— Что ж, — произнесла она. — Должно быть, это связано.

— О чем ты?

Мама минуту молчала и кусала губу, потом сказала:

— Я не должна обсуждать это.

— Почему?

— Потому что... просто не должна. К тому же тут есть вещи, которые тебе будет неловко обсуждать со мной...

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Наконец я отвела взгляд и прошептала:

— Когда мы с Четом приводили в порядок двор, я рассказала ему, что из-за дяди Дэвида мы не можем позволить себе купить этот дом. Он, наверное, рассказал об этом всей семье, потому что накануне ужина у Лоски я подслушала, как Брайс с другом насмехаются над дядей Дэвидом. Я была в ярости, но не рассказала тебе, потому что ты могла подумать, будто они пригласили нас на ужин только из жалости. — Я посмотрела на маму и продолжила: — Ты была так рада этому приглашению. — И тут я кое- что поняла. — Знаешь, с тех пор ты кажешься счастливее.

Мама взяла меня за руку и улыбнулась.

— У меня есть много поводов для счастья. — Она вздохнула. — Ия уже знаю, что они в курсе насчет дяди Дэвида. Хорошо, что ты поговорила с Четом. Дэвид ведь не какая-нибудь тайна.

Я привстала.

— Погоди... но как ты узнала?

— Пэтси мне сказала.

Я уставилась на маму.

— Она? Еще до ужина?

— Нет, нет. После. — Мама немного подумала. — Пэтси заходила несколько раз на этой неделе. У нее... сейчас тяжелые времена.

— Почему?

Мама вздохнула.

— Думаю, ты уже достаточно взрослая и умеешь хранить секреты. Я расскажу тебе об этом только потому... потому что считаю это важным.

Я затаила дыхание и ждала.

— Пэтси и Рик стали часто ссориться в последнее время.

— Мистер и миссис Лоски? Из-за чего?

Мама вздохнула.

— Кажется, из-за всего на свете.

— Я не понимаю.

Очень тихо мама объяснила:

— Впервые в жизни Пэтси увидела истинное лицо своего мужа. Через двадцать лет брака, вырастив двоих детей, она наконец поняла. — Мама грустно улыбнулась. — Похоже, с Пэтси происходит то же самое, что и с тобой.

Зазвонил телефон, и мама сказала:

— Позволь мне снять трубку, хорошо? Папа сказал, что позвонит, если задержится на работе, и это, наверняка, он.

Пока ее не было, я вспомнила, что Чет говорил мне о человеке, не способном заглянуть внутрь, за внешнюю оболочку. Он имел в виду свою дочь? Разве возможно такое после двадцати лет брака?

Когда мама вернулась, я спросила:

— Папа задерживается?

— Это был не папа, милая. Это был Брайс.

Я вскочила.

— Теперь он звонит? Я шесть лет прожила напротив него, и он ни разу не позвонил! Он делает это из ревности?

— Ревности? К кому?

И я рассказала ей все по порядку — начиная с миссис Стьюби и Дарлы, и затем про аукцион, драку, про то, как Брайс пытался поцеловать меня на глазах у всех.

Мама захлопала в ладоши и захихикала.

— Мама, это не смешно!

Она попыталась принять серьезный вид.

— Знаю, милая, знаю.

— Я не хочу кончить, как миссис Лоски!

— Ты вовсе не должна выходить за него замуж, Джулианна. Но почему бы тебе просто не выслушать его? Кажется, он умирает от желания поговорить с тобой.

— Да что он может мне сказать? Он уже пытался обвинить во всем Гэррета, но я на это не купилась.

Он лгал мне, он не заступился за меня... он... я не хочу, чтобы он мне нравился. Я просто должна пережить все эти годы, что сохла по нему.

Мама сидела молча целую вечность, а потом сказала:

— Люди меняются... Возможно, с ним в последнее время произошло что-то особенное. И честно говоря, парень, пытавшийся поцеловать девчонку на глазах у стольких людей, вовсе не кажется мне трусом. — Она погладила меня по руке и прошептала: — Может, ты должна узнать что-то еще о Брайсе Лоски?

