- Жить желаете, сударь?!
- Желаю! - коротко отрезал Рубин.
- А зачем? - вполне резонно прозвучало следом.
- Чтобы мстить угнетателям всех европейских стран и вершить справедливый суд над теми, кто его давным-давно заслужил! - скороговоркой выпалил Рубин.
Ответ являлся образцом для подражания. После такого ясного отклика нормальные люди обычно дополнительных вопросов не задают. Спаситель Рубина оказался вполне нормальным человеком. Не прошло и минуты, как бывшие гребцы снова были свободны. Последним, кто вновь почувствовал избыток воли, оказался Маленький Джон. Когда его большие мозолистые ладони содрали петлю на шее, над площадью славного города Ноттингэма прогремел его громогласный голос:
- Будь ты проклят, шериф ноттингэмский! Вместе с твоим собачьим выводком!
Гигант не на шутку разошелся, однако отвечать за поступки Ральфа Мурдаха пришлось жирному палачу из трижды гребанного города Ноттингэма. Валяясь в полуобморочном состоянии, он даже не понял, за что его так истово пинают в тучную область раздобревшего брюха и необъятной задницы.
Когда содрали багровый колпак палача с головы ноттингэмского злодея, тотчас выяснилось, что этот обожравшийся экзекутор имеет вполне приятную наружность. Именно за этот прискорбный факт, ему еще и еще разок хорошенько врезали промеж глаз и только после этого резко взяли себя в руки.
- Мы все-таки не звери... - шумно выдохнул Маленький Джон, с невыразимым удовольствием пиная палача в раскоряченный зад.
- Мы - нет! - веско присовокупил Али Ахман Ваххрейм, шумно всаживая свой грязный башмак в поясницу опухшего изверга. - Но око за око, а зуб за зуб, иначе нас будут вешать бесконечно!
Город тем временем охватила паника. Пламя медленно, но верно охватило всю центральную часть Ноттингэма и принялось расползаться в разные стороны с угрожающей скоростью, пока клокочущий ураган не поднялся к самым облакам. Из дыма выбегали ополоумевшие люди, собаки, домашняя скотина и протрезвевшая солдатня Ральфа Мурдаха.
Людей и живность, разумеется, не трогали, а солдатне шерифа успевали давать по загривкам.
Потом ринулись к спасительным воротам, повсюду натыкаясь на брошенные манатки, утварь и почерневшие остовы построек. В общей давке Рубин вспомнил о своем дальнобойном луке и почти мимоходом подхватил его на руки. Остальные похватали то, что попало под руку.
Пока искали выход, пламя разгоралось все больше и больше, разбираясь с городом бесцеремонно и жестоко. В такой обстановке двигались скопом, плотной группой, не шаря глазами по сторонам. Ловили каждый глоток живительного воздуха. Впереди шагал Ангел-Спаситель. В кромешном аду "Ангел" продвигался уверенно, как у себя дома. Не успели оглянуться, как выскочили прямиком к выходному отверстию из чумового города. Однако тут находилась несметная толпа стражи, так что пришлось отступить обратно в дым.
- Все за мной! - прокричал Ангел-Спаситель и повёл людей в самое пекло, то и дело подбадривая бывших висельников красноречивыми народными матюгами.
Таким образом, умудрились воротиться к обгоревшему помосту на площади, обходя лобное место с подветренного края, и очутились в дверях таверны "Старого ветерана из города Бостон". Вывеска еще держалась, покачиваясь над обугленной дверью, словно адское лезвие гильотины. Сбоку шумно трещали какие-то догорающие строения, окруженные булькающей смолой, дымил возок с черными останками соломы, ярко горели виселицы.
Не теряя ни секунды, Ангел-Спаситель проник в заведение и шустро рванулся к стойке. За ним, не мешкая, бросились остальные. За стойкой обнаружился вход в смежную комнату. Здесь находилась круглая жаровня и множество разнокалиберных сковородок. Рядом высилась объемистая бадья с приготовленной гороховой похлебкой.
Запах от бадьи буквально валил с ног. Справа на стенке колебался большой дырявый гобелен. На нём был изображен уродливый каменный очаг. Над очагом висел массивный прокопченный котел, под днищем которого чернели головешки. Рисунок явно что-то напоминал, но спаситель даже не взглянул на это рукоделье. Он порывисто отдернул край гобелена и, недолго думая, проник в самое средоточие живописной британской забегаловки.
