Я несколько недель торчала на улице с утра до вечера, просто на случай, если соседи приедут раньше. Единственным моим развлечением была игра в мяч с нашей собакой Чэмпом. Он в основном гонялся за мячом, ведь собаки не могут ударять по нему, но иногда он подталкивал мяч носом. Запах мяча Чэмпу, видимо, не нравился, потому что он часто пытался укусить его, отчего мяч улетал в сторону.

Когда семья Лоски наконец появилась, все мои домашние были счастливы. Ведь теперь «крошке Джулианне» будет с кем поиграть.

Моя мама ждала целый час, прежде чем позволить мне пойти познакомиться с ними.

— Дай им немного передохнуть, Джулианна, — говорила она. — Они должны немного освоиться.

Мама даже не позволила наблюдать за ними со двора.

— Я тебя знаю, милая. Каким-то образом твой мяч обязательно окажется в их дворе, и тебе придется достать его.

Поэтому я смотрела в окно и каждые три минуты спрашивала:

— Можно?

А мама отвечала:

— Подожди еще немного, ладно?

Вдруг зазвонил телефон. Пока мама разговаривала, мне показалось, что она готова отпустить меня, так что я дернула ее за рукав и снова спросила:

— Можно?

Мама кивнула и прошептала:

— Иди, только осторожней! Я скоро тоже подойду.

Я так волновалась, что пронеслась по улице как вихрь, но как только подошла к грузовику, постаралась продемонстрировать хорошее воспитание. Я некоторое время просто постояла рядом, что далось мне очень тяжело, ведь там был он! Брайс Лоски! Я была уверена, что он станет моим лучшим другом.

Брайс болтался без дела. Наблюдал, как отец перетаскивает коробки в коридор. Помню, что мне было очень жаль мистера Лоски, он чуть не надорвался, таская все коробки в одиночку. Еще я помню, что они с Брайсом были одеты в бирюзовые рубашки-поло, и это мне очень понравилось. Правда.

Когда у меня не осталось уже сил просто стоять, я крикнула в грузовик:

— Привет!

Брайс подскочил от удивления и внезапно начал передвигать коробки с таким видом, будто он тут больше всех работает.

В этот момент я поняла, что Брайс должен был помогать отцу управляться с коробками, но он просто уже обессилел. Он, наверное, несколько недель только этим и занимался, когда они готовились к переезду. Ему определенно нужен был отдых. Хотя бы немного сока! Что-нибудь.

Но мистер Лоски и не собирался его отпускать. Он сам, похоже, решил таскать коробки пока не упадет, но Брайс к этому времени уже давно будет мертв. Он даже не успеет увидеть толком свой новый дом!

Возможность столь трагичного развития событий заставила меня влезть в грузовик.

Когда я подошла к Брайсу, чтобы помочь ему подвинуть одну из коробок к краю, бедный мальчик так смутился, что отошел в сторону, и мне пришлось делать все самой. Мистер Лоски не хотел, чтобы я помогала, но, по крайней мере, я спасла Брайса. Уже через три минуты отец отправил его домой помогать матери.

Я побежала за Брайсом, и тут все изменилось. Понимаете, я подбежала и попыталась остановить его, схватив за руку. Я надеялась, что он пойдет со мной играть в футбол. Но в следующую секунду он уже сам держал мою руку и смотрел прямо мне в глаза.

У меня замерло сердце. Просто перестало биться. Ничего подобного я в жизни не чувствовала. Я словно взлетела, а мир продолжал вращаться у меня под ногами, не задевая меня. Я замерла. Я бы могла просто улететь ввысь, но меня держали его глаза. Так бывает, что взгляд другого человека удерживает тебя какими-то невидимыми силами, а весь мир вокруг будто сходит с ума.

В тот день я могла бы впервые поцеловаться. Уверена в этом. Но тут из дома вышла мама Брайса, он жутко смутился, весь покраснел и через пару минут уже прятался в ванной.

Я ждала, пока он выйдет, и меня увидела его сестра, Линетта. Она мне показалась высокой и взрослой, и ей очень хотелось узнать, что происходит. Так что я ей все рассказала. Не стоило этого делать, потому что она тут же начала дразнить Брайса через дверь.

— Эй, малыш, тут тебя горячая штучка дожидается! Что с тобой такое? Ты, что, испугался?

