Вот только Костя, похоже, так до конца ситуацию и не принял. Антон чувствовал, что мышцы под его руками каменные, а дыхание неглубокое и частое. Костя будто бы так и не поверил в то, что все это серьезно. Что Антон не оглядится и не одумается вот прямо через минуту и не потребует немедленно отвезти его обратно.

      — Ты, наверное, голодный, — поспешно начал он, — давай я тебя накормлю. Правда, у меня особо и нет ничего…

      По опыту, Антон знал, что понятие «нет ничего», в отношении еды, у альф и омег сильно отличается. Он собирался всенепременно проверить это, но чуть позже. Пока он намеревался все, наконец, обсудить. Костю пора было избавлять от всяких ненужных иллюзий, которые так его отравляли.

      — Честно говоря, не особо, — протянул Антон, поднимая голову.

      — Тогда душ? Поспать? Дом посмотреть? Мы с отцом сами его проектировали, а дизайном уже занимался папа. Но если тебе не нравится…

      Антон поспешно прижал ладонь к Костиному рту, останавливая его.

      — Мне очень интересно, но попозже. А пока нам нужно серьезно поговорить.

      Костя тяжко вздохнул и предпринял последнюю попытку:

      — А что ты хочешь еще услышать?

      — Еще? Ты мне, вроде, ничего пока не рассказывал.

      — Саня ведь рассказывал.

      Антон удивленно вскинулся: странно, что Костя вот так спокойно говорит о том, что лучший друг все выложил.

      — С чего ты взял, что Саня мне что-то рассказывал?

      — Иначе ты бы не приехал.

      Костя выглядел ничуть не встревоженным и расслабленным. Видимо, ничего утаивать не хотел.

      — Почему это не приехал бы?

      — Потому что ты очень уж рациональный, — усмехнулся он. — Можешь выкинуть какую-нибудь дурь, но только если сначала обдумаешь ее хорошенько. Так что Саня прямо должен был тебя как-то убедить. Вряд ли он придумал бы что-то умнее, чем надавить на твою жалость. Типа весь я тут такой бедный-несчастный страдалец умираю от тоски.

      Последнее предложение Антона неприятно резануло.

      — А это не так?

      — Так. Просто все это не стоило того, чтобы бросать жизнь там.

      — Ты бесишь, Антипов, — устало выдавил из себя Антон, задолбавшись уже повторять одно и то же. — Почему вы все так свято убеждены, что дома меня что-то так отчаянно удерживало, кроме родителей, конечно? Неужели ты действительно считаешь меня помешанным на шмотках-кафешках дебилом?

      — Ну почему сразу шмотки?

      — А что еще? Клубы?

      — Хотя бы.

      — Знаешь, Антипов, это даже не смешно. Ну конечно, я ведь идиот, который откажется от со всех сторон охренительного альфы, к слову богатого и влиятельного, который к тому же очень меня любит, ради кафешек и клубов. Ты че, вообще что ли?!

      — То есть дело не в том, что ты меня любишь?

      — А-а-а, — заорал не выдержавший всего этого бреда Антон. — Ты же сам говорил, что я рационализирую. Моя любовь к тебе — само собой разумеющееся, но для тебя ведь это не причина!

      И тут он увидел, что Костя еле заметно улыбается.

      — Ты специально, да? Засра-а-анец…

      Костя расхохотался и стиснул Антона, фыркая ему в макушку.

      — Очень даже причина, Тош. Но любовь человека вещь весьма эфемерная. Сегодня ты меня любишь, а завтра заскучаешь по дому.

      — Если я и заскучаю, то только по родителям, деду и друзьям. Но это ведь временно, потом я смогу их видеть?

      — Минимум год без выезда. Да и после я не смогу переехать в столицу. Во-первых, здесь я буду перенимать семейные дела, а во-вторых, это чужая территория. Я там… буду лишним.

      — Я понимаю. И не против. Мои родители ведь могут приехать ко мне?

      — Родители, дед, да.

      — А кто нет?

      — Твой друг, Денис. По крайней мере, года полтора. Дай мне время. Сейчас я не смогу выносить рядом с тобой присутствия других альф, даже если они просто люди.

      — Твоя стая не в счет, надеюсь?

      — Не в счет, — улыбнулся Костя.

      — А то мне как-то не улыбается год взаперти просидеть. Кстати, чтобы уж ты не переживал, я клубы не очень-то люблю. Куча посторонних людей и пикап от незнакомых альф — не мое. Я там был последний раз где-то год назад, и то только потому, что друг сильно звал.

      — Спасибо, — выдохнул Костя, совершенно не собираясь отпускать Антона. И судя по выравнивающемуся дыханию, он в любой момент мог заснуть. Вот только Антон очень уж хотел все прояснить, хотя и жалко было вымотанного альфу до невозможности.

      — Кость…

      — М?

      — Может, все-таки расскажешь свою версию?

      Костя вздохнул и перетащил его к себе на коленки.

      — Да нечего особо рассказывать. Я даже не очень понял, как влюбился-то в тебя. Ну, погуляли, ну, поговорили. Ты охренительный, конечно, я таких омег до тебя не встречал. Чтобы и слюни не пускал, и разговор клеился. Домой пришел, час, наверное, проворочался — все удивлялся. Как будто ты… не знаю… чувствовал мои мысли, можно так выразиться? Это даже не понимание, что-то больше. Дальше… Мы в клубе встретились. И тут, наверное, наложилось одно на другое. То, что я не привык добиваться омег: я вообще не представлял, как это. То, что вдруг понял, что я где-то за горизонтом, а ты с Гара глаз не сводишь. Я психанул, свалил из клуба. И уже по дороге домой понял, что это не совсем дружеские чувства. Ты не представляешь, как я тогда перепугался, потому что в любой момент могла произойти инициация, и если бы волк одобрил мой выбор… То есть он одобрил, конечно, но тогда мне это казалось катастрофой. Хотелось нагуляться, поискать своего, поперебирать. Ну ты помнишь же, каким я тогда был. И меня накрыло. Я очень взбесился, а ты прямо как красная тряпка! Меня выворачивало рядом. Теперь я понимаю, что уже тогда волк пытался направить меня в нужную сторону, и мы с ним сталкивались, а страдал ты. Ты ведь и тогда был красивый. Не знаю даже, каким мне больше нравишься, — улыбнулся Костя, поглаживая Антона по спине. — Любым? Потом ты уехал и мне, вроде как, полегчало. А к осени снова накрыло. Я пытался все это перебить, гулял зверски, собственно, как и хотел, а сам выл без тебя. Не вылезал из соцсетей, хотя всегда был против этого говна. Видел, как ты меняешься, как у тебя… личная жизнь складывается, короче. Каждый раз зарекался на твои страницы заходить, а потом срывался. К лету понял, что ничего не изменить, стал ждать тебя и перегорел. Думаю, все — аллилуйя! — обошлось. И тут бахнуло инициацией. Не сдох только потому, что волк не дал. Потом опять передышка, а потом твой приезд. Миллион раз говорил себе держаться от тебя подальше. Не подходить, не говорить с тобой. Сталкерил, конечно, но держался. Но ты ведь нарывался просто, засранец! Потом я понял, что что-то тебя пугает, что-то случилось и — пуф! — режим защитника активирован. Волку ведь, в сущности, наплевать, нужна ли его помощь тебе. Но хорошо, что так вышло. — Костя сильнее сжал Антона, и тот подумал, что для бывшего еще ничего не кончено. — Можно не рассказывать дальше? Не хочу вспоминать. — Голос у Кости стал глухим и скрипучим, как у людей, которые пережили что-то действительно страшное, и Антон решил отложить этот разговор. В конце концов, он видел фотографию и знал кое-что со слов Саши. На данный момент этого было вполне достаточно.