- Когда вы рисуете модель, господа, то человек, который смотрит на вашу картину, не хочет видеть модель.

Джастин мгновенно понимает, что что пытается донести до них преподаватель. Люди хотят увидеть художника.

- Именно это я хочу увидеть в ваших работах. И не обманывайтесь, - продолжает профессор, – что бы вы ни рисовали, вы всегда рисуете одно и то же. И будет большой удачей, если вы сами осознаете, что же это такое.

Этим утром Джастину нужно нарисовать яблоки.

Блюдо, залитое солнечными лучами, не представляло бы особого интереса, если бы не кричаще-зелёные яблоки, сложенные аккуратной пирамидкой.

Рисовать легко, Джастин ищет самую суть композиции, которая удерживает яблоки именно так, а не иначе. Рисует силу тяготения, которая удерживает их на блюде. Рисует интенсивную зелень, которая заставляет померкнуть все прочие оттенки зелёного. И хотя в его картине не так много света, а на рабочем столе нет больше ничего кроме яблок, всё равно появляется ощущение, что всё пространство на столе находится в полной власти некой невидимой силы. Как будто там есть кто-то, кто разглядывает эти яблоки, изучает, оценивает, как они лежат.

Проходя мимо его компьютера, умеренно раздражающий профессор хвалит Джастина.

- Хорошая работа, Тэйлор.

Внимательно всматривается в нарочитую симметрию, которую Джастин отобразил в своём наброске, навязчивый порядок в том, как разложены яблоки, безжалостный контраст между зеленью плодов и фоном. Джастин изобразил чётко выраженные тени, которые отбрасывают силы, управляющие мирозданием. Тяготение, баланс, страсть, одержимость. Жестокость и красота.

- Ну хоть кто-то в классе имеет понятие о том, что рисует.

Есть люди, которые видят просто фруктовницу с зелёными яблоками, а кто-то смотрит вглубь, подходит, чтобы потрогать, переложить их так, чтобы найти некий баланс, равновесие, незаметные для остальных. Даже когда он не рисует Брайана, он рисует только его.</p>

<p>

ГЛАВА 7</p>

<p>

СЕМЬ [OMGYAY]

"Потому что теперь я понимаю, чего ты хочешь от меня. И знаю, чего мне ждать от тебя." (Джастин, 3x08)

Дафни

Дафни всегда казалось, что на Либерти Авеню больше народа, чем на прочих улицах Питсбурга, что забавно само по себе, ведь людей там живёт ровно столько же, сколько и в любом другом квартале. Должно быть, причина таится в обитателях Улицы Свободы, которые и создают ощущение непроходящего праздника. В кафетерии всегда царит небольшой хаос, Дафни считает, что в первую очередь это связано с личностью самой Дэбби, и уже только потом со всем прочим. Она умудряется поболтать с каждым из своих клиентов, интересуется их жизнью и именами, так что, если в один прекрасный день питсбургский муниципалитет сгорит дотла вместе со всеми статистическими данными о населении, то, по крайней мере, информация о геях и лесбиянках Питсбурга останется в целости и сохранности в выдающейся меднокудрой голове.

В общей сложности они разговаривали не более полдюжины раз, но стоит Дафни пересечь порог, как Дэбби приветствует её с зашкаливающей сердечностью и тут же пытается накормить всем, что только есть в меню. Она обращается с ней, как с членом семьи, потому что друзья Джастина входят в семью по умолчанию. Это кажется ужасно трогательным.

- Лапочка, будущему врачу необходимо как следует питаться.

Чтобы как-то отбиться, Дафни соглашается на специальный домашний завтрак и остаётся ждать Джастина, коротая время за разглядыванием посетителей. Раздумывая, почему Бог настолько несправедлив и сделал так, что здешние геи намного красивее любого натурала с ее факультета. Единственное напрашивающееся объяснение заключается в том, что Бог и сам гей, и Дафни тихонько смеётся, когда Джастин переступает порог забегаловки, ищет глазами её столик и плюхается напротив, озаряя всё вокруг этой своей ослепительной улыбкой, которой бы хватило, чтобы осветить Либерти Авеню во время Великого Отключения*

- Прости, мне так жаль, что я опоздал.

Вра-ньё!

Он не выглядит раскаявшимся ни на йоту. После целого месяца «О, Как Я Несчастен» и последовавших за ним нескольких недель «Я Правда Очень Счастлив, Дафни, Хотя И Хожу Целыми Днями с Несчастным Видом» Джастин Тейлор наконец-то выглядит довольным. Это та разновидность безудержной и заразительной радости, за которую он и получает разные трогательные прозвища, а Дафни самоотверженно любит его. У этой радости есть имя – Брайан, и фамилия – Кинни.

- И вовсе тебе не жаль, идиот непунктуальный.

Он отправил ей сообщение на голосовую почту. И ночевать не пришёл. Сообщение было надиктовано тем счастливым посторгазмическим тоном, который нельзя ни с чем спутать, и гласило: «Кафе, в девять. Позавтракаем? Я всё расскажу».

Дафни ловит себя на том, что улыбается как идиотка, но не улыбаться совершенно невозможно, потому что Джастин тоже улыбается и выглядит таким воодушевлённым.

-Ну да, ты права. Мне не так уж и жаль.

Это настолько очевидно, что ночь он провёл в доме Брайана. Настолько...

- Ты собираешься рассказывать или как? Что произошло-то?!

Последнее, о чем ей было известно, что Брайан вышвырнул его с работы, и Джастин отправился к нему домой, где с ним и случился приступ Шекспировских Страстей. Последнее, что она узнала, были слова: «Всё кончено, Дафни», а потом они разговаривали, ели мороженое, много курили и пришли к выводу: надо что-то делать и использовать последний шанс. Ну ладно, это Дафни решила, что нужно использовать последний шанс и Джастину следует еще раз попробовать поговорить с Брайаном.

Он тебя выгнал, потому что мой план сработал! Он так тебя любит, что ему просто невыносимо видеть тебя целыми днями и не иметь возможности поцеловать! Поэтому ты должен поцеловать его первым!

Как же ей нравится, когда задуманное проходит как по маслу!

- Подробности, Джастин. Подробности!! Я первокурсница медицинского колледжа накануне сессии, и единственная возможная для меня форма личной жизни – это пережить и прочувствовать романтическую историю своего друга-гея.

- Вот больная!

Дафни бросает в него салфетку, Джастин хохочет, а потом враз становится серьёзным. Он притворяется взрослым, делает вид, что в их возрасте уже не пристало обсуждать подобные вещи.

- Даф, то, что происходит между Брайаном и мной, это слишком личное, - произносит он, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться ей прямо в лицо. – Даже не знаю, что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал…