Утро встретило разбитым телом и ватной головой, в которой, по всем признакам, ссохшиеся мозги с шуршанием перекатывались с места на место. Дед с утра сварил каши, но Антон лишь вяло поковырялся в своей тарелке. Зато с превеликим удовольствием выхлебал огромную кружку чая.

      На улице было адское пекло, поэтому он наскоро вымыл посуду, захватил с собой плавки и потопал к Ромке. Тот привычно ковырялся в грядках и выглядел ничем не лучше друга.

      — Помочь? — хоть это и было совсем не по-братски, но Антон немного позлорадствовал, что от дурной Ромкиной затеи досталось не только ему, но и самому организатору.

      — Помоги, — проскрипел Рома, даже не оглядываясь.

      Откровенно говоря, Антон думал, что огородничество они проведут в посталкогольном молчании, но минут через пять Ромка поднял голову и проговорил:

      — Поговаривают, вы вчера с Антиповым полночи просидели на плоту.

      Вот что Антона всегда поражало в деревне, так это сплетни. Кто, как и откуда мог узнать про их вчерашние посиделки да еще и растрепать за одно утро всем и каждому было загадкой. Невольно закрадывались опасения, что коровы далеко не так неразумны, как о них думают.

      — Не полночи, а часа три. Потому что я был просто в говнище, а Антипов оказался единственным, кто меня в этом состоянии увидел и не прошел мимо.

      — И чего ж он столько времени мимо-то не проходил? — ехидно вопросил Роман, явно подозревая всякое.

      — Потому что я сначала вырубился, потом блевал, а потом приходил в себя, — почти прорычал в ответ Антон.

      — И че, ничего не было?

      — Чего «ничего»? — искренне не понял он.

      — Ну там, поцелуи при луне, все дела, — Рома поиграл бровями, теперь уже открыто намекая.

      — Во-первых, какая нахрен луна? Белые ночи на дворе, романтик ты недобитый! А во-вторых, уж тебе бы стоило знать меня получше, — Антону стало реально обидно.

      — Воу-воу, — поднял руки вверх Ромка, — я ж не про тебя говорю, а про Антипова. Он, сам знаешь, лишними моральными принципами не отягощен. А ты был пьяненький, слабенький, мало ли как все пошло…

      — Пошло все очень даже банально, без всякого разврата. А Антипов, может, и не отягощен принципами, но облеваться на клубном крыльце или свалиться в реку мне не дал. Да и потом, ты сам знаешь, что омегу он во мне и с микроскопом не увидит. Просто внезапный приступ жалости парня обуял…

      — А у тебя такой маленький, что и с микроскопом не разглядеть? — вывернул все наизнанку Ромка и округлил глаза в притворном ужасе.

      Такого Антон спустить ему, конечно, не смог. Завязалась легонькая потасовка, и в результате оба они были не только потные, но и грязные.

      — На речку, — скомандовал Антон, как только они расцепились и оглядели себя.

      По дороге они столкнулись с возвращавшимися после купания альфами. Антон специально поздоровался со всеми сразу, чтобы никак не выделять Костю. Все-таки слухи уже пошли, и подпитывать их не стоило, тем более, неизвестно, как к ним относится Константин.

      Рома с Сашей лишь обменялись кивками и долгими взглядами, и Антон подумал, что разница в их мировосприятии все же существенна: если бы он был настолько сильно влюблен, то, как минимум, от души чмокнул бы своего парня.

      — Привет. Как ты?

      Антон даже не сразу понял, что вопрос задан ему. Потом повернулся и вылупился на вопросительно глядящего на него Костю. То ли тот еще не слышал про сплетни, то ли значения им не придал, но совершенно точно не собирался играть в незнакомцев.

      — Нормально, — пробормотал Антон.

      Он очень смутился, не столько из-за вопроса Кости, сколько из-за неприкрытого интереса остальных. Видимо, Костя это понял, потому что шагнул вперед, отдаляясь от Антона.

      — Ну пока тогда.

      — Угу, — сдавленно пробормотал в ответ омега, ухватил Ромку и потопал к реке, надеясь, что загар хоть чуть-чуть скроет румянец.

Глава 3.

      Видимо, вся эта алкогольная история что-то сдвинула в их с Костей отношениях, но радоваться этому или огорчаться, Антон не знал. Альфа вел себя странно. С одной стороны, он был более чем дружелюбен, регулярно приглашал Антона на медляки, без раздумий плюхался рядом с ним во время ночных посиделок. В рамках большого города, ничего особого в этих действиях не было, но в деревне интимная зона расширялась и у завзятых горожан. В то же время никаких шагов сверх того Костя не делал. Не пытался прижать Антона как-то поинтимнее, приобнять и уж тем более предложить встречаться. Даже дед, далекий от светской деревенской жизни, был в курсе этого повышенного внимания и пару раз не слишком довольно поинтересовался, что у них с Антиповым. Антон честно ответил, что ничего, и даже не соврал. Действительно ведь не было ничего.

      Сам он ничего не предпринимал и не собирался. Антон искренне полагал, что не его это дело — делать первый шаг. Внимание красивого альфы было, безусловно, приятно, но не сказать, чтобы он потерял голову от любви, или его хотя бы распирало от симпатии. В целом, ситуация была самой оптимальной — без лишних обязательств и с ни к чему не обязывающим общением.

      Вся эта однообразная повседневность оказалась весьма терапевтичной. Об оставленных дома проблемах Антон вспоминал все реже. Тварь в гаражах казалась чем-то наподобие сна или подсмотренной в ужастике картинки. Воспоминания были смазанными и вызывали больше трепет, нежели панический страх.

      — Тош, сходи-ка за опилками, туалет засыпать.

      Родители уже каких только жидкостей для выгребных ям деду ни присылали, каких только научных статей об их эффективности ни показывали, тот упрямо стоял на своем: лучше опилок ничего для сортира быть не может! Антон примирился с дедовым консерватизмом весьма легко. Тем более, полуразрушенную старую пилораму, где, собственно, все разживались опилками, любил с детства. Огромный механизм с непонятными внушительными шестеренками очень его впечатлял. Антон решил совместить приятное с полезным: решил пробежаться и принести опилок. Он переоделся и прихватил мешок. Вечерело, и на улице было не так жарко, к тому же зверское пекло сменилось вполне человеческим летом. Антон побежал сразу от ворот в умеренном темпе. Разбитые деревенские дороги были, конечно, не ровненьким городским асфальтом, так что иногда приходилось перепрыгивать особо глубокие канавы и замедляться на ухабах. Естественно, по сторонам Антон смотрел мало. Что заставило его поднять голову, когда до заброшенного здания оставалось метров пятнадцать, он не понял. Пресловутое чувство «жопы», интеллигентно именуемое интуицией, не иначе. В просветах между неплотно пригнанными досками двигались силуэты. Вот только человеческими они не были — это Антон сразу понял. На долю секунды он замер, и те, что были внутри пилорамы тоже, а потом резко развернулся и пустился наутек. Он не знал, преследуют ли его, и если да, то кто, просто несся сломя голову. Влетел в дом, протопал по лестнице и заперся в туалете, едва слышно подвывая от ужаса.