Чем ближе подлетал шаттл, тем больше деталей мог рассмотреть Тони, однако охватить взглядом всю станцию ему никак не удавалось, и дело было не только в размерах иллюминатора. Орбитальная колония была по-настоящему огромна: ее диаметр составлял около двух километров, а длина — свыше пяти. Внутри этого гигантского цилиндра, обращавшегося вокруг Земли по четырехсоткилометровой орбите, было достаточно места, чтобы сто тысяч человек могли жить на его внутренней поверхности в достаточно комфортных условиях. А по сравнению с тем, что творилось сейчас на планете, это место и вовсе можно было считать райскими кущами.

С орбиты Земля, впрочем, выглядела как обычно. Ее океаны по-прежнему были голубыми, а облака — белыми. Пожалуй, только специалист-метеоролог мог бы заметить, что облачный покров над континентами был слишком плотным. Кроме того, любой инфракрасный прибор сразу бы показал, что вода в океанах почти на десять градусов теплее нормы. Тони и без приборов знал, что творится на поверхности его родной планеты. Чтобы вырваться оттуда, ему пришлось потратить немало сил, и он от души надеялся, никогда больше не вернуться в разверзшийся внизу ад.

— Она очень красивая, правда?. — спросила Тони привлекательная блондинка, сидевшая в соседнем кресле. На вид ей было тридцать с небольшим. У нее была безупречная светлая кожа, безукоризненно белые зубы и голубые глаза, а ее одежда стоила, наверное, больше, чем Тони мог заработать за год. Держалась она сдержанно, почти высокомерно: за весь полет не сказала и десятка слов, но сейчас, за считаные минуты до высадки, она, по-видимому, решила что ничем не рискует, если заговорит со смуглым, слегка взъерошенным итальянцем, оказавшимся рядом.

— Кто красивая? Земля или колония? — откликнулся Тони.

— Пожалуй, и та и другая, — проговорила она задумчиво. — Только они красивы по-разному. У Земли красота яростная, неистовая, буйная, а у этого орбитального убежища… Оно выглядит чересчур изящным. И чересчур хрупким, если на то пошло.

Убежище?. Слово, которое использовала попутчица, застало Тони врасплох. Местные жители предпочитали называть станцию колонией или даже орбитальным поселком. Правда, термин «убежище» был точнее и куда лучше соответствовал истинному положению вещей, но большинство обитателей станции его избегали. Назвать колонию «убежищем» означало признать, что Земля обречена на гибель, причем обречена именно благодаря непродуманным и поспешным действиям тех самых людей, которые жили здесь в довольстве и безопасности.

— Мы делаем все возможное, чтобы станция была как можно более безопасным местом, — сказал он несколько напыщенным тоном.

— И все равно она остается не слишком надежной, — качнула светлыми волосами блондинка. — Я бы не стала класть все яйца в такую корзину… Впрочем, Земля тоже оказалась куда более хрупкой, чем нам всегда казалось.

Тони не нашелся, что ответить. Не то чтобы ему было нечего сказать, просто он не осмелился выразить свои мысли вслух.

Тем временем стыковочное устройство станции окончательно исчезло из виду, мгновение спустя шаттл ощутимо вздрогнул. Захваты станции зафиксировались на направляющих выходного пассажирского люка и притянули корабль к стыковочному кольцу.

Ремни безопасности так плотно прижимали Тони к спинке кресла, что тот даже не покачнулся. С самого начала полета, точнее — с того момента, когда закончилось стартовое ускорение, в салоне наступила невесомость, однако благодаря привязным ремням и подавляющим тошноту таблеткам, никаких неудобств он не испытывал. Его спутница, казалось, и вовсе не замечала невесомости, но когда она повернула голову, чтобы посмотреть в иллюминатор, скреплявшая ее волосы заколка соскользнула, и волосы немедленно «всплыли» над головой, образовав что-то вроде светлого нимба. Нетерпеливым движением женщина убрала их назад и, придерживая одной рукой, другой попыталась нащупать заколку, застрявшую где-то между ее спиной и сиденьем. При этом она эротично изогнулась в пояснице, а ее грудь, свободная от действия силы тяготения, соблазнительно закачалась перед самым носом Тони.

