— Я слышала десять? — раздался голос миссис Макклур. — Ну же, давайте! Обед восхитительный. Клубничный торт, ростбиф, сэндвичи с сыром...

— О нет, — прошептала я Дарле. — Это я во всем виновата!

— Ты? В чем виновата?

— Я голосовала за него!

— Ну, не ты одна...

— Но тогда почему никто не делает ставку? Он... он такой хороший.

Дарла кивнула.

— Точно.

И тут я поняла, что должна сделать. Моя рука взлетела в воздух, и я крикнула:

— Десять!

— Десять? — радостно подхватила миссис Макклур. — Я слышала десять?

Я подняла руку еще выше и попросила Дарлу:

— Скажи двенадцать.

— Что?

— Скажи двенадцать, я перекуплю его у тебя.

— Ни за что!

— Дарла, он не может уйти за десять, пожалуйста!

— Двенадцать! — крикнула Дарла, но ее рука поднялась совсем чуть-чуть.

— Пятнадцать! — выпалила я.

— Шестнадцать! — подхватила Дарла, весело взглянув на меня.

Я прошептала:

— Дарла! У меня только пятнадцать.

Она растерялась.

Я рассмеялась и крикнула:

— Восемнадцать!

А потом опустила руку Дарлы со словами:

— У меня, правда, больше нет.

На какой-то момент воцарилась тишина, и затем прозвучало:

— Восемнадцать раз! Восемнадцать два... Продан! За восемнадцать долларов.

Дарла заявила со смехом:

— Да подруга. Какой задор!

Я кивнула.

— Именно так.

— Значит, остаешься без десерта. Похоже, ты выбрала... белковую диету. — Дарла кивком указала на сцену. — Ты пойдешь к столу? Или будешь и дальше наблюдать за этим цирком?

У меня не было выбора. Миссис Макклур еще не успела дочитать карточку Брайса, как Шелли выкрикнула:

— Десять!

Откуда-то из центра зала ей в ответ прозвучало:

— Двадцать!

Это Миранда размахивала высоко вытянутой рукой. Рука раскачивалась все сильнее и быстрее, но тут Шелли ответила:

— Шестьдесят два!

— Просто не верится, — прошептала я Дарле. — Шестьдесят два доллара! Ну же, Миранда, давай.

— Похоже, она сдалась. Шелли победила.

— Шестьдесят два доллара раз! — начала миссис Макклур, но прежде чем она успела сказать «два», голос от самой двери крикнул:

— Сто!

Все зашептались и повернулись на звук этого голоса. Дарла прошептала:

— Это Дженни.

— Аткинсон? — не поверила я.

Дарла показала пальцем.

— Вон там.

Ее легко было заметить — Дженни в спортивной футболке с номером 7 на две головы возвышалась над залом.

— Вот это да, — прошептала я. — Я и понятия не имела.

— Может, она решила выкупить его для тебя? — с усмешкой предположила Дарла.

— Да какая разница? — захихикала я. — Главное, она обставила Шелли!

Миссис Макклур бормотала в микрофон что-то насчет побитого рекорда, когда ребята вокруг Миранды зашевелились. Сначала я решила, что сейчас они подерутся. Но Шелли и Миранда повернулись к миссис Макклур и в один голос заорали:

— Сто двадцать два пятьдесят!

— Что?! — воскликнула я.

— Они объединились, — прошептала Дарла.

— О, нет-нет-нет! — Я взглянула на Дженни. — Пожалуйста, Дженни.

Дарла покачала головой:

— Она вне игры.

И это было правдой. Брайс достался Шелли и Миранде за сто двадцать два доллара и пятьдесят центов.

Я немного смущалась, кода шла с Джоном к нашему столику в кафетерии. Но он был очень мил, и я радовалась своему решению выкупить его. Мы уселись на свои места, и я уже не испытывала никакой неловкости. Ведь это всего лишь обед!

Мне было бы намного легче, если бы не пришлось сидеть прямо напротив Брайса с его гаремом. Впрочем, я постаралась не обращать на него внимания. Джон рассказывал мне о своем радиоуправляемом самолете, о том, как они с отцом конструировали дома, и еще о многом другом. Он рассказал забавную историю о том, как однажды перепутал провода в проводке и чуть не устроил пожар в подвале. А я расспрашивала его, как работает его самолет, потому что совершенно в этом не разбиралась.

