-Он спит, Юки-чан, пьяный, не протрезвел еще. Мы до утра в баре зависали, - сонный голос испуганно сопел и заикался. – Ты прав, это он сказал: «Увезем на свалку крысеныша, он оттуда до утра в свой отель добираться будет». Да что случилось-то, Юки? Какие новости в сеть проникли?

-Вы даже этого не знаете? – взорвался Юки. – Да и откуда, если всю ночь пили, а потом дрыхли! Я еду в Киото, часа через два буду у вас, так что лучше разбудить этого лузера до моего приезда! Вы хоть номера то на машине сменили, прежде чем на дело идти?

-Сюнске сказал, нечего зря возиться. Свидетелей не будет, улица тихая, а с объектом будет твой человек …

-Идиоты! – не дослушав, перебил Хиёри. – И почему вы такие идиоты? Связался же с вами, чтоб меня!... Послушай, если вычислят вас, и вы назовете мое имя, всех на куски порву и съесть заставлю!

…Когда три часа спустя Юки подъезжал к дому Сюнске, его обогнала мчащаяся с воем полицейская машина. Он остановился в незаметном месте под деревьями, издалека наблюдая, что будет дальше.

Полицейские пробыли в доме недолго. Спустя пару минут они вышли, легонько подталкивая перед собой испуганного дрожащего парня, заставили открыть гараж и тщательно осмотрели машину. Что-то собирали с сидений, укладывали в маленькие прозрачные пакетики, махали кисточками, снимая отпечатки пальцев, после чего забрали Сюнске с собой и уехали.

Ситуация все больше и больше выходила из-под контроля…

***

Бледное лицо, полоска пластыря на щеке, перебинтованные тонкие пальцы… Любящими глазами Дай сразу же выхватил все эти страшные свидетельства вчерашнего происшествия. «Милый мой, любимый медвежонок; родной мальчик, самый лучший на всем белом свете… как они посмели причинить тебе боль и страдания, напугать и выбросить в темноту ночи на жуткой свалке на краю города?» - он повернул в двери защелку, быстрым шагом пересек небольшую комнатку и опустился перед кроватью на колени.

-Мао, это я. Посмотри на меня, - тихим шепотом позвал он, бережно прикасаясь к любимому лицу. Погладил по щекам, едва тронув пластырь, потом подбородок и шею, спустился на плечо и локоть, накрыл ладонью теплые пальцы. – Мао, мне так жаль, что тебе пришлось вынести такое…

-Дайтик, это ты? Это правда ты? – Мао открыл глаза, всем телом потянулся навстречу, жадно вглядываясь в лицо Дайске. – Ты в порядке? С тобой ничего не случилось?

-Мой милый, почему ты спрашиваешь об этом? Эти сволочи чем-то напугали тебя? – Дай бесконечно бережно, словно редчайшее произведение искусства, гладил и нежил узкую ладошку Мао. – Не бойся, любовь моя, со мной все нормально. Тебе надо подумать о себе, отдохнуть и набраться сил. Ах, если бы я мог остаться здесь с тобой, оберегать и заботиться…

-Дай, они сказали, что если мы не расстанемся, ты очень серьезно пострадаешь. Я так испугался за тебя, ужасно, просто ничего не мог соображать, - он сел в постели и крепко прижался к Даю, обхватив за плечи свободной рукой. – Здесь ведь нет никого, правда? – запоздало испугавшись, спохватился он. – Мы ведь можем побыть так, совсем немножко?

-Можем, хороший мой, можем, - Дай гладил гибкую точеную шейку Мао, так трогательно открывавшуюся из белой больничной пижамы, чувствительную спину и талию; медленно и нежно, вкладывая в бережные и осторожные движения всю накопившуюся за время разлуки нерастраченную любовь. – Скажи мне, как твоя нога? Тебе очень больно?

-Пока шел, я не чувствовал боли. Может, от холода, может, от страха. А потом, когда увидел вдали огни заправки, лишь одна мысль осталось в моей голове – не упасть раньше, чем меня смогут найти. Я так боялся не дойти и потерять сознание. Голова кружилась все больше, и я думал, что если упаду и умру вот так, то больше никогда не увижу тебя. Это пугало меня сильнее всего, но и придавало решимости не сдаваться. Именно ты помогал мне бороться в ту ночь, Дайтик!

-Мао… - Дай слегка отстранил его от себя, с нежностью взглянул в глубину черных глаз, и тихонько, едва касаясь, поцеловал, - лоб и брови, переносицу и бледные щеки, мочку ушка и чувствительную ямочку под ней. – Спасибо, родной мой, за твою веру в меня. Прости, что я не мог защитить тебя, прийти на помощь…

-Но что мы будем делать? - настойчиво перебил Мао. – Они сказали, что если мы не расстанемся, то ты…

-Не пугайся, глупый, - улыбнулся Дай, - они просто блефовали. Никто ничего больше не сделает плохого, ни тебе, ни мне. Мы справимся, и всегда будем вместе! Давай после турне съедемся, наконец, и будем жить в одной квартире, хватит нам тосковать друг по другу в разных частях Токио! А, что скажешь, маленький мой? Ты согласен?

-Дайтик…

- Не бойся, я знаю, кто заказал тебя похитить. Надо только найти способ прижать его и заставить признаться. Кстати, пока ты был уверен, что я изменил тебе, кто-нибудь пытался подружиться с тобой, сблизиться или соблазнить? Не спеши отвечать, подумай, это очень важно.

-Да вроде нет… Хотя, было нечто такое, что меня удивило. В тот вечер, когда я получил тот конверт, ко мне неожиданно пришел Тайки Найто, и принес бутылку саке. Он знал, где я живу, но никогда не приходил раньше. А тут пришел, да еще с выпивкой... Тогда мне было так плохо, что я не придал этому значения, а потом стал думать, что это странно. И позже, на Хоккайдо, он вдруг приехал за два дня до окончания спектаклей, заменив другого актера, у которого будто бы заболела мама, и поселился со мной в одном номере. Нет, он не пытался соблазнять меня, но всегда был рядом.

-А вчера, когда на тебя напали, ты тоже был с ним? Вот как… Значит, он...

-Дай, ты думаешь, что он участвовал в этом обмане? Но Найто хороший человек. Ты же знаешь его, по съемках Такуми-куна.

-Ага, я еще тогда ревновал тебя к нему! Только ты один и не замечал, что он просто пожирал тебя глазами!

-Ты серьезно, Дай? Тебе не примерещилось, и ты думаешь, что у Найто действительно были ко мне какие-то чувства? А я и в самом деле ничего не замечал, потому что глядел только на одного человека. На тебя… и тогда, и сейчас. Ты для меня единственный, Дайтик!

-Я хочу поцеловать тебя, - тихо прошептал Дайске, - безумно хочу, с той самой минуты, как вошел сюда. Я тихонечко, ладно? Твои синяки не пострадают. Ты позволишь, медвежонок?