Милан допил виски, поставил стакан на прилавок и убежал.
– Стремительный фрегат, ей-богу, – сказал Денис. Он хотел было продолжить разговор об Ильясе, как в дверь книжной лавки постучался запах гнилых портянок и заплесневелого сыра, залакированный японским одеколоном. Денис напрягся, как бакштов, предчувствуя грозу, и на горизонте появился Артем Сироткин.
Коммерсант только перепрыгнул 30-летний порог, но уже поседел. Правда, волосы его отливали не благородным серебром, а грязно-серым цветом, как кобальтовый кабель – виски переливались желтоватым, синеватым оттенками. Артем всегда надевал перчатки, даже в самую жаркую погоду, и никогда не здоровался с людьми за руку. Причина была в наследственной аномалии: кожа между пальцами рук выглядела, как перепонки – фаланги почти срослись. Вот и сегодня банкир появился в кожаных перчатках белого цвета.
– Здравия желаю, господа красноармейцы! – Банкир деловито приветствовал однокашников, подошел к барной стойке и облокотился левой рукой, позвякивая платиновым браслетом часов.
– Какая нелегкая тебя занесла, какой непутевый ветер? – Капитан сгорбился.
– Дорогой моему сердцу и кошельку, – бизнесмен сделал мхатовскую паузу, – товарищ, решил заглянуть, пока пробки не рассосутся.
– Лучше бы я остался дома. – Витя скис. Он узнавал повадки банкира: о чем бы ни говорил Сироткин, он переводил тему на деньги, и приветственная фраза была только авансом оскорбительной тирады.
– Чтобы тебя продолжала пилить твоя женушка? Небось спрашивает, где ее шуба, а? За зиму так и не накопил? – Банкир ударил Шелудяева локтем в живот, но ресторатор не шелохнулся.
– Так чего тебе надо? – Денис положил руки на стол и уставился на посетителя.
– Ну не пожалей стакан виски, скряга!
– Здесь книжный магазин, а не общество помощи нищим миллиардерам, – сказал Шелудяев.
– Зависть неудачников – мой любимый гонорар, можно сказать, роялти за успех, – ответил Артем. Капитан продолжал буравить его взглядом, готовясь проделать лунку во лбу.
– Тебе здесь не рады. Где выход, ты знаешь. – Витя указал на улицу, Сироткин пожал плечами и недовольно продефилировал к двери.
– Рыба гниет с головы, и у если у России такая элита, то страна уже протухла, – заключил Капитан. Он знал, что Витя всегда завидовал Артему, и каждое появление банкира жалило самолюбие друга. Денис почуял горький запах дубового мха: настроение у ресторатора испортилось, как погода на балтийском лимане.
– Ладно, проведаю «Мост». – Витя бахнул стакан виски и медленно поднялся. – Увидимся на неделе, или ты ко мне в бар заходи, угощу.
Артем засеменил по бульвару, за время его отсутствия автомобиль проехал только 200 метров. Сироткин уселся на заднее сиденье, вытащил из бара бутылку воды с сульфатом золота и сделал щедрый глоток.
– Дед, давай во фрунт.
Пальцем, увенчанным тяжелым кольцом, банкир указал на свободное место в крайней полосе дороги. Миллиардер любил измываться над бывшим десантником, рулившим его иномаркой. Пускай в армии Сироткин никогда не служил, отцовское воспитание давало о себе знать и через двадцать лет: тумаки полковника не так легко выбить московскими клубами или тропическими курортами. Своими подколками над водителем Артем будто мстил отцу за загубленное детство и статную армейскую выправку.
Автомобиль, пробиваясь через чешую пробок, подъехал к посольству Франции, у входа толпились пиарщики. Артем дождался, когда водитель откроет дверцу, вальяжно вышел из автомобиля и небрежно застегнул пиджак на среднюю пуговицу. Сегодня в диппредставительстве презентовали линейку шампанских вин, и публика подобралась изысканная: компанию бизнесменам составили высоко забравшиеся чиновники.
Сироткина препроводили в зал для приемов, где скучали гости. Посольству достался особняк в центре столицы, который пожалел пожар 1812 года. Артему не хотелось трепаться о банковских делах с соседями по списку Forbes, поэтому он забился в дальний угол и залпом выпил три бокала. За соседним столиком застыла блондинка среднего роста, которая сливалась с песочными обоями платьем светло-оранжевого цвета. Раскосые глаза выдавали ее азиатские корни. Тонкая, как стебель, талия переходила в бутоны грудей, подчеркнутые вырезом. Сироткин вцепился в женщину взглядом, она почувствовала внимание и повернулась, показав широкий вырез, доходивший до талии. Банкир взял два бокала со стола и направился к женщине, точеным носом уловив запах весны на исходе и слабый аромат чая.
