- В горах. Всё случилось там.

- На тебя напал медведь или что?

- Если бы, - Я немного подумал прежде чем решил рассказать ему обо всём что со мной случилось этой ночью. Но сам не мог себя заставить поверить в реальность случившегося. Монстры и превращения - какой-то кошмар, а может и соседский мальчишка разбил соседское окно реальности, - Я не знаю, что там было, но я уверен в том, то, что я видел, не совсем реально.

- Даже если это и так, всё что с тобой произошло не повод думать об этом как о каком-то сновидении. Но только не говори мне, что во всех твоих бедах виноват йети, - он улыбнулся. Так же поступил и я. Улыбка после долго сна не хуже утренней чашки горячего тёмного кофе.

- Я был не один. Со мной всё это время были Чак и Мил, - на мгновение я задумался. Если Чак и Мил тоже в больнице значит всё что произошло на вершине горы - вымысел. Если нет, то мне прямая дорога к психиатру.

В палату без стука вошли три человека. Двое из них встали напротив двери, а третий подошёл ко мне и к доктору Гину. Это шеф полиции Браун Вентон. Рослый мужчина лет тридцати пяти с очень густыми усами и не подходящим к снежной среде загорелым лицом.

- Привет, Райан. Здравствуйте, доктор Гин. Вижу, пациент жив и здоров. - Браун как обычно использовал свою классическую наигранную улыбку, которой он пользуется во время интервью с прессой.

- Пациент идёт на поправку. Он потерял много крови и всё что ему сейчас нужно так это здоровый сон и отдых.

- Это очень хорошо, - шеф полиции Браун перевёл взгляд с доктора на меня, - У меня к тебе есть пара вопросов, Райан. Сможешь на них ответить?

- Что вы хотите выпытать у бедного меня, измученного и израненного человека, мистер Браун?

- Всего лишь имя и внешность человека, который сделал с тобой это зверство. - прямой вопрос привела меня в замешательство. В моей голове яркими красками заиграло изображение гигантского монстра, оторвавшего мне ногу. Но лучше не ухудшать ситуацию своими болезненными воспоминаниями. Я решил рассказать о происшедшем, при этом не упоминая о монстре, что вместе с бураном чуть не довёл меня до ворот рая и ада:

- Я отправился с Чаком и Милом в горы.

- Что вы там забыли? - спросил Браун насторожено.

- Искали упавший самолёт.

- Ясно. Стоит, конечно, тебя отругать за столь глупый и опасный для здоровья проступок, но тебе и та уже досталось. Ладно, продолжай, пожалуйста.

- Когда мы поднимались на приличную высоту, то Мил остановился чтобы сходить в туалет за дерево, а мы с Чаком стали слушать радио дожидаясь возвращения друга. По радио вы говорили с репортером о трупе на бензоколонке. - Браун медленно стал кивать головой, видимо вспоминая об этом. Я же продолжал объяснять, - Сразу после этого мы потеряли Мила из виду. Он так и не вернулся. Нам с Чаком пришлось подниматься наверх одним. Он чуть не упал в пещеру, которую укрывал снег. К счастью я смог его спасти. Немного отдохнув, мы продолжили подниматься на склон, где должен был находиться самолёт. Там было... - я замялся, задумавшись над словами, что стоило сказать. Я и друзья поступают самым глупым образом поднимаясь в лютый мороз в горы, и вот я в итоге распинаться о монстрах лёжа в больничной койке. Такой образ не внушает доверия ни полиции ни мне самому, - А что было потом я не помню.

- Интересная история,- cказал Браун, всем своим видом показывая, что не верит, будто я ничего не помню. Он почесал усы и сказал, - Жаль, что ты ничего не помнишь. По сути, ты единственный выживший и тот, кто мог увидеть этого убийцу в живую. Нам в расследовании сильно бы помогли твои показания.

- А как же Чак и Мил? - я надеялся услышать, что они живы и здоровы, но только ничего не помнят из произошедшего н находятся в этой больнице в соседней палате. Но все страхи вырвались из цепи подсознания и стали кружить как ведьмы на мётлах над моей головой. Голос полицейского слышался мне резким и далёким, будто работающая в ночи бензопила.

- Мы не нашли их, но у нас есть информация, которая может помочь тебе вспомнить куда они могли исчезнуть.

- Говорите, - сказал я с дышащим мне в затылок нетерпением.

- В городе мы нашли труп парня по имени Нод Хойслер.

- Нод Хойслер? - я задумался. Мне знакомо это имя и фамилия, но я не знаю, где слышал их раньше.

Пока я размышлял о друзьях и Ноде Хойлсере, Браун спросил у доктора можно ли тут курить и, получив отрицательный ответ, достал из кармана сигару со спичками. После недолгого перекура и пререкания доктора об непослушании, он решил раскрыть личность загадочного трупа с бензоколонки:

- Нодом Хойслером является парень, которого все в городе звали не иначе как Крыса. Он был самым болтливым человеком, которого только знал мир. Ублюдок умел распускать ненужные слухи. Но история о самолёте стала его последней байкой.

- Почему вы думаете, что это его история? - поинтересовался я.

- Потому что, - он снова закурил сигару и, выдохнув серую кромку дымчатого кольца, закончил, - Потому что так сказал твой друг Мил.

- Он, до того, как отправится в горы, говорил с Крысой, а потом позвонил спасателям, и видимо вам, - гнев бурлил во мне. Слова полицейского были равносильны обвинению Мила в убийстве. Хотя странно, что после случившегося я пытаюсь его оправдать.

- Да, Мил звонил спасателям насчёт упавшего самолета, но это произошло за десять минут до его звонка нам. У нас была возможность проверить информацию, - пока Браун говорил, Гин, понимая, что разговор перестал походить на беседу больного с посетителем, вышел из палаты, - Но самое интересное впереди. Знаешь, откуда сделал звонок Мил?

- Из дома твоей мамы? - я попытался за счёт шутки скрыть гнев в своём голосе.

- Нет. - Браун не оценил юмор. - Из дома Крысы.

- Да что вы несёте? Почему вы думаете, что убийцей является Мил?

- Не помню, чтобы я говорил такое о Миле. Но, да у нас есть достаточно оснований для такого обвинения. И послушай, пожалуйста, мою версию событий. Я пришёл сюда чтобы рассказать тебе, что произошло за последние дни в городе.

- Вы должны понимать, что мне больно слушать обвинения в адрес друзей. Моё тело в ужасном состоянии и ничто его не вернёт в прежний вид. Я испытываю жуткую головную боль, и мне очень хочется спать, - я заметил на лице Брауна что-то отдалённо напоминающее сожаление. Либо он понимал мою боль, либо он уже устал меня слушать и очень хотел побыстрее свалить из пропахшей болезнями больничной палаты, - Но я всё равно очень хочу послушать вашу версию случившегося и понять, что, же по правде произошло в ту ночь со мной на той грёбанной горе.

- Скажи мне как давно ты знаком с Чаком и Милом?

- С Милом я знаком три года, а с Чаком два. Мил, когда я с ним познакомился, подрабатывал на новостном канале. Я пришёл в студию взять интервью у ведущего и спросить о его измене жене с голубым парнем, который, кажется, ведёт репортажи на шестом канале. Меня после вопроса чуть не избила охрана, но меня спас Мил.

- Как же он тебе помог? - Браун явно был заинтересован моей историей и слушал её во всём внимании.

- Угрожал, заболтал и побил. Не думаю, что тут нужны подробности, но от того случая у меня остался шрам на левой руке.

К нам в палату вернулся доктор Гин и сказал, что на все разговоры у нас осталось пять минут, потом ему придётся выпроводить полицейских к выходу.

- А как насчёт Чака? - спросил Браун и незаметно от доктора Гина попытался закурить ещё одну сигару.

- Мил познакомил меня с ним в баре. Говорил, что лучше фотографа не видел, а нам в газету требовался хороший фотограф. Ну а за то, что мы в итоге взяли его на работу он почти всегда платит за нашу выпивку.

- А что ты знаешь об прошлом своих компаньонов?

- Вообще-то я редко их об этом спрашивал, знаю, что до этого Чак был фотографом в Майами. - холодок пробежал по моему телу как какая-нибудь скаковая лошадь на забеге. Может это был сквозняк, но моё чутьё говорило об обратном. Я начал думать об их мотивах дружбы со мной? Я же рассказывал им всё, про свою жизнь, а они мне о своей ничего. К чему эти тайны?