– Не знаю, но что-то мне его магия нравится всё меньше и меньше, – мрачно заметил Леголас, рассматривая сорванный пучок омертвевшей под действием неведомых чар травы.

По этой тропинке отряд шёл уже добрый час. И чем глубже в лес, тем гуще и темней он становился. Деревья вокруг высились толстенные, кряжистые, заросшие мхом и древесными грибами. Впрочем, вскоре тропа резко свернула на восток, и путники вынуждены были идти дальше по полнейшему бездорожью – никаких тропинок им больше уже не встречалось. А ещё через некоторое время гномы отметили, что как-то незаметно исчезли и птичьи голоса. Даже насекомые здесь, казалось, перестали летать. Зато во множестве появились нахальные летучие мыши, чьи безмолвные тени то и дело мелькали над головами путешественников, едва не задевая их крылами.

– Старый лес, – молвил Леголас, и в царившей кругом неестественной тишине его голос прозвучал глухо и зловеще. – Будьте предельно бдительны, друзья! Мы приближаемся к Тайной Тропе, по которой некогда шёл отвоёвывать Эребор Торин Дубощит. Именно в этих местах его безрассудный отряд, презрев все советы Гэндальфа об осторожности, угодил в лапы к паукам.

Его слова заставили гномов занервничать. Теребя своё оружие, они жались друг к другу и старались сильно не отрываться от эльфов. Солнце уже взошло, но здесь кроны деревьев образовывали сплошной непроницаемый полог, так что лучи светила сюда не проникали, и потому под деревьями тут царил вечный сумрак. Но не только солнце, а и ветер не мог пробиться в глубь леса, отчего воздух там был неподвижным и спёртым.

– Будто и не изменилось здесь ничего с тех самых пор… – шепнул брату Бифур.

– Правду говоришь, – кивнул Бофур, подозрительно посматривая по сторонам. – Словно вчера здесь были…

Но, несмотря на все опасения, в течение дня никаких пауков путники не встретили. Разве что рваные лохмотья старой паутины попадались им иногда. Да и то она главным образом висела высоко на деревьях и потому никоим образом не мешала продвижению отряда. А к вечеру путешественники, так и не сумев хоть сколько-то сблизиться с раненым вором, достигли той самой Тайной Тропы и решили заночевать на небольшой полянке недалеко от неё. Так как эльфы вызвались нести ночную стражу, то все гномы, в том числе и Гимли, не стали сооружать после ужина шалаши, а просто завернулись в свои плащи и моментально уснули.

Да только и в эту ночь Гимли не смог нормально поспать. Ему показалось, что он только что закрыл глаза, а его уже кто-то тихонько, но настойчиво тормошит за плечо. С трудом разлепив неподъёмные веки, Гимли, однако, ничего не смог разглядеть – костры на поляне почему-то погасли, – и он смог заметить лишь смутную тень, склонившуюся над ним.

– Что… – хотел он спросить, но чья-то рука тут же зажала ему рот, а на ухо едва слышно шепнули: – Тсс! Молчи!

Гимли узнал голос Леголаса. Но его интонации выдавали нешуточную тревогу, так что повторять свой вопрос сын Глоина не решился. Он бесшумно сел и осмотрелся. И хоть почти ничего не увидел, зато по множественному сопенью и храпу, раздававшимся со всех сторон, определил, что лагерь ещё спит. Точнее, спали гномы, а вот Сумеречные Эльфы наверняка по своему обычаю бодрствовали и находились где-то неподалёку, совершенно незаметные во тьме. Одного лишь Леголаса Гимли более-менее различал, да и то потому, что тот сидел рядом и зажимал ему рот ладонью.

Наконец эльф отпустил его, и Гимли снова услышал шёпот:

– Сиди смирно! Мы здесь не одни…

– Вор? – так же тихо поинтересовался Гимли.

– Нет. Это что-то иное и крайне опасное. Мы почуяли их ещё вечером.

– Их?! – оторопел Гимли.

– Да. Это какие-то существа. Они скрываются на деревьях, но я слышу, что они приближаются. Мы специально потушили костры, чтобы выманить их.

– Почему сразу не сообщили всем? – нахмурился Гимли.

– Не хотели создавать панику.

Гимли нащупал рукоять своего топора и осторожно подтянул его к себе поближе.

