Торвард пристроил свою рубаху на палке возле огня, так, чтобы она не могла случайно загореться, и оглянулся на девушку.

— Я думаю, у себя дома тебе не приходилось самой добывать себе еду.

— Для морского великана ты удивительно умен! — восхитилась девушка. — Дать тебе пока мой плащ?

— Не надо! — отмахнулся Торвард. — Я и так не замерзну.

Он взялся за ремень и сообразил, зачем она предлагала ему плащ.

— Если хочешь, можешь пойти поискать хоть морошки, — сказал он. — А мне отдай ремешки от твоих башмаков.

— Зачем? — Ингитора посмотрела сначала на него, потом на свои ноги.

— Я видел там широкий ручей, наверное, в нем водится рыба. У меня есть нож, но его нужно чем-то привязать к палке. Моих ремешков не хватит. Ты же не хочешь, чтобы я потерял еще и нож?

Ингитора развязала ремешки, которыми над щиколотками были обвязаны ее короткие сапожки, бросила их Торварду и встала. Если шагать осторожно, то не упадут.

— Как тебя зовут? — окликнул ее Торвард, когда она уже повернулась и шагнула к лесу.

— А тебе зачем? — настороженно спросила она.

— Надо же мне знать, как звать тебя обратно. Согласись, нам было бы обидно потерять друг друга в этом лесу.

— Да, пожалуй, — с легким вздохом согласилась Ингитора. Этот фьялль был все же лучше, чем никто. Не сказать, чтобы он ей очень понравился, но откуда-то она знала, что может ему доверять. Во всем его облике, в речах и повадках было что-то спокойное и надежное. Такой и сам не пропадет, и другим не даст.

Но называть ему своего имени Ингитора не хотела. Ее знает даже Бергвид, и уж, конечно, знают фьялли. А у фьяллей мало причин любить ее.

— Зови меня Альвой, — сказала она, вспомнив Хальта. — Кроме меня, в этом лесу ни одного альва уж верно нет.

— Да, на альва ты похожа больше, чем на ведьму, — с улыбкой согласился фьялль. — А для великанши ты ростом не вышла!

Ингиторе вдруг захотелось отомстить ему за насмешку, так отомстить, чтобы он опомниться не мог. Она быстро окинула его взглядом, впилась глазами в пряжку на поясе. «Быстрая змейка, вон из кольца!» — насмешливо взвизгнул голос маленького альва. Перед глазами ее вспыхнула острая руна разрыва — Ингитора нарисовала ее в мыслях, и это оказалось не менее надежно, чем царапать на стенах и на песке.

И Торвард изумленно вскрикнул — его широкий кожаный пояс с ножом и мечом, застегнутый на надежную серебряную пряжку, удержавшуюся даже в морских бурных волнах, вдруг расстегнулся сам собой и упал к его ногам. А девушка-альв звонко рассмеялась и метнулась в густую тень ельника, ее зеленый плащ мгновенно растворился меж качающихся еловых лап. Какой-то сильный порыв толкнул Торварда — за ней! Но он удержался на месте и только расхохотался. Он ждал от Квиттинга чудес. Но пока они были гораздо приятнее его ожиданий.

— Куда мы теперь пойдем? — спросила Ингитора, когда они покончили с рыбой.

Испеченная в сырой глине несоленая рыба была совсем не той едой, к которой она привыкла, но сейчас и такая была хороша. Чтобы запить ее, им пришлось пойти к ручью, где эта рыба совсем недавно плавала. Здесь они и сидели на больших плоских валунах, собираясь с духом перед дальней дорогой. Коротких дорог для них на Квиттинге не существовало.

— А куда ты хочешь попасть? — спросил Торвард.

Они так и не стали рассказывать друг другу, кто они и откуда. Ингиторе очень хотелось расспросить, кто такой ее нежданный спутник, кому он служит, где живет, куда и откуда плыл, как оказался за бортом? Но она понимала, что за его ответами последуют расспросы. А ей равно не хотелось ни лгать, ни рассказывать ему правду о себе. И по спокойствию фьялля она заключила, что его такая взаимная сдержанность вполне устраивает.

— Я хочу попасть… — Ингитора задумалась, опустив руку в воду и наблюдая, как светлые струи сверкают в ее пальцах. — К людям.

— Люди бывают разные. И ты, я думаю, уже в этом убедилась. Я прав?

Торвард бросил на нее короткий понимающий взгляд. Один только обтрепанный подол когда-то дорогого богатого плаща сказал о пережитых превратностях гораздо больше, чем могла бы сама девушка.

— Еще как прав! — воскликнула Ингитора. — Ты сам не знаешь, насколько прав!

— Так к каким же людям ты хочешь попасть?

— В конце концов я хочу попасть в Эльвенэс. Так что сейчас мне хорошо бы оказаться поближе к Кларэльву. Там живёт Арнльот ярл и другие люди Хеймира конунга. Ты… — Ингитора помедлила, вопросительно посмотрела на своего спутника, как будто прикидывала, стоит ли обращаться к нему с просьбой. — Ты не хотел бы проводить меня туда? Я знаю, что в последнее время между нашим и вашим конунгом мало дружбы, но со мной тебе ничего не может грозить! — поспешно добавила она.

Торвард улыбнулся. Едва ли эта девушка на всем Квиттинге нашла бы другого человека, которому меньше подходила бы и эта просьба, и эта добавка к ней.

— Не сочти меня неучтивым, но мне нужно идти в другую сторону, — сказал он. — Ты помнишь, я еще там, на берегу говорил тебе, что у меня есть дело на Квиттинге.

— Я думала, ты первый из рода морских великанов, кто научился шутить! — ответила Ингитора, стараясь скрыть неприятное чувство от его отказа. Человек, такой сильный, умеющий ловить рыбу в ручье простым ножом на палке, был для нее весьма и весьма ценным, незаменимым спутником. Особенно если ему можно доверять. А этому фьяллю Ингитора доверяла, сама не зная почему. — Никто в здравом уме не скажет такого всерьез! — добавила она.

— А я сразу сказал тебе, что я не слишком-то в здравом уме. Не бойся, я не берсерк и не безумец, какими они обычно бывают, я не бью людей без причины и не разговариваю наяву с духами. Просто, понимаешь, когда у человека много лет есть важная цель, она в конце концов начинает повелевать им, как хозяин рабом. Она делается важнее всего. И собственного благополучия, и даже желания помочь девушке, — с улыбкой добавил Торвард, чтобы немного смягчить свои слова. Без этого они казались слишком высокопарными, а здесь ведь не пир в День Высокого Солнца или Середины Зимы, когда поднимаются кубки и провозглашаются обеты богам.

— Но к каждой цели должны вести разумные пути, — сказала Ингитора, серьезно глядя ему в глаза. Эти слова нашли отклик в ее душе, выразили ее собственные мысли и чувства. Разве не мысль о мести направляла ее дороги и привела в конце концов на этот бурый валун над чистым ручьем? — Должны быть средства. На пути к своей цели можно погибнуть со славой, но цель останется недостигнутой и будет смеяться над твоим курганом. Ты же не хочешь, чтобы Бергвид остался победителем?