– Нежить! – выдохнул Гимли, первый сообразив, что к чему.

– Не может быть! – не поверил Бифур.

– К сожаленью, может, – мрачно обронил Леголас. – Их запах мы почуяли ещё засветло, хотя близко к нам они тогда почему-то не приближались. А поняли, что это за твари, только сейчас.

– Насколько мне известно, раньше ничего такого в Сумеречье не водилось, верно? – подал голос Бофур.

– Верно, – кивнул Леголас. – С такими тёмными порождениями мы сталкиваемся впервые.

– А не повинен ли в этом наш «друг» вор? – спросил Гимли.

– Кто знает, – пожал плечами Леголас. – Вы же видели, что вытворяет сейчас его магия с растительностью. Не исключено, что и эта нежить его рук дело.

– Не нравятся мне все эти сюрпризы! – проворчал Дори. – Боюсь, что в запасе у него могут быть и ещё более гадкие «подарочки».

– Эк, всё усложнилось, – покачал головой Двалин. – Если дальше так пойдёт, то вскоре мы вполне можем поменяться местами с нашим мелким пакостником.

– Мелкий пакостник, говоришь? – хмыкнул Нори. – Ну-ну. Теперь он больше смахивает на матёрого некроманта!

При этих словах Сэл-Мулад остро посмотрел на него и сказал:

– Не так давно в этом лесу уже жил один Некромант[8]. Много сил ушло, чтобы его извести и исправить последствия его чёрных дел. Надеюсь, нынешнего вора-чародея, кем бы он ни был, постигнет та же печальная участь, и чем быстрее, тем лучше, покуда он не явил нам всей своей силы…

– Тогда нужно немедленно сообщить о происшествии владыкам леса, – заметила Кэрриэль.

– Не только им, – вставил тут Гимли. – Торина Камнешлема тоже не мешало бы известить об этом. Леголас, – посмотрел он на друга, – будь так любезен, попроси своего отца послать гонца в Эребор.

– Непременно, – кивнул тот и, молниеносно вскинув руку, поймал на лету устремившегося на свет фонаря мотылька. – Обстоятельства резко изменились. Медлить с вестями мы и вправду не можем.

Отправив отцу и Келеберну крылатых гонцов, он затем повернулся к Гимли и произнёс:

– Думаю, сейчас нам лучше покинуть эту поляну и расположиться на соседней, здесь неподалёку.

Гимли, как и все остальные в отряде, не возражал. Оставив за спиной смердящие трупы пауков, путешественники отошли от них на расстояние примерно сотни ярдов и встали лагерем на другой лужайке. Остаток ночи гномы спали беспокойно, просыпаясь от малейшего шороха. Но перед этим они не забыли выставить усиленный караул, хотя эльфы заверили их, что больше ничего опасного поблизости не ощущают.

И действительно, дальнейшая ночь прошла мирно, и ранним утром преследователи уже снова шли по следам коварного вора, благо омертвевшая растительность чётко показывала, где он проходил. При этом путников почти не волновало, что от беглеца они отстали ещё на несколько часов, – ведь с такими необычными чарами он вряд ли теперь мог от них скрыться. Вдобавок от лесных вестников они узнали, что в центре Сумеречья встретить невидимку готовились беорнинги, на юге – эльфы Келеберна, а на востоке, куда по-прежнему неумолимо поворачивали следы воришки, уже ждали дозорные Трандуила.

Однако оставалась ещё проблема нежити. С её появлением увлекательная вначале погоня неожиданно превратилась в смертельно опасное занятие. Тем не менее отряд с мужественным упорством продолжал преследование. Более того, путникам пришлось утроить бдительность, для чего Леголас пустил далеко вперёд нескольких эльфов во главе с Кэрриэль, которые должны были своевременно предупреждать остальных о возможной опасности. И, надо признать, эта мера сразу дала положительный результат – в течение дня разведчики дважды обнаруживали рыскающих по лесу мёртвых пауков и вовремя уводили отряд безопасными путями в сторону.

Такая ситуация волей-неволей принуждала компанию вести себя максимально скрытно, что с неуклюжими и тяжеловооружёнными гномами оказалось достигнуть совсем непросто. Но подгорное воинство теперь очень старалось быть незаметным, и в конце концов у него таки получилось производить намного меньше шума, чем до этого.

