После этой фразы Арчи сделал паузу, чтобы насладиться эффектом неловкости, который она произвела, причем дискомфорт ощутила даже мисс Кейви, чья поглощенность собственными творческими идеями, казалось бы, не оставляла ей энергии на излишнюю чувствительность.

– Но не стану отрицать, что в обмен на свою незначительную услугу я получаю некоторые привилегии. Я не только гостеприимно принят под кров Раст-Холла на постоянное жительство: порой я имею удовольствие слышать или видеть, какие планы на будущее строит мой талантливый родственник. И могу с полной достоверностью уведомить вас, что уже некоторое время он работает над романом «Полуночное убийство». Потрясающе захватывающее название, не правда ли? Между прочим, какую комнату вам выделили в этом году?

Мисс Кейви чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Какую комнату? Да ту же небольшую в стороне от других в основании башни.

Андре, пытавшийся завладеть порцией жаркого из почек, вовремя повернулся, чтобы произнести сакраментальное:

– Ах, вот даже как!

– А теперь о том, – продолжил Арчи с невозмутимой рассудительностью, – чего мы реально опасаемся. День Рождения уже состоялся. Так, быть может, теперь нам предстоит и полуночное убийство? Именно здесь заключена причина нашей особой настороженности. Вы признаете это, дорогой Андре?

– О, да, именно здесь. Мы боимся, что некая несчастная женщина может действительно стать жертвой убийства.

– Женщина? – Мисс Кейви нервно отпихнула от себя тарелку с недоеденной рыбой.

Арчи кивнул с серьезной миной.

– Точно так, женщина, – подтвердил он. – О, мой бог! Посмотрите, каким странным взглядом опять смотрит на вас Джозеф.

Мисс Кейви сделала над собой последнее усилие, чтобы сохранить самоконтроль.

– Лично мне не кажется, что он смотрит на меня так, как вы предполагаете. Он скорее раздевает меня глазами.

– Моя милая леди, пожалуйста, сохраняйте хладнокровие. Только полное спокойствие позволит нам встретить угрозу лицом к лицу. Начнем с вопроса: кто же та женщина, которая станет жертвой? – Арчи с напускным вниманием всмотрелся в гостей мистер Элиота. – Мы располагаем лишь приблизительным описанием ее внешности.

– У вас есть даже описание внешности?

– Да. Изображен труп дамы средних лет плотного сложения.

Мисс Кейви резко поднялась с места.

– Простите, – решительно сказала она, – мне срочно требуется взглянуть на железнодорожное расписание.

– Но, разумеется, мое проникновение в замысел романа кузена нельзя считать полным. Насколько мне известно, в настоящий момент он выбирает между двумя альтернативными вариантами. В одном из них несчастная женщина погибает в своей уединенной спальне. А вот во втором смерть настигает ее при попытке бежать от собственных палачей.

Мисс Кейви снова села за стол.

– А вы случайно не в курсе, – спросила она дрогнувшим голосом, – что служит причиной ее смерти? Как именно она погибает? Это мучительная кончина?

И Андре блестяще воспользовался предоставившейся возможностью.

– Ее умертвляют путем повешения на шнуре оконной шторы, – мрачно сказал он. – К ней в комнату врываются слишком поздно: она дергается в последних конвульсиях, издает предсмертный хрип, от которого кровь стынет в жилах.

– А вот и Ричард, – сказал Арчи. – Ричард, старина, боюсь, мисс Кейви неважно себя чувствует. Ее раздражает ваш слуга Джозеф.

Суббота оказалась насыщена событиями, как и положено дню, венчавшему праздник в честь Паука. Но началась она с бесконечных разговоров, особенно для Эплби, который за завтраком снова оказался в компании Уинтера. Его сестра и Тимми Элиот расположились напротив них через стол, и Уинтер не замедлил воспользоваться этим для развлекательной, с его точки зрения, беседы. Он провел специально для Патришии углубленный анализ личности Хьюго Топлэди, часто обращаясь к Тимми за подтверждением отдельных выводов, закончив загадочным заявлением, что для того, чтобы считаться идеалом мужчины, Топлэди не хватает только шоколадного оттенка кожи. Напрасно Тимми пытался подсунуть своему куратору девственно свежий номер «Таймс». Только когда тема Топлэди была исчерпана настолько, что грозила стать скучной, Уинтер сменил направление разговора.

