Во-первых, все, что воспринимал нос Зарины в режиме "второго уровня" обоняния были лишь сладкие запахи, и, во-вторых, эти запахи олицетворяли собой эмоции, которые испытывали окружающие ее люди. Карамельные ароматы злости, шоколадные ароматы счастья, медовая зависть, запах персика, несущий в себе грустные нотки, ванильная волна истерии в человеческом сердце... И у каждого человека разный запах эмоции: если у одного любовь распространяла в воздухе запах какао, то у другого то же самое чувство доносило до Зарины аромат сладкой ваты. Сотни, тысячи отличающихся ароматов и эмоций, неизменных лишь в одном: все они были удушающе, тошнотворно, приторно сладкие.

   И вот здесь подключался Воздух, коварная стихия, любившая сговариваться с ветром. Он послушно приносил Зарине каждую улавливаемую эмоцию, заставляя девочку содрогаться и скрючиваться от обилия "сладости". Она изо всех сил старалась сдержать себя и не давать второму уровню обоняния включаться, но, к сожалению, от нее ничего не зависело. Девочка с ненавистью шипела на Воздух, который тащил ей очередную шоколадную "подлянку" смущения проходившей мимо девчонки, которую впервые позвали на свидание, или миндально-ванильную удушливую страсть парочки, лобызающейся на скамье. Она отмахивалась от Воздуха, ругалась, тряслась, но абсолютно ничего не могла с этим поделать. Эта стихия походила на верного песика, раз за разом приносящего кинутый мячик, но не понимающего, что игра с ним не доставляет удовольствие хозяину.

   После отключения усиленного обонятельного режима во рту Зарины оставался привкус всех почувствованных сладостей, отчего хотелось блевать еще больше. В такие моменты девочка вливала в себя несколько бутылок лимонной воды подряд, чтобы избавиться от сладкой гадости. Она терпеть не могла сладкое...

   В тот самый миг в Разбитом парке, когда Громила уже был сбит с ног, а Зарина сосредоточила внимание на Эни, вновь без предупреждения включился ее обонятельный режим. Тут же на нее нахлынула ненавистная сладость. Кроме Громилы, лежащего в отключке и поэтому не имеющего возможности испытывать что-либо, все бандиты источали ароматы гнева, раздражения, удивления. Кто-то даже чувствовал испуг, но в смешении чужих запахов Зарина не могла сразу сообразить, кто это был.

   Снова переплетенный клубок сладости ударил по восприятию, и Зарину затошнило. Но внезапно нос учуял новый аромат. Едва различимый и потому не бьющий со всей силы по преграде, которую девочка пыталась воздвигнуть между собой и чужими эмоциональными ароматами. Этот новый запах напоминал аромат пряной паприки, перележавшей в непроницаемом пакетике. В отличие от запахов бандитов, похожих на сумасшедшее хитросплетение вечно дергающихся и подвижных нитей, новый аромат казался натянутой струной - неподвижной, спокойной, стабильной, надежной. Зарина с интересом разглядывала бледную испуганную девушку перед собой, удивляясь, как это она может пахнуть так... ненавязчиво. Один единственный запах на все эмоции. Никаких смешений, никакой путаницы. От девушки исходили страх, радость, любопытство, почему-то сильная симпатия и чуть-чуть ощущение торжества. Много эмоций, но один аромат, отдающий паприкой. Он словно воплощал в себе вселенскую стабильность и надежность. Такое сочетание Зарина встречала лишь у своего старшего брата Лауса, от которого также всегда исходил один-единственный пряный аромат.

   Это обстоятельство и сдержало порыв Зарины вдарить кулаком меж глаз крикливой клуше. Ну, возможно, еще этот ее умилительный лепет по типу "я тоже люблю тишину". В общем, Зарина посчитала девицу забавной и переключилась на более интересные вещи - на ошарашенных бандитов. Еще забавнее Эни Каели показалась ей, когда пыталась самостоятельно спастись от белобрысого лидера банды и продемонстрировала недюжинные пинательные рефлексы. А уж как эта пискля скрылась от бандитского подкрепления - просто песня!