Рубин поступил аналогичным образом. За гобеленом обнаружилась довольно крутая лестница. Она вела в неизвестность. Вела глубоко, ибо их проводник, охая и причитая, падал в эту самую неизвестность кубарем, так что пятки сверкали.
Рубин едва не расхохотался, завидев такую уморительную картину. Однако в следующий миг уже сам летел по отлогому спуску, путаясь в собственных руках и ногах, словно кукольная марионетка. За ним, понятное дело, свалился очередной ротозей. Увы, он умел смеяться куда громче вожака, прежде чем над ним раздалось "ржание" следующего товарища. В сумраке, казалось, что сверзился не человек, а нечто крупное и гулкое, наподобие пустой цистерны или помойного ведра. Под конец на лестнице появился Маленький Джон. Он вытеснил своим непомерным мамоном* прочих умников, что ухитрились удержаться наверху по чистой случайности, после чего вниз обрушились все без разбору, громко сетуя на лепры** нечистой силы и собственную нерадивость.
- Пресвятая Дева Мария! - охнул Дафни из Нидерландов. - Когда же кончатся наши муки?!
- Не иначе, когда помрем! - сипло выдохнул кто-то.
Выбравшись из-под груды тел, Рубин блаженно растянулся на полу. Рядом натужено дышал Али Ахман Ваххрейм. Он проворчал по-арабски какое-то длинное затейливое ругательство и с немалым удовольствием широко раскинул руки. Затем очухались Дафни из Нидерландов и Такеда. Оба босяка безо всякого стыда и совести сунули свои грязные башмаки под нос Рубина и стали с кряхтением почесываться.
- Грехи наши тяжкие... - глубоко вздыхая, промолвил богомолец. - Какими путями ходим, такими путями и опадаем, как озимые на грядки...
Потом кто-то засветил лампаду и склонился над копошащимися людьми. Это был все тот же Ангел-Спаситель. Где-то над его головой, окруженной слабеньким нимбом, покачивался крупный телячий окорок. Он легонько ударял Ангела-Спасителя по кумполу, отчего небесный служитель только сладко жмурился, словно матерый уличный кот, в одночасье угодивший на кухню богатого горожанина.
- Ты кто? - коротко спросил у него Рубин.
- Я Махулин, - еще короче пояснил Махулин. - Византиец Махулин.
- Тоже сэр или как?
- Да нет... - Византиец Махулин шмыгнул носом. - Какие мы сэры... Я простой нормальный человек, я в сэры не лезу...
- Где-то я тебя видел, Махулин... - задумчиво произнес Рубин, пристально вглядываясь в черты простого нормального человека. Потом взгляд Рубина неспешно переместился влево. Только сейчас он разглядел за спиной Махулина обширный каменный подвал. Его, вероятно, использовали в качестве обыкновенного средневекового холодильника. Куда ни глянь, повсюду висели и лежали телячьи и свиные туши, оглушительно тянуло свежим сыром и копченой колбасой, пахло творогом, репой, пивом, вяленой рыбой, квашеной капустой, хлебом и чесноком. Здесь также находилась масса пузатых бочонков, расположенных вдоль правой стены. В центре комнаты помещался длинный деревянный стол для разделки туш и несколько добротных лавок. Сам хозяин склада восседал в дальнем конце стола и рассматривал Рубина спокойно и вдумчиво, словно непогрешимый судья, готовый вынести справедливый вердикт в пользу заблудшего сына. Большой резерв мясопродуктов весьма наглядно свидетельствовал, что этот человек далеко не так прост, как, например, Византиец Махулин, поскольку быть владельцем столь богатых питательных запасов может только воистину справный торговец.
- Откушать не желаете? - как-то вдруг тепло по-домашнему поинтересовался хозяин подземных закромов.
- А то!
- Тогда садитесь за стол, а чесать языками в другой раз будем...
- Да пребудет с нами всевышняя сила, - облегчено молвил Дафни из Нидерландов. - Есть все-таки на свете Господь Бог. Есть...
Перекрестившись, поднялись на ноги и вполне цивилизованно приступили к трапезе.
