К счастью, Атаман не долго был в сибирской ссылке. Уже 5 июля 1672 г. польский посол Христофор Ковальский просил от имени короля Михаила Вишневецкого (к слову, из рода Дм. Вишневецкого («Байды») вернуть Сирка как доблестного воина и верного слугу двух великих государей (по Андрусовскому перемирию 1667 г. Запорожская Сечь считалась под патронатом московского царя и польского короля одновременно) для охраны общей границы. Просили за Атамана и запорожцы. Посему Алексей Михайлович сменил гнев на милость и вернул-таки его летом 1673 г. на Сечь, предварительно взяв с него в присутствии патриарха Питирима и ближних бояр личную клятву на верность.

А на границе действительно была горячо. В то время как Сирко за казенный кошт катался до Тобольска и обратно, турки разбили поляков, взяли крепость Каменец-Подольский и угрожали пойти то ли на Киев, то ли на Варшаву. А уж запорожцы для турок были как чирей на одном месте. В Стамбуле дали приказ приступить к окончательному решению «запорожского вопроса».

План турок был прост и в то же время грандиозен. В декабре 1675 г. на Запорожье был тайно отправлен янычарский десант (по данным Д. Яворницкого, численностью около 15 тысяч человек). Они должны были подобраться к Сечи, взять ее приступом, а запорожцев убить или взять в плен. Расчет был на то, что на Рождество (по окончанию поста) казаки упьются в смерть и не окажут серьезного сопротивления. А так как 1 января казаки всегда избирали нового атамана и старшину и на Сечи должны были оказаться почти все казаки, их должно было прихлопнуть одним махом.

Аллах поначалу благоволил этому плану. Крымский хан известными ему дорогами, прямиком через заснеженную степь, вывел отряд янычар к Сечи. Ночью по льду янычары перебрались через Днепр. Более того, янычарам удалось тихо снять охрану и через одну из калиток просочиться на саму Сечь. Очевидно, янычары ждали только сигнала, чтобы начать резню.

И тут случилось чудо. Один из казаков, по прозвищу Шевчик, случайно выглянул в окошко куреня (род казармы на сто-двести человек, где жили по признаку землячества) и увидел на улицах Сечи турок. Мгновенно протрезвев, он разбудил своих товарищей. Они тихо оделись, вооружились, и по знаку куренного Атамана открыли стрельбу из окон по янычарам, причем одни казаки стреляли, а другие — заряжали ружья.

Янычары запаниковали, их аги (командиры) потеряли управление, а так как турок набилось на Сечь как сельдей в бочку, то каждый выстрел казаков попадал прямо в цель. Проснулись казаки и в других куренях и догадались поступить так же. Численное преимущество янычар обернулось против них же. Поддавшись панике, янычары бросились бежать, давя друг друга. Хан, не разобравшись в ситуации, посчитал, что янычары попали в засаду, и вместо того, чтобы остановить бегущих и пойти на новый приступ, сам задал стрекача. К утру на улочках Сечи лежало около 13 тысяч убитых янычар, еще полтораста турок (в т.ч. и 4 аги) попали в плен. Сами казаки потеряли около 50 человек убитыми и 80 ранеными.

Отслужив утром молебен Богородице за воистину чудесное спасение, казаки собрали оружие, а тела убитых турок два дня вывозили на Днепр, где спускали под лед в пять больших полыней.

Однако казаки ужаснулись тому, как близко они были от гибели. Еще более задела их неслыханная дерзость турок и татар. Посему Иван Серко в конце июля 1676 г. собрал казацкую раду, где было решено нанести татарскому хану, так сказать, ответный визит.

Атаман отобрал лучших казаков, преимущественно конных, числом около 20 тысяч. Направившись сперва вдоль Днепра (якобы на приднепровские турецкие города), они резко развернулись и через степь рванули к Крыму, но не к Перекопу, а к Сивашской переправе, через которую и вторглись в Крым. Казаки разбились на несколько отрядов: один из отрядов во главе с Сирком остался сторожить переправу, а остальные рассыпались по Крыму, где начали, что называется, «отводить душу», но с условием, что не позже чем через пять дней вернуться.