   После посещения Разбитого парка Зарина заметно повеселела. Визжащая девица с дурацкой детской прической стала неплохой заменой кофе и утреннего цирка одновременно. Настроение портил лишь оставшийся во рту сладковатый привкус - последствия работы особого обонятельного режима. Желание посетить школу так и не возникло, поэтому девочка направилась к ближайшему перекрестку, где на углу располагалось небольшое интернет-кафе. В своем доме семья Эштель так и не провела Интернет, поэтому, чтобы пользоваться Всемирной Сетью, Зарина частенько зависала в этом кафе.

   У двери ее встретил Ник, единственный работник кафе. На вид парню было около двадцати пяти лет. Он был отчаянно кудряв, чрезвычайно рыж и столь же шибко покрыт веснушками. Едва Зарина появилась в дверях, Ник тут же привычно начал приставать к ней:

   - Где тебя носило, солнце мое ясное? - с пафосом вскричал парень, пытаясь вцепиться в ее руку.

   - Открывала новую плантацию коки, - буркнула Зарина, уворачиваясь от объятий.

   - Тебя посадят, солнце мое, - мурлыкнул Ник. Неудачная попытка не выбила его из колеи. Он широко улыбнулся и встал за кассу, отбив девочке чек на получасовую работу с Интернетом.

   - Хоть отожрусь на халяву, - пожала плечами Зарина, прислонясь спиной к стене напротив стойки, где Ник уже намешивал ей лимонную водичку. Так у них повелось: Зарина приходила, работала с Сетью ровно полчаса, а парень за это время делал ей не менее трех высоких стаканов цитрусового коктейля.

   - Приходи почаще, солнце, - чмокнул губами Ник. - Я скучаю.

   - А я нет. - Зарина приняла из его рук стакан с лимонной водой и тут же отпила половину. Стало чуточку легче.

   - Жаль, сладкая моя. А я так хочу пригласить тебя на свидание. - Ник притворно жалостливо вздохнул. Зарина покосилась на него поверх стакана.

   - Смотри, борьба с педофилией у правоохранительных органов на топовом первом месте.

   - Солнце, ты такая жестокая, - протянул Ник, облокотившись на стойку и умилительно улыбаясь.

   - На скотобойне жестокость, а я просто примитивная кладезь актуализированной информации, - сухо отозвалась Зарина. Она одним глотком допила остатки лимонной воды и, сунув стакан Нику, побрела к излюбленному компьютерному месту, сопровождаемая страстными вздохами рыжего парня.

   Кафе в утренний час пустовало. Выбранный Зариной компьютер обычно зависал меньше всего, поэтому она быстро загрузила все нужные сайты. Интересующие ее сайты были посвящены переводческой деятельности, и Зарина уже пару лет подрабатывала таким образом, исполняя заказы на переводы самого различного объема. В основном она бралась за работу, связанную с французским языком. Вообще-то, для своего возраста она знала достаточно много иностранных языков, но французский оставался в ее фаворитах, потому что ее забавляло ощущение щекотки на языке при произнесении французских слов и фраз.

   Ссылки слегка глючили, впрочем, как и всегда - от переизбытка пользователей система сайта часто давала сбои. Честно говоря, Зарине не нужен был так уж сильно этот сайт - заказчики пересылали ей работу электронной почтой, но девочка все же посещала его время от времени, так как с ней периодически старалась связаться новая клиентура. За время своей переводческой деятельности Зарина успела создать себе определенную репутацию в сетевых кругах. Ее никнейм в Интернете был "РиЗа", и многие пользователи сайта знали, что переводы, сделанные РиЗой, одни из самых качественных и быстрых.

   - Солнце, еще коктейльчик?! - спросил из-за стойки Ник.

   - Само собой, - ответила Зарина, не отрываясь от экрана. Она только что на ходу перевела небольшое сообщение, которое послал ей в качестве работы очередной заказчик.

   Когда Ник поставил перед ней новый стакан с напитком, Зарина сидела с закрытыми глазами. Она размышляла о том, что оплата за предыдущие два заказа уже поступила на счет брата и еще за три была на подходе. Когда Лаус проверит счет, он поймет в чем дело и будет не в восторге. Брат всегда был против того, чтобы Зарина работала, настаивая на том, что девочка должна просто посещать школу и иметь, так сказать, нормальное детство. По мнению Зарины, эти его вяки были верхом наивности, но упрямец продолжал озвучивать чужие фразы про какое-то там детство. Добренький сердобольный Лаус.