развел их пошире, изогнул поясницу, теперь зад провокационно торчал вверх, приоткрывая масляно блестевший вход с чуть припухшими краями. Стало понятно, что Илья растянул и смазал себя в ванной, а возможно, вообще весь день ходил с какой-нибудь дрянью в заднице. Харта это более чем устраивало, так как то, что он прочитал про однополый секс, совсем не радовало, и меньше всего ему хотелось лезть своими пальцами в чужой зад.

- Где смазка и презики?

- Хочу так, - промурчал Илья, поворачивая голову и томно глядя на Хартмута из-под длинных ресниц, у него аж пальцы на ногах поджимались от предвкушения, как внутри его зальет струя горячей спермы.

- Мало ли что ты хочешь? А вдруг у тебя СПИД?

- Урод.

- Сам такой!

Харт слез с кровати и пошел в ванную, если этому мазохисту приятно будет проникновение с болью, то он пихать свой член почти насухую не собирался. Он взял со стеклянной полочки бальзам после бритья, по дороге обратно снял крышку и, налив на руку, обильно смазал член.

- Где ты шляешься?

Харт снова без всякого предупреждения с силой ляснул по заднице Илью:

- Слишком много говоришь.

Тот вскрикнул, закрутил задом, и Хартмут не выдержал, схватил за бедра, удерживая на месте, и въехал членом в скользкое, узкое нутро сразу и до конца, шлепаясь яйцами о мошонку Ильи. Тот застонал глухо, протяжно, вцепился руками в подушку. Хартмут держался на тонкой грани - кончить хотелось неимоверно, причем сразу, как он оказался в этой горячей, охватывающей его со всех сторон узости. Он трахал резко, сильно, глубоко, крепко держа Илью за бедра, с каждым толчком ощущая, как по телу прокатывает волна предвкушения, еще чуть-чуть, еще... Пот катился по спине, неприятно щекоча, падал с лица каплями на спину Златоверхого, а он-то читал в паре эротических статей «бриллиантовыми бисеринками выступил на коже» - романтика, блядь! Чувствуя, как Илья подмахивает, с силой насаживаясь на его член, Хартмут понимал, что еще несколько секунд и всё, финита!

Представлялось, эта тугая задница создана для него самой природой, он врубался в нее всё быстрее с пошлыми влажными шлепками.

Каждое движение Айхгольца, казалось, насквозь пронзало Илью, посылая мощные волны удовольствия по всему телу, он стонал сквозь зубы, кусая подушку и комкая пальцами простыню. Наслаждение поднимало его, вырывало из тела, раскручивая тугой узел в животе, Хартмут в очередной раз проехался по его простате, и Илья закричал, забился, ощущая бешеное наслаждение в жадно сокращающейся заднице, чувствуя, как ее заливает горячим, и одновременно в пульсирующем, выплескивающем сперму члене.

Харт закрыл глаза, отдаваясь на волю крышесносного оргазма, хотелось упасть сверху на Илью, прижаться к нему плотно, обнять, впиться губами, зубами в эту гладкую, шелковую кожу. Он с трудом заставил себя отстраниться и рухнуть рядом - не хватало еще нежничать со Златоверхим!

- Ленты развяжи, - минут через десять, когда Харт уже начал засыпать, раздался голос Ильи.

Шевелиться не было никаких сил, руки, казалось, весили тонну, даже язык стал совершенно неподъемным:

- Ножницы есть?

- В столе, верхний ящик.

Заставив себя подняться, Хартмут достал ножницы, разрезал ленты и упал назад на кровать, мгновенно заснув.

Илья, размотав ленты, кинул их на пол, как и ножницы, подтянул покрывало и накинул на себя и спящего Айхгольца. Было странно засыпать с кем-то в одной постели, но несмотря на послеоргазменную негу и слабость, Илья чувствовал себя достаточно бодрым, готовым к повторению, он плотнее прижался спиной к Хартмуту и закрыл глаза.