Хищник даже не сразу понял, что произошло. Мальчишка задрал его повязку и прикоснулся губами к истекающей смазкой головке члена, лизнул. А потом взял в рот. Подался вниз, пытаясь, похоже, пропустить глубже.

Головка терлась о влажный язык, чуть зацепляла зубы. А когда Макс сжал губы и заскользил по стволу, Хищник едва сдержал себя от того, чтобы зарычать от внезапного яркого удовольствия.

Среди яутжа подобные ласки по понятным причинам не практиковались – их не предусматривал ротовой аппарат. Да и вообще – ласки перед половым актом считались чем-то вроде опасного извращения. И если о подобном узнавали, от позора было не отмыться. Но сейчас...

Сейчас единственное, чего охотнику хотелось – это запустить пальцы в волосы мальчишки, зафиксировать его голову на месте и двинуть бедрами, засаживая глубже, в самое горло...

Он так и поступил. Обхватил голову Макса руками, толкнулся было, но что-то вдруг заставило его остановиться. Может, тут же хлынувшие из глаз мальчишки слезы? Или то, как конвульсивно дернулось его хрупкое тело?

Человек слишком нежный. Слишком слабый для того, чтобы потакать своим желаниям в полной мере. Охотник понял, что не хочет причинять ему боль. Ни сейчас, ни позже. Да и вообще, никогда.

А мальчишка, словно чувствуя что-то, шевельнулся, обхватил член Хищника у основания ладонью и принялся помогать себе, одновременно двигая рукой и посасывая головку.

Яутжа умеют терпеть боль. Но терпеть удовольствие их не учил никто. Хищник банально ни разу не чувствовал ничего подобного тому, что сейчас. Он скреб когтями по металлической поверхности, пытаясь удержаться в реальности.

Мальчишка ласкал изощренно. Дразнил языком уздечку, вылизывал ствол, ласкал своими тонкими пальчиками поджавшиеся яйца. А потом скользнул ладонью вниз и обхватил свой член. И Хищник почувствовал, как дрожь прохватила тело мальчишки насквозь, передаваясь ему самому.

Разрядка настигла совершенно внезапно. Обычно это происходило чисто технически, не принося с собой никаких особенно головокружительных ощущений. И главное – ожидаемо. Сейчас же все было иначе. Ощущения оглушили. Охотник буквально выпал из реальности. И очнулся только когда мальчишка, уткнувшись в его живот, содрогнулся, кончая в кулак.

Хищник потянул Макса наверх, заставляя поднять голову. Прошелся пальцем по его щеке, стирая свое семя. Мальчишка задергался, зачем-то попытался вывернуться.

– Больно? – обеспокоился Хищник, отмечая что губы у мальчишки слишком ярко выделяются на фоне общего теплового излучения его лица.

– Нет, – Макс почему-то прекратил вырываться. – Просто... Тебе же понравилось, да?

– Человек совсем глупый, – охотник, наконец, понял причину поведения мальчишки.

– Значит, понравилось? – в голосе мальчишки зазвучала радость. Макс даже подался чуть вперед. – Я просто никогда не предлагал сам, и... – он запнулся, опуская голову.

Что на это ответить Хищник не знал, поэтому просто погладил мальчишку по голове, ероша мягкие волосы, а тот вдруг приподнялся, заглянул в глаза и сказал непонятное:

– Я тебя люблю.

И осторожно погладил руками рассыпавшиеся по металлической поверхности «косы» охотника.

– Что значит? – поинтересовался тот, позволяя себе немного расслабиться.

– Это... – мальчишка привычно поджал губы, подбирая слова. – Люди так говорят, когда хотят быть с кем-то. Ну... Что-то вроде обещания.

– Ты и так со мной, – Хищник опустил ладонь на спину Макса, теперь называть его по имени было легко.

– Не так, – мальчишка помотал головой. – Мой дед говорил, что если хочешь признаться, что любишь, нужно все очень хорошо взвесить. Потому что это навсегда.

Фраза была длинной, и Хищник немного «завис» переводя ее.

– Навсегда не получится, – он, почти наслаждаясь гладкостью кожи, провел ладонью по пояснице Макса. – Продолжительность жизни яутжа составляет в среднем триста лет.

– Навсегда – значит, на всю жизнь, – мальчишка снова посмотрел в глаза. – И я... Я очень хорошо все взвесил.

В клане, в котором состоял охотник, да и, вообще, среди Яутжа, долгие союзы не были приняты. Основную часть жизни яутжа посвящали охоте, а потому совокупления были одноразовыми. Хищник, к примеру, так ни разу больше и не видел свою первую самку. И не горел желанием. Она забылась, словно легкая промежуточная охота. Но Макс... Его забывать не хотелось. И Хищник чувствовал, что действительно хочет оставить его рядом с собой. А потому он просто сказал:

– Ты останешься со мной.

И был вознагражден восторженными объятиями и какой-то скороговоркой, из которой охотник не понял ни слова. Но, впрочем, это ему не было особенно нужно. Он просто погладил мальчишку по голове и дал команду для открытия капсулы. Четвертая фаза была завершена.

***

Вылетели они в тот же день. Негостеприимная В-135 проводила корабль зловещим молчанием и поднявшимся пыльным ветром. Правда, Максу на это было уже наплевать. Он сидел с ногами в кресле у пульта управления и жадно ел. И надоевшее мясное пюре казалось ему сейчас пищей богов.

Еще вручая контейнеры, Хищник пояснил ему, что после восстановительной капсулы такой аппетит нормален. Организму нужно восполнить баланс витаминов и питательных веществ.

Так что Макс себя не ограничивал и сейчас доедал уже вторую порцию. В лобовом стекле отражались его с охотником смутные силуэты, и мальчишка вдруг подумал, что очень давно не видел своего отражения в настоящем зеркале.

В душевой кабине на корабле его не было. Да и немудрено. Зрение яутжа, как понял Макс, работало совершенно по иному принципу, чем человеческое. Так что охотник банально не увидел бы своего отражения.