Одним словом, я так расслабилась, что начала по-настоящему получать удовольствие от обеда с Джоном. Как хорошо, что я не выкупила Брайса. Ведь я бы просто выставила себя на посмешище! И, честно говоря, я думала, что мне будет гораздо тяжелее видеть, как он сюсюкается с Шелли и Мирандой. Оказалось, я легко могу это пережить. Возможно, помогло то, что они выглядели глупо.

Джон спросил о моей семье, и я рассказала ему о братьях и о переполохе, который они устроили за ужином у Брайса. Но тут Шелли и Миранда принялись кататься по полу, вцепившись друг другу в волосы.

Непонятно откуда у нашего столика возник Брайс. Он схватил меня за руку, оттащил на середину кафетерия и прошептал:

— Он тебе нравится?

Я опешила.

Брайс взял меня за вторую руку и повторил:

— Он тебе нравится?

— Кто, Джон?

— Да!

Я не помню, что ответила. Он смотрел мне в глаза, сжимал мои руки и притягивал меня к себе. Мое сердце бешено колотилось, а его лицо становилось все ближе... Прямо здесь, перед всеми мальчиками с корзинками и их партнершами он попытался поцеловать меня.

Поцеловать меня.

Я испугалась. Я ждала этого поцелуя всю жизнь — и что в итоге?

Я вырвалась и побежала к своему столику. Когда я села, Джон прошептал:

— Он пытался тебя поцеловать?

Я подвинула стул так, чтобы сидеть спиной к Брайсу, и попросила:

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно?

Все ребята шептались и поглядывали в мою сторону, но когда Шелли Сталле вернулась из туалета, повисла тишина. Ее волосы выглядели ужасно. Они были словно вымазаны маслом, и в них все еще торчали кусочки пищи. Она посмотрела на меня так, словно хотела сжечь взглядом.

Двое учителей усадили ее обратно за стол, и тогда все снова зашептались с удвоенной силой. Но Брайсу, похоже, было на это наплевать! Он еще несколько раз пытался подойти и поговорить со мной, но либо ему мешали учителя, либо я отворачивалась раньше, чем он успевал сказать хоть слово.

Когда прозвенел звонок, означавший конец обеда, я быстро попрощалась с Джоном и бросилась к дверям. Мне никак не удавалось хорошо разогнаться на велосипеде! Я крутила педали с такой силой, что мои легкие, казалось, вот-вот взорвутся.

Миссис Стьюби, поливавшая свою клумбу, попыталась заговорить со мной, но я просто бросила свой велосипед у забора и влетела в дом. У меня не было ни малейшего желания говорить о петухах!

Мама услышала, как я хлопнула дверью, и поднялась ко мне в комнату узнать, что случилось.

— Джулианна! В чем дело?

Я упала на кровать и простонала:

— Мне так плохо! Я ничего не понимаю! Что же мне делать?

Мама опустилась на кровать рядом со мной и взъерошила мне волосы.

— Что случилось, милая!

Я помедлила немного и выпалила:

— Он пытался меня поцеловать!

Мама с трудом сдержала улыбку.

— Кто?

— Брайс!

Мама помолчала, а потом сказала:

— Но ведь он всегда нравился тебе...

Позвонили в дверь. Потом еще раз. Мама хотела подняться, но я схватила ее за руку:

— Не открывай!

В дверь позвонили снова, а потом раздался громкий стук.

— Мама, пожалуйста! Не открывай. Это, наверняка, он!

— Но милая...

— Он мне больше не нравится! Совсем не нравится!

— С каких это пор?

— С прошлой пятницы. После ужина. Даже если он сейчас исчезнет с лица земли, мне будет все равно!

— Но почему? За ужином случилось что-то, о чем я не знаю?

Я уткнулась в подушку и пробормотала:

— Это слишком сложно, мам! Я... я просто не могу об этом говорить.

— Боже, — через секунду сказала мама, — да ты говоришь, как взрослая.

Я подняла голову и села:

— Мама, все эти годы он нравился мне. Но я его совсем не знала. Я только знала, что у него самые красивые в мире глаза, от его улыбки я таяла, как масло на сковородке. Но теперь я поняла, что он трус и лгун, внешность обманчива, я должна забыть о нем!

Мама прислонилась к стене и скрестила на груди руки.