– Может, стоит всё-таки разбудить остальных?… – снова спросил он.

Но тут же осёкся, ибо увидел, как в отдалении во мраке внезапно вспыхнули два больших бледно-фиолетовых круга, быстро приближавшихся к поляне под аккомпанемент негромких щелчков и чего-то вроде тоненького скрипа или свиста. Секунду понаблюдав за светящимися кругами, Гимли вдруг с ужасом осознал, что это были глаза. Чьи-то огромные и холодные глаза…

Не успел он это толком осмыслить, как заметил ещё с дюжину таких же глаз, скачками двигавшихся по ветвям деревьев в направлении мирно спящего лагеря. Совершенно не представляя, что это за твари, Гимли сидел как на иголках, испытывая непреодолимое желание вскочить и криком разбудить ничего не подозревавших гномов.

Похоже, Леголас каким-то образом почувствовал напряжение приятеля, потому что вдруг взял его за руку и крепко сжал.

– Тихо! Не шевелись! – шепнул он.

В этот момент неведомые существа приблизились уже почти вплотную к поляне, от которой их отделяла всего пара прыжков. Но осуществить эти прыжки они так и не смогли. Со всех сторон внезапно запели тетивы луков, и фиолетовые глаза тут же устремились к земле, оглашая безмолвный лес громким писком и булькающим шипеньем. Потом послышались глухие удары чего-то массивного о землю, и лагерь моментально наполнился гулом голосов проснувшихся от этого шума гномов.

Почти одновременно с этим поляна озарилась светом, и Гимли увидел выходящих из леса эльфов с луками и фонарями в руках. Они сгрудились вокруг сражённых существ, о чём-то тихо переговариваясь между собой на своём языке.

Леголас, также держа в руках лук, оглянулся на Гимли и кивнул ему.

– Пошли, взглянем, кого же мы тут подстрелили, – позвал он.

К местам, куда упали таинственные звери, уже спешили гномы. И когда Гимли с Леголасом тоже подошли туда, у первого от шока едва не подкосились ноги: на земле лежали утыканные стрелами туши огромных чёрных пауков размером с телёнка…

– Лопни мои глаза! – воскликнул Двалин, глядя на пузатые мохнатые тела, лежавшие на земле кверху ногами. – Это же отродья Шелоб!

– Старый кошмар вернулся! – вторил ему Нори, с ужасом рассматривая пауков.

– Ну и запашок от них! – добавил Бифур, зажимая нос пальцами.

Действительно, от пауков исходил удушающий тошнотворный смрад, от которого перехватывало дыхание и слезились глаза.

– Вы же нас уверили, что истребили их всех! – повернулся к Леголасу Дори. – Откуда эти-то взялись?!

– Это другие пауки… – тихо молвил тот и уже громче приказал своим эльфам: – Дайте больше света, пусть все получше рассмотрят их!

Эльфы с фонарями окружили туши пауков, и теперь гномы смогли разглядеть их во всех деталях. Первое, на что все обратили внимание, это уродливые головы пауков, опоясанные множеством глаз, из которых лишь передняя пара имела огромный размер и пульсировала бледным лиловым светом. Впрочем, эти страшные очи вскорости погасли, став такими же тёмными и непроницаемыми, как и все остальные. И лишь затем гномы заметили, что и с телом этих членистоногих явно что-то не то. А именно – во многих местах их туловищ зияли большие рваные дыры, обнажая нутро. И виной тому были совсем не эльфийские стрелы…

Пересилив своё отвращение, Двалин натянул боевые рукавицы и осторожно пощупал эти непонятные раны. Потом чуток надавил на хитин и… с лёгкостью продавил его насквозь. Из образовавшегося отверстия тут же потекла какая-то неприглядная слизь, обдав окружающих путешественников новой струёй омерзительного запаха.

– Фу-у-у! – сморщился Дори. – Дохлятиной несёт!

– Тут ты не далёк от истины… – пробормотал Двалин и, потянув за край прочного на вид хитина, с хлюпающим треском отодрал от него внушительный кусок.

Показав его всем присутствующим, он взялся за него обеими руками и без всякого труда разорвал на две части. Потом сложил их вместе и снова легко разодрал напополам.

– Теперь видите? – спросил он у всех сразу. – Леголас прав: эти пауки совсем другие. Они напрочь гнилые!..