– Добрый вечер, – омега проводил его в кухню и посмотрел, как тяжело пожилой альфа плюхнулся на стул, ставя трость рядом с собой. – Увы, Хали сейчас нет дома.

– Как нет? Милый мой, ты ведь все понимаешь. Я бы хотел… – Кагол говорил еще что-то, но Эйлон уже не слышал его. Он вдруг почувствовал себя так, будто бы уже слышал эти самые слова. Но когда?

Оцепенев, он в ужасе перевел взгляд на старосту. Он вспомнил…

Неосознанно обхватив уже заметный животик руками, Эйлон прислонился к стенке печи. Кагол, высокий, почти не тронутый старостью альфа, сладко улыбнулся ему, садясь за стол. Несмотря на то, что он должен был вскоре стать свёкром омеги, тот чувствовал страх перед этим человеком. Ему казалось, что эта сладкая улыбка на самом деле жестокая усмешка, которой староста одаривает всех неугодных.

– Мой хороший, как ваши дела? Я так соскучился по тебе и твоему будущему карапузу! Жду не дождусь, когда он появится на свет!

– Большое спасибо, у нас все хорошо, – Эйлон улыбнулся, погладив выступающий живот. Он частенько разговаривал со своим будущим сыном, втайне надеясь, что это будет омега. Хотя, конечно же, Терри хотел бы альфу, наследника. Но кто им мешает завести еще одного малыша, а то и двух?

– Питаешься нормально? Нет ли каких болей? – продолжал допрос Кагол.

– Нет, нет, что вы! – конечно, иногда мутило, да и голова частенько кружилась, но у кого такого не бывает? И ведь не должен же он жаловаться отцу своего будущего мужа на какие-то там недомогания! – Мастер Сэйр сказал, что у меня будет самый здоровый и счастливый ребенок!

– Это очень и очень хорошо, – староста сложил руки, вдруг посерьезнев. – А как у вас с Терролом?

Омега на секунду смутился, понимая, что даже не знает, где сейчас его суженый. В последнее время Терри часто пропадал, задерживался после работ на поле, но ведь и у него же есть свои друзья, не правда ли? Наверняка он сейчас у Голла или у Брэнта наслаждается последними неделями холостой жизни. Подумаешь, не предупреждает и не объясняет ничего.

– Терри замечательный, – глаза Эйлона загорелись при воспоминании о его альфе. – Он так трепетно заботится о нас, это просто чудо! Я так боялся, что он испугается такой ответственности, но, по-моему, он будет просто прекрасным отцом! И, мне кажется, наши запахи уже начали смешиваться…

Омега очень надеялся, что они с Терролом действительно Истинные. Он не знал, что должен был почувствовать особенного в постели, поэтому единственно верным индикатором считал смешение запахов. Ему так хотелось почувствовать на себе запах Терри и понять, что теперь они точно неразлучны.

Кагол же вдруг напрягся. Что-то в его взгляде испугало Эйлона, и улыбка сама собой сползла с его лица. Неужели?.. Неужели с его альфой что-то случилось? Он же не переживет этого!

– Я хотел бы с тобой поговорить о Терроле, – голос старосты был холодным и жестким. – Милый мой, ты ведь все понимаешь. Никакие вы с моим сыном не Истинные. Я бы очень хотел, чтобы это было бы так, но…

– Даже если не Истинные, в чем я сомневаюсь! Многие пары живут по любви, а мы с Терри любим друг друга!

– Эйлон. Прости, что приходится так тебе это говорить, но… Террол встретил своего Истинного. Это Кэрлин, вы с ним одногодки. Они полюбили друг друга с первого взгляда: ты ведь знаешь, Кэрри долго отсутствовал, а теперь вернулся повзрослевшим и таким красивым! Ты должен отпустить Террола, ты…

Омега закрыл уши руками, не в силах это слышать. Как?! Этого не может быть! Его Террол, его милый Террол! Он не мог с ним так обойтись! Мысли лихорадочно путались в его голове. Истинный, Истинный, Истинный… Ведь это можно узнать только двумя способами. Либо прожить бок о бок несколько месяцев, либо…

– Он изменил мне, – твердым голосом произнес Эйлон. – Изменил, ведь так?

Кагол изменился в лице: побледнев, он сжал зубы и уставился на омегу злобным взглядом. И этот взгляд сказал Эйлону больше, чем все остальные сказанные слова.

– Вот как… Значит, залез в постель к другому, имея беременного омегу?! К скольким смазливым несвязанным шлюхам он еще залез?! О, я уверен, что это Кэрлин не первый! Не стыдно вам за своего сыночка? Конечно же, не стыдно, наверное, сами частенько захаживали к незамужним омежкам!

Эйлон чувствовал, как теряет над собой контроль. Рука потянулась к чашке, стоявшей рядом, и швырнула ее в стену. Звук бьющейся посуды, однако, не привел беременного омегу в чувства.

– А я-то глупец… Верил ему, любил! Скажите, он и ко мне относился, как к временному варианту?! Я тоже был для него одним из?! И вы, вы просто смотрели на это?! – омега желал зашвырнуть еще что-нибудь уже в самого старосту, но тот оказался проворнее и, вскочив со стула, перехватил руку, крепко сжав ее своими цепкими пальцами.

– Прекрати истерику, ублюдок! – прошипел Кагол, глядя на него глазами, полными ненависти. Эйлон прикусил язык, понимая, как беззащитен сейчас перед этим страшным альфой, который, казалось, готов разорвать его на части. – Вот и умничка. А теперь ты послушаешь меня. Бить посуду ты будешь в одиночку, когда мой дорогой Террол поженится с Кэрлином, а не на такой шлюхе, как ты. Знаешь, как все обстоит на самом деле? Знаешь, что будет думать про тебя каждый? Все будут считать, что ты нагулял своего сыночка на стороне, обманул Террола и бросил его. Что ты не раз ходил по другим альфам, пока уезжал в город. Не веришь? Поверишь, когда ни одна живая душа не посмотрит на тебя по-доброму!

Выпустив омегу, староста сплюнул на пол и молча удалился, оставив его наедине со свалившимся на него горем. Эйлон прекрасно понимал, что поверят не ему, а Каголу, и он никак не сможет доказать обратное. А ведь все так хорошо начиналось…

Кагол еще что-то воодушевленно говорил, убеждая омегу в своей любви к нему и к внуку, но Эйлон никак не реагировал на это. Снова этот человек деланно заботился, беспокоился о нем и снова преследовал какую-то корыстную, неведомую никому цель. Снова лебезил, льстил и признавался в своих исключительно добрых намерениях.

Что еще он скажет сейчас? Какой еще удар нанесет?

Эйлон почувствовал омерзение. Он вновь купился на наигранную доброту и дружелюбие. Но теперь он не будет ждать, пока Кагол доведет свой замысел до конца.