– Мы с вами, мисс Эплби, уже посвятили себя определенным профессиям, а вот Тимми еще только предстоит удовольствие выбрать будущую стезю. Мы как раз обсуждали это вчера в поезде. – Он обращался теперь непосредственно к Тимми, с трудом находившему в себе силы оставаться вежливым и не замыкаться с недовольным видом. – И у меня возникла идея, которой я совершенно забыл с вами поделиться. На эту мысль меня навели соблазнительные фотографии, которые имеют обыкновение вывешивать в купе над сиденьями для пассажиров. Там был пейзаж Бридлингтона. – Он повернулся к Эплби, награждая его фразой, словно кусочком бисквита. – Поблекшее фото серповидного песчаного пляжа, на котором явно скучали многочисленные отдыхающие. Почему, подумалось мне, Тимми не поехать туда, не встряхнуть этих блеклых людей, не привнести немного красок в их монотонное времяпрепровождение? А еще в нашем купе висело фото замка Ладлоу, – снова обратился он к своему подопечному. – И именно этот вид окончательно помог идее оформиться. Почему бы вам, Тимми, не обзавестись собственным автобусом, чтобы проводить литературные экскурсии действительно высокого класса? – Он посмотрел на Патришию. – Вы же знаете, что у Тимми развит талант к публичным выступлениям и лекторское мастерство. Из него выйдет превосходный экскурсовод для элитной аудитории.

Эплби позволил мыслям пуститься в свободное плавание, прекратив слушать, но через некоторое время его внимание вновь вернулось к беседе, а Уинтер продолжил описывать свое новое видение истинного призвания Тимми.

– Святилища! Подлинные сокровенные места для любителей истории. Устройте уже в этом году «Поход пилигримов по высшему разряду под началом Элиота»: А вот здесь, леди и джентльмены, Гейвстон придумывал новые забавы для короля!

Это уже граничило с издевательством, которого Уинтер обычно избегал, но сейчас, захваченный необъяснимым порывом, заговорил лишь громче и выразительнее:

– Насколько живо, мисс Эплби, подобная картина встает перед нашими глазами! Внутренний двор полуразрушенного замка, неровные зубцы его башен вырисовываются на фоне серого неба. По подъемному мосту, по которому когда-то въезжала сюда в роскошном шарабане, отливавшем пурпуром и золотом, мисс Джиневра или даже скакали верхом рыцари Круглого стола, теперь входит небольшая группа туристов с фотоаппаратами, брошюрами, путеводителями и блокнотами. Школьные учительницы вдыхают ароматы увядших роз Йорка или Ланкастера, эксцентричные бизнесмены собирают материалы для очередных заседаний своих провинциальных литературных кружков. А в центре стоит Тимми собственной персоной, – голос Уинтера взлетел еще выше, – и декламирует среди полуразвалившихся, но дающих отличный резонанс древних стен.

И Уинтер принялся читать нечто, напоминавшее отрывки из «Эдварда II» Марло. Но только теперь стало ясно, что его громкие речи намеренно рассчитаны на то, чтобы заглушить перепалку, вспыхнувшую на другом конце стола. Однако он потерпел фиаско. Разглагольствования о предполагаемой карьере Тимми в роли чичероне[91] заглохли, и все в смущении наблюдали за происходившим в начале стола.

– Ну, конечно, сцена, скандал! – с горечью воскликнул Тимми. – Еще ни один праздник не обходился без них. Но повздорить со слугой! Боже, до чего мы докатились.

– Как типично для тебя, Тимми. – В голосе Патришии звучал откровенный вызов. – Ты моментально цепляешься к мелочам. Нет, я, разумеется, согласна, что было бы куда пристойнее, если бы та женщина набросилась на мистера Уэджа. Вот твой отец – причем обрати внимание, как весело он это проделал, – ловко вывел ошеломленного молодого человека из комнаты. А теперь и старина Боулз появился. По-моему, он расстроен больше всех. Интересно, из-за чего вспыхнул весь этот сыр-бор?