- Замечанием? - Зарина нахмурила брови.

   - Давай же, моя психопатия, вспоминай! О том, что я чудо гениальности!

   - Гений? - на всякий случай уточнила Зарина.

   - О да, психопатия, повторяй это снова и снова в вечности!

   Зарина отвернулась от Шута и тяжело вздохнула. Как ни странно, но противные визгливые интонации навевали лишь опустошающую дрему. Веки тяжелели, предупреждая о наступлении новой волны сонливости. Разум вновь атаковал заволакивающий туман.

   - Не в этом смысле, стремная дубина, - наконец, пробурчала Эштель, скрещивая перед собой руки и засовывая ладони под мышки.

   - А в каком же? - "дубина" тут же перестала брутально завывать и заинтересованно обратилась в слух.

   - Я назвала тебя гением не от твоих безмерных талантов, дубина. Это термин. "Гений" - бесплотный дух.

   Шут скорчил серьезную рожу и с умным видом начал покачивать головой из стороны в сторону.

   - О, так думаешь, я - твой дух-хранитель? Вдохновляю тебя? Наделяю талантами? Внушаю знания? Показываю путь истины?

   Зарина вновь фыркнула. Серьезный Шут, выдающий в большом количестве определенно-личные предложения посреди тумана, выглядел довольно-таки абсурдно.

   - Не берусь мешать сразу все мифологические взгляды, которые существуют в настоящий момент, но, что могу сказать точно, этим занимаются добрые духи-гении. А вот ты явно под данную характеристику не подпадаешь.

   - Ой ли? - надулся Шут.

   - Фэйс-контроль не проходишь, - отрезала Зарина, уверенно качая головой. - Если приплести сюда греческую мифологию, то ты, скорее, один из даймонов, то есть демонов. А раз злой "гений", значит, какодаймон или какодемон.

   - Не обзывайся, психопатия, - скорчил обиженную рожу Шут.

   - Что поделать, греческий язык. - Зарина развела руками. Для этого она даже удосужилась вынуть ладони из-под мышек, где они уже довольно долгое время с уютом грелись. - Это называется именно так. Звучание и все-такое, уж не обессудь.

   - Злой дух, злой гений, демон. - Шут с чувством провел длинными пальцами по своей впалой щеке. - Не хочешь и духа-покровителя во мне видеть? Ни Шута, ни покровителя? Ни ангела-хранителя?

   Услышав последнее высказывание, Зарина прыснула.

   - Ты? Ангел-хранитель? Типа шутка? - поинтересовалась она. Насмешливо приподняв бровки, девочка вскинула вверх одну руку. - Неистово ржать нужно?

   - О моя психопатия, - вернулся к горестным завываниям Шут. - Меня словно заливает дождем из унижения! Унизь меня еще! Снова и снова! Унизь меня!

   - Мазохист, что ли? - Зарина скривилась, подавляя желание отползти куда-нибудь подальше. Но изолированное пространство выбора особого ей не предоставляло.

   Зарина прижала колени к груди и обхватила их руками. Она угрюмо сверлила взглядом субъекта, медленно обходящего границу ее купола, словно хищник, загнавший жертву в тупик. Кто же он?

   Пару лет назад Зарина предположила, что человек в костюме шута, живущий в ее "снах", - это диббук. Согласно еврейскому фольклору, диббук является душой умершего злого человека, который не может расстаться с земным существованием из-за совершенных им преступлений. Он ищет живой организм, чтобы вселиться и закончить свое земное предназначение в виде диббука. Вот Зарина и решила, что в нее вселился этакий "диббук". Но вот только свое "предназначение" он как-то не спешил выполнять, да и являлся ей только во снах. Насчет злого духа и остального, содержащего в себе корень "зл", Эштель не сомневалась, но почему-то в ее собственных глазах концепция диббука быстро потеряла актуальность. Возможно, потому что человеком от Шута совсем не веяло, даже бывшим и умершим. Демон и есть демон, но возник он явно не от человеческого существа, а был самого что ни на есть демонического происхождения. Короче, играл этот "злой дух" в высшей лиге, без сомнения. А значит, нужно было снова искать варианты. Греческая мифология пополам с римской пришлась весьма кстати.

