В гамбургском суде в середине прошлого века нередко появлялся отставной профессор медицины Рудольф Пофаль, о котором мы уже упоминали, чтобы по образцам почерков помочь выявить лиц, совершивших тяжкие преступления, или определить достоверность показаний свидетелей-очевидцев. По мнению Пофаля, существенные свойства психической субстанции выражаются во внутренней форме, в линии, даже без учета ее буквенного оформления и моторики. Именно линия ведет к графологическому толкованию ничего не говорящих гладких движений при письме профессиональных мошенников и авантюристов. Он рассматривал ритмический поток, рыхлость, гибкость, ломкость почерка, а также степень неподвижности в рамках моторно-физиологических процессов.
По мнению Р. Пофаля, гомогенная (однородная) линия характерна преимущественно для зрелых и психически полноценных индивидов, в то время как гранулированная и аморфная линия, как правило, встречается у лиц с недостатками или дефектами психики. Глубокая старость может проявляться в почерке в неравномерных, пятнистых просветлениях структуры линии, утоньшении ее и выбросов. Шизофрения, старческие психозы и эпилепсия могут, считал Пофаль, изменить линию. Он пытался, и не без успеха, связать микромоторику штриха (скорость, напряжение, направление, протяженность, нажим) с показателями душевного состояния писавшего.
Рациональное зерно в выводах графологов есть. Не случайно Е. Ф. Буринский утверждал, что «раскопки в почерках могут дать не меньше исторического материала, чем раскопки в курганах».
Ученый Александр Лейбниц высказывал твердое убеждение что когда почерк свободен и непринужден, то он отражает психику человека. Специалисты-графологи имелись и в России. Они успешно использовали свои знания в диагностике нервных заболеваний, в судебно-медицинской практике, при психологическом анализе. С классическим этапом развития графологии связаны имена отечественных ученых Н. Д. Ахшарумова, Е. Ф. Буринского, Ф. Ф. Германа, Д. М. Зуева-Инсарова, И. Ф. Моргенштерна, Г. Е. Рыбинского, бывших представителями различных наук: юриспруденции, психиатрии, педагогики.
И. Ф. Моргенштерн, например, был, скорее, не графологом, а опытным психотерапевтом. Он писал: «Я всегда стремился установить и сохранить глубокую психическую связь с теми тончайшими штрихами, которые мои клиенты писали при мне. При таких интуитивных соединениях я всегда поражал обращавшихся ко мне не только правильностью определений всех душевных изгибов, диагноза болезни, но и хронологической точностью указаний различных знаменательных событий их жизни. Самое название “графология”, говорящее больше о значении письма, чем о зависимости почерка от духовного мира и характера человека, должно уступить место более правильному названию – психографологии, ибо при анализе почерка на основании данных этой науки всегда приходится учитывать психические состояния личности».
Практическое применение психографологии И. Ф. Моргенштерн видел в розыске преступников, которых не удается найти другими способами, в медицине, особенно в психиатрии, и в профессиональной ориентации. Им систематизированы традиционные графологические построения, связанные с установлением по почерку и подписям волевых, эмоциональных, интеллектуальных, анатомических, физических и соматических особенностей личности. Отдельные графологические признаки, выявленные Моргенштерном, находят свое применение и в настоящее время.
Первая оригинальная русская книга по графологии была издана в Риге в 1894 г. Ее авторы Н. Д. Ахшарумов и Ф. Ф. Тишков взяли за образец сочинение Крепье-Жамена и приложили выработанные западноевропейскими графологами методы к особенностям русской письменной практики. Их труд называется «Графология, или Учение об индивидуальности письма (Об отношении почерка к характеру)». К чести авторов следует указать, что они самокритично отмечали, что точные методы научного исследования почерка графологией пока еще не выработаны.
Уже упомянутый И. Ф. Моргенштерн выпустил в 1903 г. книгу «Психографология» с подзаголовком «Наука об определении внутреннего мира человека по его почерку». Труды своих предшественников он оценил невысоко, отметив, что они «носят отпечаток малой индивидуальности, все написаны посредственно, с разнообразной фантазией», тогда как у их авторов «недостает личных долголетних наблюдений над почерками».
Моргенштерн верно подметил, что дети, следуя одной методе, учась у одного и того же учителя и списывая с одних и тех же образцов, имеют по первому впечатлению одинаковый почерк, но если всмотреться, то можно легко убедиться, что каждый почерк имеет отдельные индивидуальные особенности, в которых и выражается неодинаковость зачатков характера. Однако он заявлял: «Я даю руководство к определению не только характера, но и психического, и физического состояния, возраста и пола писавшего, его роста, цвета лица, волос. Почерк есть верная и постоянная стрелка душевных часов, чудесный телеграф душевного состояния, верная фотография нашей внутренней жизни, ключ к самым сокровенным тайникам души и сердца человеческого».
Психографолог утверждал, что бледный почерк указывает на непоследовательность и слабость натуры, размашистый – на любовь завладевать доверием других и обманывать; вытянутый – на развращенность, страстность, связный – на способности, хитрый ум; сжатый, узкий, стесненный – на мнительность, осторожность; удлиненный – на сердечность, привязанность, мягкость; наклонный – на нервозность, впечатлительность; поднимающийся – на творчество, мечтательность; подвижный – на горячий темперамент, тогда как неровные строки указывают на плутовство.
Буквы Моргенштерн делил в зависимости от формы, размера, направления, порядка, последовательности, выдержанности, мягкости, выпуклости, вычурности, элегантности, равномерности, красоты и силы нажима при написании. Так, быстрые буквы с большими промежутками между ними, по его мнению, указывают на хитрость, эгоистичность, неискренность, жадность, тогда как связные и танцующие буквы свидетельствуют, что этот человек не любит подчиняться чужим мнениям, а действует по собственному убеждению.
Буква «С», например, в зависимости от конфигурации могла указывать на лживость, страсть к преувеличениям, упрямство, капризность, ветреность; оригинальность, развращенность, умственную психопатию, а также доброту, сердечность, искренность, преданность, сочувствие. Буква «Т» – на кротость, милосердие, отзывчивость; страсть повелевать, резкость, грубую откровенность, очень горячий темперамент; нежность, приветливость, ровность, ясность души. Но если она имела черту сверху – то на подозрительность, своенравность, неестественность, желание играть роль и производить впечатление, пустоту, мелочность.
Моргенштерн писал, что, «обращая мало внимания на форму букв, пишут юристы, государственные деятели и люди с хорошим воспитанием», тогда как «во всех почерках, указывающих на глупость, заметна аффектация и излишняя старательность». Он безапелляционно утверждал, что по почерку может безошибочно определить, способен ли человек совершить преступление. На преступность характера, по его мнению, указывали буквы приплюснутые, старательно выведенные, короткие, дугообразные, иногда с сильно завернутыми крючками и подчеркиваниями; почерк грубый, жирный. Он даже выступал в качестве эксперта в судах, хотя его теоретические построения были в ряде случаев очень сомнительны.
«Что же можно увидеть в почерке? Преобладающие отрицательные и положительные черты характера: высокомерие или кротость, чувствительность или тупость, страстность или равнодушие, силу воли или бесхарактерность, деспотизм или податливость, искренность или лживость, расточительность или скупость, энергичность или леность, экспансивность или сдержанность, оптимизм или пессимизм, альтруизм или эгоизм, активность или пассивность. Положительные и отрицательные психофизические свойства: здоровье или болезнь, ум или глупость, сильный интеллект или идиотизм, талантливость или бездарность, сангвинический, флегматический, холерический или меланхолический темперамент».
