А Ингитора уже побежала к своей лошади, так что даже быстроногий Ингви едва успел за ней. Светя факелами, отряд выехал из Усадьбы Конунгов и направился к другой, стоявшей на соседнем мысу Озера Фрейра. Снеколль вел лошадь Ингиторы, но сама она оставалась в тени. Старый ярл действительно умел беречь женщин.

В этой усадьбе все было почти так же, только разрушений и мертвых тел было поменьше. Видя, что делается с Усадьбой Конунгов, здешний ярл сдался быстрее.

— Пленники? — сказал Асгаут Лось в ответ на вопрос Снеколля. — Да сколько угодно! Хоть вези продавать! И здешний народ, и еще целую кучу мы наловили на берегах — они сбежали из верхней усадьбы. Смотрите, если конунг велел. Они вот там, в дружинном доме, и еще в хлеву.

— А где женщины?

— Женщины в хлеву. Их тут много бегало, мы их позаперли по разным углам, чтобы не путались под ногами.

Вместе с Асгаутом, гремящим ключами, Ингитора и Снеколль пошли к хлеву. На охапках соломы и прямо на полу здесь сидели и лежали женщины, дети, рабы. Все были растрепаны, женщины плакали. Увидев вооруженных людей, они зарыдали громче. А фьялли обходили хлев, заставляли каждую повернуться и освещали факелом лицо, чтобы Ингитора могла разглядеть. Под крики и плач она осмотрела десятки заплаканных женских лиц, но Одды не было.

— Где же еще? — спросила она у Асгаута, пока он запирал хлев. Ее волнение сменилось горестной растерянностью.

— Да тут должны быть еще. — Асгаут почесал в затылке бородкой большого ключа. — Тут много разных закоулков.

— Ой, смотри, смотри! — Ингви вдруг вцепился в руку Ингиторы и задергал с поспешностью, неприличной для воина, даже если ему всего четырнадцать лет.

Ингитора обернулась и ахнула. На темном дворе возле стены хозяйского дома она увидела фигуру мальчика-подростка. В руке он сжимал копье, светящееся бледно-голубым светом, подобно застывшей молнии. Облик подростка показался Ингиторе знакомым, и она с тихим криком потрясения прижалась спиной к стене хлева. Она видела знакомые голубые глаза, светлые кудряшки надо лбом — черты Гейра, сына Траина Одноногого и Асгерды из усадьбы Льюнгвэлир. И копье в его руке было Жалом, копьем Ормкеля, которое уже однажды являлось ей.

— Гейр! — чуть слышно выдохнула Ингитора.

— Ингви, что ты увидел? На что вы смотрите? — обеспокоенно спрашивал внука Снеколль. Кроме Ингви и Ингиторы никто не видел мальчика с копьем.

— А, вы разглядели погреб! — сообразил Асгаут. — Это верно, флинна! Какие же зоркие глаза у молодых! Я и позабыл про него. Там погреб, мы в него, помнится, тоже кого-то засунули. Пойдем, я сейчас его открою.

А мальчик с копьем исчез. Ингитора, как во сне, шагнула к тому месту, где он стоял. Теперь она понимала, что за дух преследовал бедную Одду. Гейр мстил тому, кто на самом деле был виноват в его смерти.

А Асгаут уже гремел ключами. Распахнув дверь, он первым шагнул в темный погреб, высоко подняв факел.

— Э, да здесь еще человек шесть, не меньше! — обрадованно воскликнул он. — И женщины есть! Ну-ка,красавица, повернись!

— Чего тебе надо? — враждебно ответил ему мужской голос, и чья-то темная фигура поднялась, загораживая женщину от света.

— Мы ищем жену конунга! Ну-ка, посторонись! Тебе вообще место не здесь, а в дружинном доме!

— Это моя жена! — яростно ответил ему голос.

А Ингитора вдруг ахнула и с силой отпихнула Асгаута. Этот голос был еще одной ее тайной болью — о нем она старалась не думать, зная, что ничего не может сделать.

Перед Асгаутом стоял Асвард Зоркий, Асвард Железо, — с окровавленной повязкой на плече, с темными кругами вокруг ввалившихся глаз. Его кулаки были сжаты, а на похудевшем лице горела твердая решимость никого не пустить в тот темный угол, где пряталось какое-то человеческое существо.

— Асвард! — крикнула Ингитора.

Асвард повернулся на ее голос, на лице его враждебность сменилась изумлением, кулаки медленно разжались.

— Асвард! — заговорила Ингитора, сжимая руки и едва не плача от волнения и острой тоски. — Асвард, успокойся! Больше ничего с тобой не будет! Тебя никто не тронет!

— Ингитора! — выговорил Асвард, как будто не верил своим глазам. — Ты… Ты жива?

— Конечно, я жива! Почему же нет?

— Но тебя же сожрал волк Дагейды?

— Меня сожрал… Что ты, Асвард?

— Ты сбежала, но за тобой помчалась Дагейда. Потом говорили, что она догнала тебя и отдала на съедение своему волку. Чтобы другие не вздумали бегать от Бергвида…

— Да нет же, Асвард! Я жива!

Ингитора схватила Асварда за руку, чтобы он убедился, что она жива. Брови его дрогнули, и Ингитора увидела окровавленную повязку на его плече.

— Ах, прости. Сейчас тебя перевяжут. Я забираю этого человека! — крикнула она, повернувшись к Асгауту. — Пусть его перевяжут, накормят и чтобы никто не смел его обижать! Я заберу его с собой.

— Так ты искала его? — озадаченно спросил Асгаут. — Зачем же мы тогда осматривали женщин?

Ингитора вспомнила о цели их поисков.

— Асвард! — Она снова повернулась к хирдману. — Ты не знаешь, что с Оддой? Где она?

— Ты ищешь Одду? Зачем она тебе?

— Я боюсь, как бы с ней не случилось беды. Я боюсь, что она потеряет ребенка. А этот ребенок так нужен нам! В нем все надежды на мир для Квиттинга в будущем. Где ее найти?

— Так ты хочешь спасти ее ребенка? — Асвард пристально заглянул в глаза Ингиторе. — Я не ждал…

— А ты думал, что я хочу ее задушить? Ах, Асвард! Вспомни, о чем мы говорили с тобой тогда, в Льюнгвэлире, над морем. Новой смертью не вернешь прежней жизни. Жизнь искупается только жизнью. Этот ребенок и есть новая жизнь Квиттинга. Его обязательно нужно спасти!

— А Торвард конунг тоже думает так? Да! — внезапно вспомнил Асвард. — Ты пришла вместе с Торвардом? Ты у него в плену или ты помирилась с ним?

— Я… Наверное, помирилась, — нерешительно ответила Ингитора. Впервые ей пришлось сказать об этом вслух. — Я больше не хочу ему мстить. А он в обмен обещал не мстить жене и ребенку Бергвида.

Асвард подумал немного и вздохнул.

— Я верю тебе, флинна. Вот она.

Он повернулся, отошел от угла, и Ингитора увидела на земле свернувшуюся калачиком фигуру женщины. Она не сразу узнала Одду — та лежала на боку, прижав руки к животу. Глаза ее были закрыты, на щеках блестели мокрые дорожки слез, из-под покрывала по лбу ползли крупные капли пота. Рот ее был приоткрыт, она дышала резко и прерывисто.