— И?

      — Мы тут на даче начали летнюю кухню строить. Прерываться на месяц не вариант, так что надо, чтобы кто-то за рабочими присмотрел.

      — Этот кто-то — я? — обреченно спросил Антон, прекрасно понимая бессмысленность этого вопроса. Но утопающий хватается за любую соломинку.

      — Пожалуйста, милый! Я понимаю, что тебе в деревне хорошо и Ромка там. Но выбора нет. Мы с отцом уже все варианты передумали! Как ни крути, на тебя вся надежда. А Ромочку зови в гости. Пусть месячишко у нас поживет, погода чудесная, погуляете.

      Антон силился что-то сказать, но как объяснить папе, что помимо Ромки в деревне его держит еще один человек, которого без долгих объяснений не пригласишь, он не знал. Ситуация была безвыходной, так что Антон выдавил:

      — Конечно, па. Что насчет билета?

      — Мы уже купили, — виновато ответил папа. — Через два дня на ночной поезд. Успеешь собраться?

      Это было совсем уж издевательством. Антон думал, что у него в запасе есть по крайней мере неделя, пока вернется дед. За это время можно было успеть хотя бы разобраться в себе и, что уж греха таить, в отношениях с Костей. Теперь, понимая, что нет даже злосчастной недели, Антон особенно остро ощутил связь с альфой. Безнадежную, бессмысленную, но такую внезапно крепкую, что хотелось разрыдаться.

      — Успею, — выдохнул он в трубку, пытаясь сосредоточиться и убрать из головы противный звон.

      — Отлично. Дед в курсе, я уговорил его не срываться, так что ключ просто оставь у Ромочки. Спасибо, милый, ты жутко нас выручаешь! Прости, что так внезапно, — затараторил папа.

      Антон только угукал. Говорить что-то не было ни сил, ни желания. Внутри вяло клокотала обида, хоть он и понимал, что папа не виноват. Да и никто не виноват.

      Антон попрощался с явно спешащим куда-то папой и повернулся к недоумевающему Ромке.

      — Я уезжаю через два дня. Родители строят летнюю кухню, надо присмотреть за рабочими.

      Он безнадежно смотрел на огорошенного друга. В горле мерзко покалывало близкими слезами, и Антон запрокинул голову, не давая им пролиться.

      — Пипец, — протянул Рома.

      — Но я, конечно, буду рад тебя видеть. Точнее, вас, — многозначительно сказал Антон. Идея ему нравилась, тем более что места и в квартире, и на даче было предостаточно. Да и лишних вопросов от родителей не будет.

      Но Ромка отрицательно покачал головой:

      — Извини, Тош, не получится. Один я не уеду — Саня просто не сможет без меня, и вместе мы тоже не сможем уехать — у альф же стая формируется.

      Вид у него был крайне виноватый, но опять же злиться на друга было не за что, так как причина была не в нежелании, а в гребаных обстоятельствах. Антон покивал и закрыл глаза.

      — Ты уж извини, — выдавил он, — я сегодня никуда не пойду. Сил никаких нет, надо собраться, да и портить остальным настроение своим кислым видом не хочется. Возьми ключ и закрой меня снаружи. Я, если что, через сарай выйду.

      — Давай я тоже не пойду.

      — Не. Иди. Хочу сегодня побыть один, подумать. — Антон надеялся, что дрожи в его голосе не слышно.

      — Ладно, — отозвался как всегда все понимающий Ромка.

      Он быстро влез в куртку и вышел за дверь. Только когда скрипнула калитка, Антон позволил себе расплакаться. Конечно он понимал, что в любом случае бы уехал, но хотел быть хотя бы морально к этому готовым. Где-то за неделю до отъезда начал бы потихоньку прощаться и уговаривать Ромку приехать на каникулы в гости. Эти планы и взаимные обещания худо-бедно сгладили бы горечь. И да, был еще Костя. Антон старался не думать, что больнее всего расставаться именно с ним. Ведь шанс увидеться раньше следующего лета минимален. Да и не был Антон уверен, что Косте это нужно. Они ведь ничего друг другу не обещали, в любви не признавались и все такое. Антон даже не был уверен, что Костю не ждет дома какой-нибудь миленький омега. Он вообще ни в чем уже не был уверен.

Глава 5.

      Сбор вещей не клеился. Антон по десять минут стоял над каждой тряпкой. Для того чтобы взять себя в руки и решить, брать ли ее с собой, высылать почтой или вообще оставить здесь и не париться, требовались поистине титанические усилия. Наконец он решил не мучиться и отложить все до завтра, расправил Ромке постель и застелил ее чистым бельем. Потом звякнул деду, наскоро обсудил родительское решение и плюхнулся все в то же кресло.

      Громкий стук оказался неожиданностью. Странным было в особенности то, что стучали явно в заднюю дверь, хоть и делать это посторонний человек точно не стал бы. Да и время для посторонних было неподходящим. Первый испуг прошел, и Антон решил, что это Ромка. Потерял ключ или еще почему-то решил постучать. Он выбежал на сарай, поеживаясь от прохлады и, ни секунды не сомневаясь, открыл дверь.

      Костя был весь напряженный, сравнение с натянутой тетивой было, пожалуй, самым правильным. Он пристально вглядывался в Антоново лицо и чуть подавался корпусом вперед, словно желая войти и не решаясь. Антон скользнул взглядом по его распушившимся от влаги волосам, подавил явно неуместное сейчас желание их пригладить и отступил на шаг. Костя вошел в дом и приблизился вплотную. Лампочку Антон не включал, и мутный свет из открытой двери делал фигуру Кости еще более внушительной.

      — Ты уезжаешь? — хрипловато спросил Костя.

      Он нависал, поигрывая желваками и мерцая глазами. И последнее вовсе не было оборотом речи. Глаза у Кости периодически посверкивали, недвусмысленно намекая на не совсем человеческую суть. Антон только покивал, от странного волнения не решаясь заговорить. В ответ альфа застыл окончательно. Четко обрисовались напряженные челюсти и мышцы шеи, не скрытые одеждой. Антон тоже замер, не понимая, как реагировать. Не то чтобы он боялся, но какое-то парализующее волнение перед явным физическим превосходством имелось.

      Однако, Костя вдруг выдохнул, резко, сквозь зубы, и повернулся к двери. Никаких сомнений в том, что он уйдет просто не могло быть, но альфа у самого порога обернулся и спросил:

      — Что ты решил относительно моего предложения? Тянуть уже, вроде как, некуда.