Никогда еще ханство, чьи огланы в свое время сами жгли Москву и Киев, не знало такого погрома. Казаками были разорены города Гезлеве, Ак-Мечеть и даже столица — Бахчисарай (!). Хан Селим-Гирей бежал в горы, собрал отряд и двинулся на Сиваш. Но и тут удача ему не улыбнулась. Увидев отряд Сирка, он решил, что это все казацкое войско, и приказал его атаковать. В это время в тылу показались возвращавшиеся с добычей казаки. Они быстро смекнули что к чему и подняли захваченные у татар знамена, а когда приблизились вплотную, ударили татарам в спину. Хан снова вынужден был бежать.

Запорожцы вернулись на Сечь, уводя с собой 7 тысяч освобожденных христианских пленников, 6 тысяч татарского «ясыря» и где-то 18 тысяч голов скота.

В том же походе случилось событие, которое позже вошло в песни и думы. Атаман предложил освобожденным христианам решить, идут ли они «на Русь» или возвратятся в Крым. Четыре тысячи пленников решили вернуться на родину, но три тысячи (т.н. «тумы», рожденные уже в неволе), решили вернуться в Крым. Атаман отпустил их, но вскоре вслед за ними послал погоню, которой приказал вырезать изменников. Узнав же о выполнении приказа, Сирко якобы сказал: «Спите, братья, до Страшного суда, вместо того чтобы размножаться в Крыму меж бусурманами на наши молодецкие головы и свою вечную без крещения погибель».

Что касаемо татарских пленных, то часть из них Сирко отправил царю, часть — гетману Самойловичу, а остальных, числом 4 тысячи, решил вернуть хану за выкуп. Был составлен список пленных с указанием суммы выкупа, а к списку отаман присовокупил официальное письмо Его Ханской Милости Селим-Герею, датированное 23 сентября 1676 г. Текст письма, довольно пространного, наполненного большой иронией и сарказмом, сохранился до наших дней. «…Не мыслили же мы, Войско Низовое Запорожское, входить в войну и неприязнь с Вашей Ханской Милостью и со всем крымским панством, если бы не увидели ее начало с вашей стороны… Итак как ваши действия огорчили нас и принесли нам, Войску Запорожскому, досаду, то мы, по примеру давних пращуров и братьев наших, решили постараться за обиду и огорчение воздать, и отомстить Вашей Ханской Милости и всему Ханству равным за равное, но не тайно, как Вы сделали, а открыто, по-рыцарски…» — писал атаман хану.

На время обмена пленными между крымцами и запорожцами было заключено перемирие, которое продлилось до следующего года. Запорожцы разошлись по промыслам, а в Сечи осталась их малая часть. Потому запорожцы и не приняли участие в защите Чигирина. Но подкупа (и измены, как пытался представить «друг» Сирка гетман Самойлович) никакого не было — просто татары отдавали выкуп за пленных.

Нужно сказать, что зимой 1677 г. царь Федор Алексеевич посылал на Сечь подьячего Емельяна Шестакова для расследования этого случая, и тот вины запорожцев не нашел.

В 1684 г. в Европе для борьбы с Османской империей создается так называемая Священная лига, в которую вошли Австрия, Речь Посполитая и Венеция. Лига пригласила[103] в союзники и Россию, для которой усиление Турции и Крыма тоже было нежелательно. Москва согласилась при условии урегулирования отношений с Польшей. После двухлетних переговоров с поляками их король Ян Собеский, испытывавший трудности в борьбе с турками, согласился подписать с Россией «Вечный мир» (1686).

Безусловно, достигнутый «Вечный мир» был куплен, в том числе, ценой свободы и независимости украинского народа, разодранного этим «миром» напополам. Но, с другой стороны, вопрос об усмирении татаро-турецкой опасности отвечал и интересам Украины — и в этом нужно видеть его позитив.

Перед Россией в рамках Священной лиги стояла особая задача — нейтрализовать действия Крыма.

Воплощать эту задачу в жизнь должен был князь Василий Васильевич Голицын. Глава Посольского приказа и активный сторонник заключения «Вечного мира» — он был фаворитом царевны Софьи Алексеевны и считался одним из первых «западников». И для упроченья своих позиций и позиций своей патронессы, ему кровь из носу нужна была победа на юге.