– Встретить красивую женщину на таком рауте дорогого стоит. – Артем протянул бокал, женщина кивнула и приняла флют. Она закусила нижнюю губу, ожидая продолжения. Если трезвой она была эталоном целомудрия, достойным места в Парижской палате мер и весов, то пьяной не отдавала отчета поступкам. Вот и сейчас игристое вино ударило в голову, и женщина была готова к любым безумствам. Артем опрокинул бокал, смело взял незнакомку за руку и повел через длинный коридор в подсобку на кухне.
Он был постоянным гостем дипмиссии, потому знал каждый закоулок. Повар уже закончил смену: все закуски красовались на столах. Усадив даму на стол в коморке, банкир снял штаны, и понеслось. Тихие стоны сменились громкими криками, и женщина кончила одновременно с Артемом. Такое с ним приключалось редко. Банкир закурил и уселся рядом, наскоро застегнув ремень, но рубашка все равно выбивалась из-за пояса.
– Тебя как зовут-то? – Дымное облако окутало женщину.
– Света. – Она закашляла.
– Телефон дашь? – Коммерсант деловито протянул свою визитку. Женщина взяла огрызок бумаги, поцеловала банкира в губы и направилась к двери. Остановившись у входа, она игриво обернулась, приложила мизинец к губам и выронила свою карточку, после чего пропала в проеме. Артем рассмеялся: новая подруга ему определенно понравилась. Он поднял визитку с пола, на карточке значилось: «Светлана Любимова, старший менеджер туристической компании «Трип-эксперт».
Сироткин вернулся в зал, но отыскать случайную любовницу не смог. Желая продолжения банкета, он решил отправиться в бар, где обычно собирались старые знакомые. Артем регулярно наведывался к Денису или Вите, чтобы подчеркнуть свои успехи на фоне их поражений. Банкир не мог не тешить самолюбие широкими жестами: стоило ему оказаться в компании знакомых, как он тут же угощал всех посетителей заведения самым дорогим алкоголем, демонстративно оставляя нескромные чаевые. Эта привычка коробила Витю, злила Ильяса и смешила Дениса. Единственным человеком, встречи с которым Сироткин всегда избегал, оставался Милан. Предваряя появление в баре, Артем позвонил в бар:
– Добрый вечер, а вы не подскажите, сегодня Биккок у вас столуется? Вся компания собралась? Понял вас!
К разочарованию банкира, Милан выпивал с Ильясом, а потому стол и путь в клуб были заказаны. Поразмыслив, он вызвал водителя и велел гнать в Duran bar: место новое, пафосное и пользующееся большой популярностью у молодых девушек, желающих найти спонсора на ночь. Этот вечер удался, и Артем добрался домой в компании спутницы.
Витя вернулся домой в районе полуночи. Вечер в клубе «Мост» выдался оживленным и хлебным: касса набрала больше миллиона рублей, что было редкостью для вторника. Шелудяев почти никогда не ужинал в своем заведении, а потому проголодался зверски.
Он разулся в прихожей, пропахшей липовым медом и плесенью. Часы, висевшие у шкафа, снова сломались: стрелки остановились на отметке «12». Каждый день ресторатор менял батарейки, и каждый вечер они садились.
Лиза так и не вышла встретить мужа. Шелудяев прошел в гостиную, где горели свет и телевизор, Лиза сидела на диване с дневником в руке.
– Привет, ты приготовила ужин? – Ресторатор хотел поделиться с супругой последними новостями: угостить вкусным рассказом о том, каких людей он сегодня встретил, как душевно и сытно они побеседовали с друзьями в лавке Дениса, похвастаться солидной выручкой.
– На кухне пицца. Да, поставь чай.
Всякое желание разговаривать пропало, рот связал соленый вкус обиды. Витя прошел на кухню, на столе стояла полупустая коробка с пресной пиццей из вегетарианской забегаловки. За 10 лет совместной жизни Лиза так и не научилась готовить, хотя Витя и выбросил уйму денег на ее кулинарные курсы, но вместо того чтобы стоять у плиты и разучивать рецепты, жена занималась тем, что трепалась с подругами и обсуждала покупки, кино и мужчин. Он терпеть не мог знакомых Лизы, которых в грош не ставил, и всякий день рождения жены предпочитал проводить в баре, лишь бы не общаться с женщинами, обсуждающими пластические операции и бывших любовников.
