- Пожалуйста, Вася...
- Что ты мне говорил? Деревенщина? Тетрадь мне рвал? А сейчас я тебя порву!
- Прости, - Ярик попытался сопротивляться, но Эдик нажал на какую-то болевую точку, и парень просто взвыл.
- Я требую сатисфакции, и она будет проходить через твою задницу, - Окулин повернул парня лицом к стене и спустил нижнее белье, обнажив ягодицы жертвы.
- Прости, не надо, не надо... - Ярик, казалось, был готов разрыдаться, а Эдик прижался к нему вплотную и провел языком по шее мальчишки, отчего тот начал крупно дрожать. Рука легла на яички Ярослава, поигрывая ими.
- Ну что, как дальше жить будем?
- Как скажешь, только не насилуй меня... - от прикосновения чужой руки к своей плоти мальчишка покрылся холодным потом.
- Если я сейчас не получу сексуального удовольствия от твоей упругой попки, - рука переместилась с яичек Ярослава на его ягодицы, - то я не почувствую облегчения. Что ты мне можешь предложить?
- Что хочешь... Деньги... - взвыл Ярик, снова дернувшись, однако Эдик был начеку и заломил ему руки.
- Сейчас я тебя точно трахну... - раздраженно прошептал Окулин, заставляя прогнуться парня.
- Я всё сделаю. Только не надо...
- А что бы с тебя взять? - Эдик задумался на минуту, и тут его посетила воистину гениальная мысль. - Придумал. Я на выходные поеду к матери, надо будет посадить картошку. Вот ты мне и поможешь в этом. Согласен?
Чтобы Ярославу легче думалось, Эдик начал аккуратно вводить палец в анус обидчику.
- Я посажу картошку! - с отчаянием выкрикнул парень, причем таким убедительным тоном, что стало ясно, что если надо, Ярик начнет сажать картошку прямо здесь и сейчас, ночью, напротив общаги.
- Умничка. А эти два дня переставай действовать мне на нервы. Меня твое хамство вымораживает. Кстати, ты еще мне должен конспект компенсировать, зря я его, что ли писал? И последнее, - парень ухватил зубами мочку уха Ярика и потянул на себя. - А ты ничего. Так что, надеюсь, ты скоро проштрафишься.
С этими словами Эдик отпустил дрожащего, полумертвого от ужаса Ярика и пошел в общагу, оставив свою жертву со спущенными штанами обдумывать свое новое положение.
Глава 8. В Москве
Вася всю дорогу пытался сделать вид, что либо спит, либо занят. И не отлипал от планшета. Только теперь, сидя в автобусе, он понимал, насколько серьезной оказалась авантюра, в которую он ввязался. Виданное ли дело, оказаться на месте брата, который мало того, что является одним из самых популярных и харизматичных парней на курсе, да еще и не скрывает своей гомосексуальной ориентации.
Через проход от Васи, в соседнем кресле сидел Саша, и как с ним общаться, парень не представлял. Слава богу, Орехова немного укачивало и он не проявлял активности, но это только пока. Советы Эдика были простыми: если полезет, дать по морде или просто нахамить. Легко сказать. Как? Вася вообще боялся открыть рот, чтобы не продемонстрировать свой врожденный курский деревенский говорок.
Была еще одна вещь, о которой Эдик сообщил по электронной почте и которая Васю нисколько не обрадовала: через неделю начнутся репетиции "Антигоны" - древнегреческой трагедии Софокла, в постановке которой участвовал Эдик. И хотя роль у него была не основная, но Васе и этого хватало с головой. Он играл жениха главной героини - Гемона, а Саша, который тоже участвовал в пьесе, был отцом Гемона, Креонтом. Сам Эдик очень веселился с такого распределения ролей, потому что в конце трагедии Креонт - то есть Саша - должен был убедительно оплакивать тело погибшего сына - Эдика. Правда, Саша на это парировал, что готов и поплакать, лишь бы Окулин действительно подох.
Васю же смущало, что во-первых, нужно учить двадцать страниц текста, а во-вторых... Выступать на сцене придется в простынях, то есть в тогах. А Вася очень стеснялся.
Всю дорогу мальчишка учил текст и переписывался с Эдиком, действуя по твердому графику, который составил брат. Парикмахерская, химчистки, что одевать, какое сочетание, даже к логопеду записал.
Васе всё нравилось, но всё равно было страшно. На следующее утро, подстриженный, модно одетый, парень смотрел на себя в зеркало и, впервые в жизни, себе нравился. Пошел на пары мальчишка в приподнятом настроении.
Парень сел на то место, которое всегда занимал Эдик и уткнулся в планшет. Это был опять прямой мост с братом, который интересовался однокурсниками Васи. Обоим близнецам было до ужаса весело, новые роли оказались комфортными для обоих. Саша стоял возле окна, косясь на Васю, когда в аудиторию вошел декан.
- Орехов и Окулин, вам грамоты и автомат за экзамен по современному русскому языку! - старый кгбист был в приподнятом настроении, - Вы еще и в постановке "Антигоны" участвуете? Молодцы! Вот что значит настоящие студенты, будущие журналисты! Так держать! - произнеся всю эту патетическую речь, Александр Львович не стал дожидаться ответа и вышел. Саша фыркнул, но сказать что-то плохое про декана студенты боялись даже в одиночестве, наедине с собой, а в коллективе тем более. И так как времени до начала пары было еще минут десять, Саша медленно подошел к Васе.
- Что-то ты молчишь уже сутки. Я не пойму, ты заболел или в Курске на мозги разжился?
Вася поднял глаза на парня, помня, что надо хамить. Мальчишка сделал над собой усилие и проникновенно произнес.
- Иди на хуй, - и снова стал тыкать пальцами в планшете. Саша как-то даже растерялся, всё-таки Эдик отвечал обычно более развернуто и подробно. А тут. Но не идти же в указанном направлении? Это было не в стиле Орехова.
- Тебя криво подстригли.
Однако Вася не отреагировал. Саша кусал губы.
- Кстати, а кто тебе в Курске морду набил?
Вася отвлекся от планшета, понимая, что надо что-то сказать. Однако парень вспомнил, что Эдик учил его не отвечать на провокационные вопросы, а перебрасывать мячик на поле врага.
- А кто тебя в общаге вчера драл?
- Чего?
Вася грустно смотрел на Орехова.
- А ты не помнишь?
- Радуйся, что мы в аудитории, за такие слова я тебе...
Вася равнодушно пожал плечами и снова начал с кем-то переписываться, совершенно забыв про Сашу. Раз бить не будут, так чего бояться? А всяких гадостей про себя он столько наслышался, что уже на колкости внимания не обращал.
Саша вернулся на свое место в совершенно испорченном настроении. Началась пара. Орехов не слушал преподавателя, он был погружен в свои мысли, искренне не понимая, почему Эдик перестал на него реагировать? А ведь он действительно не реагировал, и это ужасно бесило.
Орехов постоянно поглядывал на Васю, однако тот за два часа ни разу даже не почтил его косым взглядом, потому что был занят то лекцией, то планшетом.
