Ты помнишь, как крошилась береста.

В подробности любой, в детали малой

Нам виделась агония Христа.

От зрячих звезд не в силах заслониться,

Мы кутались в лохмотья наготы,

Но слышали, как вынос плащаницы

Разносит в прах надмирные мосты.

Как попусту, как рабски-неумело

Мы друг от друга прятали глаза.

Но казнь -- была. Насилу свечерело,

И ртутью заструились образа.

И полночью вселенской катастрофы

Я осознал, сквозь каиновый смех,

Что делали мы в полдень у Голгофы

И почему на детях наших грех.

Так разгоралось Всенощное Бденье,

Дотла сжигая повседневный сон...

...Ты поняла, к чему тогда мгновенья

О вечности нам пели в унисон.

ТЕЛО АНГЕЛА

Эта ночь на фонемы дробит имена.

В прорезь ветра по капле стекает Луна.

Если есть еще взгляд - причастись этой млеющей лавы.

Знай, пространство сегодня - не полость, но плоть:

Тело ангела бросил на звезды Господь,

Крылья выбили дробь - начинается время облавы.

Я - фальшивка, я выкормлен снами менад,

Но в прицеле декартовых координат

Я на равных с любою живущей и дышащей тварью.

Так вноси меня в список, бессмертный солдат,

Прободи мою тень дробной россыпью дат, -

Я вселюсь в календарь, чтоб окрасить его киноварью.

Я начну свою жизнь в разнарядье недель, -

Хлынет в мозг января одуряющий хмель,

Я из танца метелей сотку себе сотни обличий.

Я - отныне хозяин полярных балов,

И Луна серебром заплевала крыло,

И картонные птицы так цокают, свищут, и кычат.

И в пространстве метелью написанных книг

Я теряю свой взгляд, забываю язык.

Я горю в перламутровом плеске свихнувшихся бризов.

Все еще не спектакль, но давно уже - речь,

Пляшет окнами флейт шумовая картечь,

Скоро прянет спектакль, но пока еще только реприза.

Тело ангела, ломкий надмирный сустав,

Тело ангела рвется в лохмотья костра,

Время стаяло враз, алым воском забрызгало пальцы.

И уже - ничего, только траурный лед

Начинает вершить стервенелый разлет.

Кто волокна судеб намотал на прозрачные пяльцы?

Тишина, только мерный суставчатый хрип,

Только космос плывет на охвостии рыб,

Только ось мировая скрипит, как простуженный стилос.

И не надо глядеть в безвоздушный пролог,

И на палубу мчаться, не чувствуя ног,

И расспрашивать юнгу, чего, мол, еще там открылось?...

***

Ты вновь стучишь в мой дом. Твой плащ из остролиста.

И папоротник вновь цветком в руке горит.

И музыкою сфер твое поет монисто --

Монисто девяти подкупольных орбит.

Я вспарываю ночь клинком внезапным света,

И, сглатывая сглаз, что бъет из вен ее,

Я знаю: предстоит бессрочная вендетта,

Но здесь в поддержку мне присутствие твое.

Я встраиваю взгляд в твой ракурс, в твой бесчинный.

Я впаян, как в янтарь, в твой цепкий кругозор.

И странно ли, что все сместились величины,

Презрев конвой констант до некоторых пор?

О, как же шебуршит, юродствует и стонет

Во мне седая кровь карбоновых стрекоз!

Во мне хохочет смерч, взрывается плутоний,

И каждый лейкоцит -- соцветье вешних гроз.

Нет, нас едва ль сочтешь на счетах Зодиака

И включишь в хоровод Извечных Половин!

И я не жду от звезд ни оклика, ни знака --

Галактика в моей вращается крови!

Роняет звезды твердь, как папоротник -- семя.

Властительно и зло швыряет оземь их.

И памятует плоть земли, что в оно время

С небес, лишенных звезд, се, грядет к ней Жених.

***

Я иду за Тобой, я иду за Тобой,

Пусть без веры, и даже с пустой похвальбой,

Пусть на зов, - я, лишившийся слуха,

C тёмным ветром по озыби духа.

Тёмный ветер кроит мне пространство чуть вкось.

Я боюсь налететь на небесную ось.

Я боюсь в сквозняках заблудиться...

Ляг мне на руку, мёртвая птица.

На темнеющем ветре закаты светлы,

В темноте так тревожно мерцают костры...

...Обноситься в ветрах, истрепаться,

Оборваться с дождём, но остаться.

Но остаться в суглинках, дождях, да в огнях,

В долгих песнях предзимних и медленных прях...

Может, скажет мне кто - "Бог с тобою",

А что дальше - я скрою, я скрою...

***

Есть время чёрное, когда и правда зла.

Когда не хочется ни смысла, ни числа

Носить под сердцем нам. Когда заря багряна,

И вышедший в рассвет на стогны града рано

Вдруг внидет в хоровод разнузданных теней,

Где тень, чем бодрственней, тем только пуще злей...

Избави нас, Господь, от всякой правды ада.

Зачем она нужна? К чему оно нам надо?

Летейская вода! Пои земную ось,

И очищая нас, беги просторы сквозь.

***

...Я в будущем увидел

Чудовище, чей склад и очертанье

Сплелись из линий этой вот судьбы.

Меня поймите правильно, - не то чтоб

Я превратился в чудище, не то чтоб

Меня в грядущем ждало много бед.

Нет, самый смысл видения так жуток,

Из книги этой выводы такие

Возможно сделать, что потом читать

Другого не захочется читавшим.

А главное - деталей я не вижу.

Чернильный спрут с тоскливыми глазами,

Чей голос вой ноябрьских ветров

За целое столетье перекроет, -

Вот всё, что внятно взгляду моему.

Оно пройдет - и дальше жить я стану...

***

Я и сам не пойму, отчего грущу.

То ли время кажется мне косматым,

Как медвежий мех, то ли мокры скаты

Крыш, а, кроме того, ищу, -

Да, ищу затерянное письмо,

Птичий след на воде, и другие вещи,

Те, что вряд ли туманных отметин резче,

Те, которых не можно обвить тесьмой,

А затем сложить в безразмерный стол,

Поглотивший столько уже собою,

Что поди теперь разберись с судьбою

В этой кипе вымаранных листов.

Что порядка нет у меня ни в чем,

Что страницу с другой не сведешь страницей,

Это знает любая шальная птица,

Промелькнувшая молнией за плечом.

А когда на зеркале талых вод

Отыщу я след от её полёта, -

То собьюсь, обрадуюсь отчего-то,

Как всегда, не ведая отчего...

ШУБЕРТ. ПО МОТИВАМ

1.

Всё тот же закат всё в том же окне,

Как десять годов назад.

Кленовая дрожь передастся мне -