А после обеда преследователи неожиданно обнаружили, что незримый беглец почему-то снова резко изменил направление – его следы вели уже не на юго-восток, а строго на юг. Однако причина этого выяснилась быстро: вора спугнули дозорные Трандуила, охранявшие восточные границы Сумеречья. Долго гнаться за похитителем Аркенстона они не стали, но не забыли уведомить о своих действиях Леголаса. Эта новость вызвала у всех волну оптимизма, хотя отряд по-прежнему отставал от воришки на добрых полдня.

Зато, похоже, тот не подозревал, что вскоре путь ему преградит Эмин-Дуир, высокая скалистая гряда, известная также как Тёмные Горы. А за этой грядой, служившей условной границей между владениями короля Трандуила и людьми-оборотнями, проходил древний тракт – так называемая Гномья Дорога.

Но не в этом суть, важнее другое. От Эмин-Дуира брала своё начало Зачарованная Река, чьи коварные воды погружали живых существ в долгий сон, после которого они навсегда теряли память о последних неделях своей жизни. Как раз в этой реке, только несколько севернее, много лет назад нечаянно искупался спутник Бильбо Бэггинса гном Бомбур. Но, кроме сей напасти, ещё совсем недавно на западе Тёмных Гор обитали гоблины, бежавшие туда после своего поражения в Битве Пяти Армий у Эребора. Эльфы Трандуила и беорнинги за прошедшие десятилетия, конечно, изрядно уменьшили их поголовье, но продолжали подозревать, что кто-то из орков[9] мог уцелеть и теперь прятался в тайных пещерах.

Гимли знал об этом со слов Леголаса и потому немало беспокоился за судьбу Аркенстона Трейна. Если невидимый вор оплошает, Алмаз вполне мог попасть в лапы гоблинов – попробуй их потом найди в гротах Эмин-Дуира. Хотя, с другой стороны, это почти гарантировало, что Аркенстон не покинет горы, а значит, не придётся гоняться за ним по этой проклятой пуще. Так думал Гимли, который, подобно другим гномам, тоже не очень любил леса, ну а Сумеречье, в свете последних событий, и подавно. После встречи с пауками-мертвяками он сейчас бы с бóльшим удовольствием лазил по самым неуютным гоблинским тоннелям, чем по лесным чащобам, кишащим нежитью.

Но как бы то ни было, в данный момент Сокровище Эребора, скорее всего, по-прежнему находилось в руках своего таинственного похитителя, уже который день водившего за нос не только целую толпу гномов, но даже местных хозяев – Сумеречных Эльфов. И изловить его требовалось любой ценой.

И вот, соблюдая повышенные меры предосторожности, отряд снова шёл в южном направлении. Окружающий лес всё так же был дряхл и тёмен, но совсем не безжизнен, как это показалось гномам вначале. С некоторых пор, когда их глаза уже привыкли к постоянному окружающему сумраку, они стали замечать на деревьях или среди прошлогодней листвы на земле юрких белок и бурундуков. Но мельтешение этой живности не принесло радости путникам, потому что шкуры у всех этих зверьков имели совсем уж неестественный для данной местности чёрный цвет, отчего они выглядели крайне зловеще. Что гномы не замедлили обсудить.

– Какой-то необычный окрас у этих грызунов… – заметил Бофур, кивнув в сторону очередной такой белки. – Помнится, похожие водились в Сумеречье во времена ещё живого Саурона, когда его Тень достигала даже северной части этого леса.

– Увы, магическое влияние Тёмного Властелина не лучшим образом отразилось на местном зверье и растительности, – вздохнул Леголас, услышав его. – Но чёрный цвет животных – это далеко не самое главное и страшное изменение их тел. Раньше у многих изменённых зверей ещё и глаза светились…

– Да, я помню это, – вставил Нори и с содроганием передёрнул плечами. – Брр, до чего жутко, когда такие глазищи пялятся на тебя из темноты!

– Особенно, когда ты не можешь разглядеть, кому они принадлежат, – добавил Дори. – В такие моменты воображение рисует в голове самые кошмарные картины.