В зале сидели родители Хартмута и его дед, с близнецами должна была побыть соседка, поэтому мать надолго не задержалась. Харт отдал ей документы, и она ушла домой. Оставалось еще несколько выступлений, но Айхгольц в них не участвовал, поэтому решил уйти домой. На выходе его перехватил Златоверхий, он стоял прямо на пути Хартмута и смотрел нечитаемым взглядом, но когда тот попытался обойти его, схватил крепко за запястья и, приблизив свое лицо, тихо сказал прямо в губы:

- Мы едем ко мне.

Харт дернулся, но Илья держал крепко.

- С какой это стати? Я никуда не собираюсь с тобой ехать!

- У нас с тобой будет свой праздник с банкетом.

- Отпусти, - снова задергался Харт.

- Нет, - припечатал Илья.

***

В гостиной в доме Ильи был накрыт стол, и на несведущий взгляд Хартмута, который в действительности никогда не бывал ни на одном банкете, все блюда были оформлены по-ресторанному. Каждое смотрелось словно шедевр поварского искусства, и за красочным оформлением он даже затруднялся идентифицировать их. Он понимал, что в этом блюде какая-то рыба, но украшения из майонезной сеточки, в каждой ячейке которой была маленькая красная или желтая ягодка, кусочки лимона, зелени и цветов, явно вырезанных из каких-то овощей, не давали возможности понять, что конкретно прячется за этой аппетитной мишурой. Илья, видимо, заметивший, как Харт пялится на блюдо, сказал:

- Это запеченный осетр, - и тут же провел краткий экскурс по всему столу, - это свинина, запеченная с грибами, помидорами, майонезом и тертым сыром, это салат из ветчины, огурцов, языка, яиц, майонеза и зелени. В общем-то, яйца, зелень и майонез присутствуют и в других салатах, только вот в этом есть еще шампиньоны, сыр, кедровые орешки и копченое мясо, а в этом - авокадо, креветки и маслины.

Хартмут, не веря своим ушам, слушал Илью, он как-то не представлял его в роли гостеприимного хозяина. Тот, поймав его взгляд, слегка улыбнулся и отодвинул стул:

- Присаживайся.

Хартмут неловко плюхнулся на стул и проследил, как Златоверхий протанцевал к месту напротив и изящно сел.

- Если пиджак мешает, можешь его снять, - светски предложил он и положил салфетку себе на колени, - приступай, горячее я подам чуть позже.

- Ты... подашь? - от удивления не сдержался Харт, о чем сразу пожалел.

Но Илья ответил совершенно спокойно:

- Конечно я. В доме же больше никого нет. Ешь давай, ты же, наверное, голодный.

На самом деле Хартмут был не особо голодным, но от запахов, источаемых блюдами, и от их красоты и у самого сытого бы потекли слюнки. Единственное, что мешало наслаждаться прекрасным ужином - мысль, а что будет после?

Глава 5

АХТУНГ! Многаматаитраха!)))

Хартмут наколол кусочек буженины и положил в тарелку ложку салата из зеленой фасоли с фетой; время ужина давно миновало, и он конечно же хотел есть, но сейчас даже не сама обстановка - с ней-то как раз было все прекрасно, а некий внутренний мандраж не давал расслабиться и насладиться великолепной едой. Он давно и старательно выбросил Златоверхого из головы, что было совсем несложно, учитывая три недели игнора. Заморачиваться и страдать словно томная девица Хартмут не собирался - он был нацелен на предстоящую сдачу ЗНО и отъезд в Германию. И такое неожиданное «приглашение» на ужин несколько выбивало из душевного равновесия.

Чего ждать после ужина, он даже боялся себе представить, к тому же он не понимал сам себя - ведь в зале были отец и дед, и если бы он всерьез решил воспротивиться, то вряд ли Златоверхому удалось бы его увести из лицея. И уж никак он не ожидал, что тот пригласит его к праздничному столу, на котором, как ни странно, не было ни одной бутылки спиртного.

Постепенно аппетитные запахи и голодный желудок сделали свое дело, и Хартмут начал расслабляться, наслаждаясь вкусной едой. На горячее, к его удивлению, Златоверхий принес прозаичные голубцы и картофельное пюре, хотя Харт любил и то, и другое, но мать тяготела к немецкой кухне, и типичные «немецкие» голубцы, независимо от своих вариаций, отличались от украинских, а Хартмуту больше нравились именно последние.

- Голубцы? - непроизвольно вырвалось у Айхгольца.

- Не любишь? - бархатным голосом спросил Илья.

- Люблю, - пожал плечами Хартмут, - просто у тебя тут все такое выспренное и вдруг голубцы и пюре.

- Выспренное, потому что хотел устроить праздничный стол, - усмехнулся Илья, - ты ж отказался в ресторан ехать на банкет, так что - вот, - Златоверхий плавно обвел рукой стол, - это для тебя, а голубцы - одно из моих любимых блюд, должен же я и себя побаловать тоже.

Хартмут ощущал себя в передаче «Скрытая камера», так и казалось, что сейчас кто-нибудь выскочит из-за шторы или из-под стола с воплем: «Вас снимают!» - разве можно со Златоверхим поддерживать нормальный диалог?

И он действительно сказал, что готовил стол специально для Хартмута? С другой стороны, пусть он только дал указания повару или кухарке, или в ресторане заказал, - без разницы, но неужели действительно для него, Хартмута?

- Очень вкусно, спасибо, - Харт промокнул губы салфеткой и подумал, что на самом деле никогда не ел таких вкусных голубцов.

- Я их запекаю в духовке, без подливы, только добавляю накаленное растительное масло с томатной пастой, главное, чтобы свинина на фарш жирной была, а капуста, видишь, какая становится: тонкая, почти прозрачная, и тает во рту, а не как в борще - вареная.

Хартмут смотрел на Златоверхого, слушал его и не верил своим ушам. Точно! Он или под машину попал, когда из лицея выходил, и лежит теперь в больнице в коматозном состоянии, или ему кто-то исхитрился наркоты какой подсыпать, и он теперь в полном ауте, или, - самый лучший вариант, - он вернулся благополучно домой, уснул и видит все это во сне. Да, наверное, если б с ним на улице дворовая собака заговорила, он и то скорее бы поверил в это, чем в то, что Златоверхий с ним нормально разговаривает и еще так по-дружески рассказывает, как нужно голубцы готовить. Резкий, но очень своевременный звонок мобильного вывел его из ступора: