– Нет еще.
– А кем работаете или грызете гранит науки?
– Грызу. Учусь. Осторожнее!
– Учись, учись! Вот мы вам разъясняем. С таким причиндалом ходить в приличном обществе не принято! Неудобно ходить?
– Неудобно. Ой!
– Мало того, что неудобно. Как вы думаете, девочки ближе чем на пушечный выстрел подпустят? С таким железным дрыном наперевес!
– Нет, наверное.
– Вот то-то, что нет! Надо пользоваться естественными подручными средствами, как все остальные нормальные мужики. А эти игрушки из салонов интимной культуры и хозяйственных магазинов вам не к лицу. Ни к другому органу! Уразумели, друг мой?
– Понял.
– Так. Продолжим воспитание. Если отлежать руку или отсидеть ногу, что с ними произойдет?
– Больно будет.
– Молодец! Еще как больно! Вначале. А потом не больно. Когда отрежут, – он щелкнул пальцем по его поршню, – не болит?
– Нет.
– Наступает следующая стадия. Кровеносные сосуды пережимаются и кровь, несущая кислород, не поступает в ткани. К чему может привести?
– Отрежут, – похоже, смирился с уготованной участью страдалец.
– Правильно. Разовьется гангрена. Тогда отрежем. О! – приветливо вскричал доктор, увидав вошедших коллег, явившихся по его вызову. – Наконец-то, господа! Спасибо, что любезно согласились принять участие в консилиуме. Показывайте, молодой человек, свое страдание!
– Что? Женщинам тоже показывать?
– Каким женщинам? Милый мой, они для вас не женщины! Это Василя Зиевна, Роза Адгамовна и Тамара Васильевна. Когда женщины надевают белые врачебные халаты, они кто?
– Врачихи!
– Почти правильно. Только у вас это прозвучало неблагозвучно. Легкомысленно как чувихи.
– Докторши!
– Вот-вот! Ближе. Какой способный мальчуган. Уважаемые коллеги, сколько можно тянуть время? Устал дожидаться! Я к вам сразу бегу, когда приглашаете, правда, Рамиль Гайнуллович?
– Ладно, хорош шутить! Некогда. Что тут у вас? Показывайте!
– Ого! – разнесся общий изумленный вздох в ординаторской.
– Пилите! – мужественно произнес спрятанный под простыню будущий защитник отечества. – Околею! – несколько окрепший после введения обезболивающего средства.
Дядя Шамиль включил машинку. Раздался визг бешено вращающейся пилы, вгрызающейся в металлическую болванку. Праздничным фейерверком разлетелся окрест сноп искр. Все в ужасе взвыли!
Главный врач Наиль Узбекович, приглашенный на священнодействие, с маской сострадания обеими руками ухватился за собственную промежность, по-видимому, испытывая физические муки и искренно сопереживая молотоносцу.
У главных всегда все главнее, острее и больше! Все мужчины дружно последовали поданному примеру главного врача, капитана футбольной команды. Женщины вышли, не желая принимать участие в экзекуции, чтобы не подвергать свою нежную душевную организацию дополнительным нервным перегрузкам.
Сделанный в металле надпил допиливали ручной ножовкой. Долго! Сменяясь по очереди, громко матерились, потели, утоляли жажду и вспоминали другие подобные истории.
Как-нибудь поведаю!
* * *
Искуроченный молоток в компании подобных артефактов с тех пор хранился на стенде в урологическом отделении с поясняющими надписями. В назидание! Пока не был выкраден неизвестным инкогнито. На память!
И ты, мой юный друг, никогда так не поступай. Не суй куда попало! Сначала семь раз подумай. Может, и передумаешь.
* * *
Самое трудное было потом, после успешно завершенной операции. Предстояло решить, как правильно оформить диагноз. «Половой член в инородном теле» или правильнее «Инородное тело полового члена»?
* * *
Вот и байке конец! А кто не верит, спросите у Славочкина. Он подтвердит.
Не внутриматочная спираль
Haec tu tecum habeto
(Не разглашай этого).
Непомерно возросший в последнее время сексуальный аппетит супруга и три последовательных аборта заставили Зайтуну Зуфаровну обратиться за помощью в центральную районную больницу. С пустыми руками к доктору, хоть и соседке, не пойдешь! Для восстановления пошатнувшегося добрососедства пришлось загубить жирную уточку с целью умасливания акушера-гинеколога, связать шерстяные носочки для сердечного тепла и наскрести в туесок башкирского пчелиного меда для услады взаимоотношений.
Как известно, холодок как ветерок пробегает между соседями чаще, чем другими односельчанами. То межа вдруг проляжет на соседний участок, то шлея попадет между ног, то старый должок вспомнится! Иногда яблоня тень на плетень наведет, иногда жаба задушит, глядя, как хорошо редиска за забором всходит.
В последний раз Зайтуна Зуфаровна, она же Зоя Ивановна, говоря по-русски, сильно осерчала на соседку, работавшую гинекологом в центральной районной больнице, из-за непредвиденного аборта, случившегося полгода назад. Сначала, как водится, во всем был виноват муж, но затем в разборку была вовлечена и бестолковый врач, назначившая противозачаточные таблетки.
– Мы ни при чем, – в одну дуду отбивались супруг с соседкой, – природа у тебя, видать, сильная!
– А вот как дам сейчас по вашей природе, – бушевала Зайтуна, – нарожу тебе третьего, кобель несчастный, тогда запоешь! – орала она на благоверного, стоявшего с несчастным видом побитой собаки в кабинете гинеколога. – И ты, Дамира, хороша! «Пей по таблетке. Пей, ничего не будет!» Вот, – гулко бухала себя по животу, – теперь расхлебывай из-за вас! Ничего не будет! – передразнила она. – Уйди с глаз моих, Борис! – звонким металлическим голосом в сторону мужа. – Не доводи до греха! – В минуты гнева она всегда так называла своего Зубаржана. – Вас бы, мужиков, хоть раз на наше место положить! – махнула в сторону гинекологического кресла.
– Все! Теперь отдельно спать будешь!
* * *
Мало-помалу обида на судьбу, раздражение на мужа рассосались и даже постепенно возобновились былые добрососедские взаимоотношения.
– А точно спиралька поможет, – спрашивала она недоверчиво Дамиру Нуримановну, – не так как в прошлый раз?
– Что ты, Зоя? Кто старое помянет, тому в глаз! Конечно, поможет!
* * *
Долго ли, коротко ли, только через некоторое время относительного благополучия периодические боли и дискомфорт в аногенитальной области заставили Зайтуну Зуфаровну вновь обратиться к специалисту.
– По-видимому, надо в город ехать! Похоже, воспаление сильное у тебя. Не тяни резину, поезжай скорее, – напутствовала она пациентку.
– Что беспокоит? – спросил врач приемного покоя республиканской больницы. – С какого времени, после чего началось?
– Стыдно сказать, доктор, но после введения спиральки у меня в жопе как будто чегой-то есть!
– Кхм, кхм, – похмыкал умно врач, привыкший за многие годы работы к просторечным выражениям некоторых сельских жителей. И не такое слышали! Уши в трубочку иногда сворачиваются. – Вы же живой человек. Кушаете! Там всегда что-то есть. Ложитесь, пожалуйста, на кресло, давайте посмотрим, что вас беспокоит.
– Ой, доктор, мне кажется, вы не там ищете! – беспокойно заерзала Зайтуна Зуфаровна после введения влагалищного зеркала.
– Лежите спокойно, – повысил голос доктор, – знаем мы, где смотреть, не беспокойтесь! Не первый раз смотрим и не второй.
– Так! – констатировал он. – Во влагалище все спокойно. Ничего плохого не вижу. Шейка матки чистая, эктопии нет, цервикальная пробка прозрачная. Выделения умеренные. Слизистая оболочка розового цвета.
– А спиралька серебряная где? – вдруг встревожилась страдалица за свое богатство.
– Нет тут ничего, – пошевелил он пинцетом, – спиралькой даже не пахнет, – задумчиво пробормотал исследователь. – Сейчас выпишем направление на ультразвуковое и рентгенологическое исследование органов малого таза. А после исследования посмотрим, что с вами делать!
