Голос кюны вдруг упал, стал слабым и тихим, так что Торвард впервые в жизни ощутил странную жалость к матери. Но сам себе он приказал не доверять этому чувству. Кюне Хёрдис нельзя доверять.

— Ведь я — человек по рождению, — так же тихо продолжала она. — Человек со всеми его слабостями и болью. А она — человек только наполовину. Она не знает ни грусти, ни любви. Она знает только два чувства — злость и радость…

Торвард молчал. Перед глазами его, как болотный огонек, смутно мелькало лицо Дагейды, бледное, с горящими зелеными глазами. Злость и радость…

Кюна Хёрдис вдруг встряхнулась, подняла голову.

— Я говорила вот о чем, — решительным голосом, без следа недавней слабости начала она. — Тебе нужно покончить хотя бы с одним из двух противников. У тебя сейчас нет сил разбить войско слэттов, если они пошлют ратную стрелу по всему племени. Значит, тебе нужно помириться с ними. У Хеймира конунга есть дочь. Она невеста, ты это слышал. Ты должен посвататься к ней.

— Что? — Торвард не верил своим ушам. Вся грусть слетела с него в одно мгновение. — Посвататься к дочери Хеймира?

— Да! — непреклонно ответила кюна. — И этот поход — хороший случай. Теперь тебе следует предложить слэттам мир. Пока сын Хеймира у тебя в плену, он будет сговорчив. Ведь других сыновей у него нет. Предложи ему вернуть сына за выкуп.

— И попросить, чтобы выкуп за брата привезла кюн-флинна? — насмешливо спросил Торвард. Он не верил в эту затею.

— Нет. — Кюна посмотрела на него со скрытой многозначительной насмешкой, и Торварду снова стало не по себе. — Ты ведь очень хотел повидать Деву-Скальда. Пусть выкуп привезет она. Здесь она не станет порочить тебя стихами — ей ведь захочется вернуться домой невредимой и привезти Эгвальда. А может быть, тебе будет от нее и еще какая-нибудь польза.

Торвард застыл на месте, пораженный словами матери. Это не приходило ему в голову, но показалось самым правильным и даже необходимым решением.

Кюна Хёрдис, не прощаясь, поднялась с места и пошла к двери в свой спальный покой. Положив руку на бронзовое кольцо двери, она обернулась.

— А что касается кюн-флинны Вальборг, то ее тебе и звать не придется, — сладко, заманчиво сказала кюна. — Может быть, Вальборг приедет к тебе сама.