— Давайте, вы отстегнетесь, а я вас придержу, — предложил Тони.

Он понял, насколько неуместно это прозвучало, только когда блондинка окинула его холодным взглядом. Впрочем, выражение ее лица почти сразу смягчилось. Тем не менее блондинка притворилась, будто восприняла его предложение буквально.

— Если вы начнете меня лапать, нас обоих просто выкинут из шаттла, — заявила она.

— Мы все равно уже прилетели, — парировал Тони.

Она рассмеялась негромким, мелодичным смехом, и Тони тоже улыбнулся.

— Все равно я не собираюсь рисковать, — сказала она.

— Вы просто не знаете, что теряете, — ответил он, улыбаясь еще шире.

Заколка медленно всплыла точно между ними. Тони ловко поймал ее в воздухе и, протянув соседке, несколько мгновений любовался тем, как она, грациозным движением закинув руки за голову, скрепляет волосы на затылке. Потом над их головами ожил интерком и дребезжащий металлический голос объявил:

— Внимание, внимание! Просьба всем пассажирам оставаться на своих местах и дождаться сотрудников службы адаптации, которые помогут вам пройти в шлюз.

Но пассажиры, которых на борту было больше тридцати человек, уже расстегивали привязные ремни и вставали, чтобы достать багаж, хранившийся в специальных нишах над сиденьями. К сожалению, далеко не все знали, что в условиях невесомости ни в коем случае не следует совершать резких движений. Нелепо размахивая руками и ногами, неосторожные пассажиры взлетали к самому потолку, кто-то упустил свой багаж, и очень скоро все пространство салона наполнилось дрейфующими в разных направлениях чемоданами и баулами.

— Берегись! — крикнул Тони, обеими руками отталкивая в сторону большой черный чемодан, который едва не угодил в голову его спутнице. На мгновение его лицо оказалось в считаных дюймах от лица женщины, и он поспешно отпрянул. — Прошу прощения… A-а, еще один!.

Блондинка пригнулась, и Тони, вытянув руки над ее головой, крепко вцепился в пролетавший мимо саквояж. Несколько минут он удерживал его подобно щиту, отражая новые угрозы, пока пассажиры пытались усмирить багаж. Тем временем в салон вошли сотрудники службы адаптации, которые без лишних церемоний принялись выталкивать проплывавшие в воздухе вещи в шлюз. Когда они добрались до кресел, где сидели Тони и его спутница, старший бригады заметил, качая головой:

— Ну вот, хотя бы двоим хватило ума не отстегиваться раньше времени! Вы, вероятно, штатные сотрудники?

— Меня зовут Сандра Хартли, — представилась женщина. — Специалист по системам жизнеобеспечения.

Тони, раскрыв рот, уставился на нее.

— Прошу прощения, мэм, — проговорил он негромко. — Я думал, что вы из этих… ну, из свинюков… Еще раз простите.

— Ничего страшного. Собственно говоря, я и хотела, чтобы меня принимали за одну из… как вы их назвали? Свинюков?. — Она очаровательно улыбнулась. — В том, чтобы выглядеть как они, есть свои преимущества. Ну а вы?.

— Энтони Дескалья, для друзей просто Тони. Инженер систем ориентации и орбитального маневрирования.

— Баллистик?

— Гироскопист, но если придется, могу управлять и ракетными двигателями.

— Что ж, коллеги, добро пожаловать на станцию! — сказал бригадир адаптационщиков. Прозвучало это достаточно искренне, и Тони — впервые с тех пор как подал заявление на эту вакансию — позволил себе надеяться, что его пребывание на станции будет гораздо приятнее, чем очередная рутинная работа на Большого Босса.

Как правило, службе адаптации приходилось иметь дело исключительно с состоятельными пассажирами, которые не могли обойтись без помощников. Сотрудники службы транспортировали их багаж, сопровождали до места жительства и оказывали множество других услуг. Тони и Сандра могли рассчитывать только на себя, но их это не смущало, благо добраться до служебного жилья оказалось несложно. Стоило им миновать переходной шлюз, как на их коммуникаторы свалились текстовые сообщения с новыми адресами и маршрутом до ближайшего транспортного терминала.