Это было отвратительно! Я дернула ее за руку и попросила прекратить, но она отказалась, и я просто ушла.

Мама уже разговаривала с миссис Лоски. В руках мамы Брайса я увидела замечательный лимонный пирог, приготовленный сегодня нам не десерт. Сахарная пудра покрывала его, словно снег, и вокруг распространялся чудесный лимонный аромат.

У меня слюнки потекли только от одного взгляда на этот пирог! Но мама отдала его миссис Лоски, и я знала, что назад нам его не получить. Мне оставалось только наслаждаться его ароматом, слушая, как две мамы обсуждают магазины и прогноз погоды.

А потом мы с мамой пошли домой. Я была в смятении. Мне даже не удалось поиграть с Брайсом! Я знала только, что у него сверкающие голубые глаза, что у него есть сестра, которой нельзя доверять, и что он почти поцеловал меня.

Заснула я в ту ночь с мыслями о почти случившемся поцелуе. А на что вообще похож поцелуй? Интуитивно я догадывалась, что он совсем не похож на те, что я получала перед сном от мамы и папы.

Когда я вспоминаю второй класс, мне хочется верить, что я так стремилась получить этот поцелуй скорее из научного любопытства. Но если быть до конца откровенной, псе дело, скорее всего, было в его голубых глазах. Во втором и третьем классах я постоянно следовала за ним, садилась рядом, хотела ни на минуту не разлучаться с ним. Я ничего не могла с собой поделать.

К четвертому классу я научилась контролировать спои чувства. От мыслей о нем и взгляда на него мое сердце замирало, но мои ноги больше не следовали за ним. Я просто наблюдала, думала и мечтала.

А потом в пятом классе на моем пути возникла Шелли Сталле. Шелли Сталле — зануда. А еще она жуткая сплетница и вполне способна воткнуть тебе нож в спину. Странно, что кто-то может быть отвратительным для одного человека и невероятно привлекательным для другого. Мы уже в средней школе, и сейчас она настоящая королева сцены, но даже в начальной школе она могла изобразить все что угодно. Особенно здорово это проявлялось на физкультуре. Я ни разу не видела, чтобы Шелли бегала или делала какие-то сложные упражнения. Вместо этого она разыгрывала целый спектакль, убеждая учителя, что непременно умрет, если он заставит ее подтягиваться.

И это срабатывало. Каждый год! Она всегда получала полное освобождение от всего, что требовало хоть малейшего напряжения мышц. Она даже никогда не ставила свой стул на парту в конце учебного дня. Единственными мышцами в ее организме, работавшими без остановки, были те, что помогают говорить. Она могла бы выиграть Олимпиаду по болтовне.

Но меня бесило не ее освобождение от физкультуры — кому в команде нужна такая? Меня бесило то, что дело было не в астме, слабых ногах и прочем. Все дело было в ее волосах. Они были невероятно густыми и длинными, и Шелли сооружала из них немыслимые прически. А когда она распускала волосы, возникало ощущение, что ее накрывает сверкающее кудрявое одеяло, и снаружи оставался нос.

Я старалась не обращать на Шелли Сталле никакого внимания, что отлично у меня получалось до середины пятого класса, когда я увидела... Они с Брайсом держались за руки.

С моим Брайсом. Тем самым, который так смутился, взяв меня за руку за несколько дней до второго класса. Тем самым стеснительным парнем, который до сих пор не решается сказать мне больше пары слов.

Тем самым, кто по-прежнему должен мне мой первый поцелуй.

Как могла Шелли вложить свою руку в его? Эта лохматая принцесска не имеет на это никакого нрава!

Брайс время от времени оглядывался, когда они ходили вместе, и смотрел на меня. Сперва я подумала, что это он так извиняется. Но потом на меня снизошло озарение — он просит о помощи. Ну конечно же! Шелли же такая милая и красивая, что ее просто нельзя бросить. Представляю, как Брайс страдал! Нет, парень просто не в состоянии красиво расстаться с девушкой. Это работа для другой девушки.

И я не колебалась ни секунды. Подошла к ним и дернула ее за руку. Брайс сбежал сразу, как только получил свободу, а вот Шелли не двинулась с места. О, не-е-ет… Она подошла ко мне вплотную, ткнула в меня пальцем и заявила, что Брайс принадлежит ей, и отпускать его она не намерена.