   - Когда ты уберешь эту преграду, моя психопатия? - вкрадчиво произнес Шут. Зарина оглянулась через плечо, успев заметить, как тот потерся щекой о прозрачную стену.

   - Дай-ка подумать, - откликнулась Зарина, подражая тону Шута. - Ага, сегодня в моем ежедневнике такой пункт не значится. Следовательно, пшел вон.

   Шут оскалился и боднул преграду лбом.

   - Говорю тебе, некошерный ты. Кончай дубаситься мордой о мою стеночку. Не знаю я, как убрать эту преграду.

   Шут замер и втянул носом воздух, жадно оглядывая девочку с ног до головы.

   - Ты бы убрала преграду, если бы знала как? - прошелестел он. Его глаза сверкали, а ресницы томно трепетали.

   - Щас, размечтался, убогий. - Зарина продемонстрировала Шуту средний палец. У того перекосилось лицо, и через мгновение раздался его гневный вопль. Он начал неистово скрестись ногтями по преграде, умудряясь при этом не портить ткань перчаток на пальцах.

   - Ты все равно будешь моей, психопатия! - злобно прошипел Шут.

   - В задницу меня поцелуй, придурок, - нагло заявила Зарина, похлопав себя по бедру.

   От этого Шут разъярился еще больше. Он одарил преграду парочкой ударов, от которых мерещилось, что орудуют молотом размером с хорошую микроволновку. Потом он зверем метнулся в глубины тумана. Зарина уже решила, что с шутовскими беседами на сегодня покончено, как вдруг заметила его в паре метров от своего убежища. Туман опасливо огибал его фигуру, отчего казалось, что Шут обзавелся собственным убежищем-куполом.

   - Твой разум не спит, - тихо заметил он. Зарина перебралась к самому краю своего купола, чтобы слышать его. - Вот уже многие лета твое тело засыпает каждый день, но не разум. Тело отдыхает, но разум никогда не спит, никогда не получает отдыха.

   Зарина промолчала, закусив губу. Она и без Шута знала, что происходит с ее организмом.

   - Твое тело в норме, но разум, - Шут постучал длинным пальцем по виску, - вечно бодрствует. Твое сознание не видит снов, оно здесь, в плену этого места. А тут тебе не удастся заснуть.

   - Пошел ты, - буркнула Зарина, сворачиваясь калачиком на мерзлой земле и прикрывая глаза. Внутренний туман застилал веки, но, как и говорил Шут, сна в этом холодном мире ей не светило. Он просто не шел к ней.

   - Опусти преграду и приди ко мне, - позвал Шут. - Ты держишься каждую ночь, а что насчет твоего разума? Как ты существуешь вне пределов этого места?

   Зарина безмолвствовала, игнорируя говорящего.

   - Что чувствуешь ты днем? - продолжал Шут. - Как идут твои дела?

   Девочка открыла глаза и глубоко вздохнула. Она спит, но не видит снов, и разум ее не знает, что такое отдых. Она чувствует тошнотворную сладость чужих эмоций, но не может отделаться от их привкуса. Она не умеет плакать, и горечь, которая обычно выходит вместе со слезами, остается внутри ее существа, накапливаясь, словно бездонная помойка. Так как ее дела?

   - Спасибо, хорошо, - равнодушно откликнулась Зарина.

   Шут хмыкнул, и девочка услышала, как зашелестела его одежда. Она приподняла голову, глядя, как он поворачивается к ней спиной. Шут ушел. Ушел в туман. Медленно, словно чего-то ожидая, словно прогуливающийся по темной аллее человек в вечерние часы затишья. Зарина не отводила взгляд, пока его окончательно не скрыл туман. Она снова осталась одна. Наедине с туманом. От тумана ее отделяла лишь невидимая преграда. Преграда, измазанная мутной слюной Шута.

* * *

   - БОМБОЧКА!

   Эни вздрогнула и по наитию метнулась в сторону. Рядом с ее ногами приземлился целлофановый пакет и взорвался, обдав ее ноги водой. Сверху донесся заливистый смех. Эни закатила глаза и поспешила скрыться в здании школы. У одного из зеркал на первом этаже стояла скамейка, куда и опустилась девушка, печально взглянув на цепочку мокрых следов, оставленных ею.