Сказав это, мама оставила меня наедине с моими мыслями.

Мама знала, что мне нужно время подумать, но вот Брайс не желал оставить меня в покое. Он звонил и колотил в дверь. Он даже заглядывал ко мне в комнату через окно! Каждый раз, оборачиваясь, я видела его.

Я хотела спокойно поливать двор. Хотела, чтобы он не преследовал меня в школе. Хотела не просить Дарлу не подпускать его ко мне. Почему он не желает понять, что меня не интересует, что он хочет сказать? Да и что вообще он может сказать мне?

Неужели он не понимает — я хочу, чтобы меня оставили в покое!

А потом как-то вечером я читала книгу в гостиной с опущенными занавесками, — я не раздвигала их всю неделю, чтобы он не смог меня увидеть. И вдруг послышался шум. Я выглянула во двор и увидела Брайса, он топтался на моем газоне. Он стоял на моей траве! И у него была лопата! Что он собирается делать?

Я вскочила с дивана и бросилась к отцу.

— Останови его! — завопила я.

— Успокойся, Джулианна, — попросил папа. — Я ему разрешил.

— Разрешил? Что разрешил? — Я приклеилась к окну. — Он копает яму!

— Верно. Я позволил ему это.

— Но почему?

— Потому что, по-моему, у парня замечательная идея, вот почему.

— Но...

— Это не испортит твой газон, Джулианна. Пусть сделает то, что задумал.

— Но что? Что он делает?

— Смотри. Скоро сама все поймешь.

Было пыткой видеть, как он раскапывает мой газон. Яма была уже невероятных размеров! Как папа мог позволить ему сотворить такое с моим двором?

Брайс знал, что я наблюдаю за ним, потому что он один раз глянул на меня и кивнул. Не улыбнулся, не помахал рукой, только кивнул.

Он разорвал мешок с землей и высыпал ее в яму. А потом он на некоторое время исчез и вернулся с саженцем в руках. Ветки дерева колыхались, когда он шел.

Папа сел рядом со мной на диван и тоже принялся наблюдать.

— Дерево? — прошептала я. — Он сажает дерево?

— Я бы помог ему, но он сказал, что должен сделать все сам.

— Это же... — Слова застряли у меня в горле.

Мне не было нужды спрашивать, а папа понимал, что ему не нужно отвечать. Я все поняла по форме листьев, по виду ствола. Это был платан.

Я даже пошевелиться не могла.

Платан!

Брайс посадил дерево, полил его, все за собой убрал и ушел домой. А я просто сидела на диване, не зная, что делать.

Я, наверное, несколько часов вот так сидела и смотрела на дерево. Сейчас оно маленькое, но день за днем будет расти. И через сотню лет оно станет выше всех этих крыш. С него откроется вид на десятки километров! Я уже сейчас могла сказать — это будет чудесное, удивительное дерево.

И вдруг подумала, а будет ли через сто лет какая-нибудь девочка влезать на него так же, как я влезала на платан на Колльер-стрит? Увидит ли она то, что видела я? Почувствует ли она то, что чувствовала я?

Изменит ли это ее отношение к жизни так, как изменило мое?

А еще я думала о Брайсе. Что он хотел сказать мне? О чем думал?

Я знала, что он дома, потому что время от времени он выглядывал в окно. Один раз он даже поднял руку и помахал. Я не сдержалась и ответила.

Может, пойти и поблагодарить его за дерево? Может, мы посидим на крыльце и просто поговорим? Я только сейчас поняла, что за все годы нашего знакомства, мы ни разу этого не делали. Ни разу не говорили по-настоящему.

Может, мама права? Может, в Брайсе Лоски есть еще что-то, о чем я должна узнать?

Может, пора внимательнее вглядеться в него?

notes

Примечания

1

Ярко окрашенная крупная змея.