Снисходительное отношение окружающих, мягкие, но настойчивые упреки жены, жестокое пренебрежение детей-подростков... Все это делает Итена ироничным до желчности — по крайней мере внешне. Он посмеивается над собой и над окружающими, зачастую бывает и святотатственно циничным. Лишь наедине с самим собой, в ночных бередящих душу бдениях и снах, странствуя по бескрайним просторам памяти, он остается верным идеалам юности, впитанным с детства принципам честности и благородства. Эти две сущности его естества постоянно борются в Итене.

Стейнбек показывает, как обстоятельства словно подталкивают его героя на путь предательства и жестокости ради выгоды и достижения «достойного» положения в затхлой атмосфере небольшого городка, где вокруг все куплено, продано и перепродано, где особенно ясно видны волчьи законы, по которым живет общество. Итен Хоули умен, и потому для него не составляет труда расставить ловушки местным воротилам, навязать им свои правила игры. Однако попутно он ломает жизнь хозяину-итальянцу, с которым, в общем, прекрасно ладил долгие годы, более того — приводит к гибели друга детства.

Дело сделано, цель достигнута: Итен богат и независим, он на пороге новой жизни. Но тут в сорокалетнем Ричарде III Америки XX века (строка из этой трагедии Шекспира стала названием романа) просыпается совесть. И вершит над ним свой суд. Итен идет к морю, чтобы в его водах вскрыть себе вены. И только мысль о любимой дочери заставляет его повернуть к берегу. Автор ставит точку в своем повествовании, когда Итен борется с волнами прилива. Эта сцена словно символизирует пучину судьбы, тех обстоятельств, которые привели героя к нравственной гибели. И удастся ли ему выбраться из этой пучины, мы не знаем.

Сорок лет назад появился русский перевод этой книги. Тогда мы читали ее с интересом, но, пожалуй, особенно животрепещущим стало содержание романа для нас сегодня, когда в нашей стране незаметно распространилось мнение, что бедная честность чуть ли не позорна, что для достижения экономического благосостояния можно поступаться идеалами благородства и добра. Когда люди, независимо от возраста, часто ради денег готовы ломать и чужие, и свои собственные судьбы...

«Путешествие с Чарли в поисках Америки» — книга невыдуманная, написанная удивительно живо. Все в ней — и ослепительно яркие пейзажи, и точные социологические и психологические наблюдения, и метко схваченные, описанные с мягким юмором повадки животных, и гордость, и тревоги, и боль за свою страну — все свидетельствует о подлинно высоком мастерстве автора, его высокой гражданственности, лиризме и человечности. Светлой грустью овеяны строки о посещении писателем родных мест. «Мой город вырос и изменился, и мои друзья изменились вместе с ним. Я вернулся к своему другу изменившимся, так же, как мой город изменился для меня. Я исказил картину его памяти, внес в нее беспорядок. Уехав, я умер и таким образом остался нетронутым и неизменным. Мое возвращение привело лишь к неясности и неловкости.

Хоть они не могли этого сказать, мои старые друзья хотели бы, чтобы я уехал и занял свое должное место в системе их воспоминаний. И я хотел уехать — по той же причине. Том Вулф был прав: домой возвратиться нельзя, потому что дом прекратил существование, кроме разве как в нафталине памяти».

Резким контрастом к облику Стейнбека, каким он предстает в перечисленных выше книгах, стало его неожиданное выступление в защиту американской агрессии во Вьетнаме в 1966 году. Оно противоречило и позиции американской прогрессивной интеллигенции, осуждавшей политику правительства. Осуждению подвергли выступление Стейнбека и в Советском Союзе. 7 июля 1966 г. «Литературная газета» опубликовала гневное письмо в стихах Евгения Евтушенко, обращенное к американскому коллеге. Писатель, конечно, ответствен за каждый свой поступок, за каждое свое слово. Стейнбек рассказывал, как, проехав с пуделем Чарли в автомобиле десять тысяч миль по тридцати четырем штатам, ни разу не был узнан. Но серия очерков о Вьетнаме за его подписью — дело совсем другое. Трудно сказать, чем руководствовался в своем поступке Стейнбек. Трудно даже судить его — сейчас, тридцать шесть лет спустя, когда мы знаем, что и в нашей стране находились писатели, поддерживавшие советское вторжение в Афганистан — в отличие от осуждающе молчавшей прогрессивной интеллигенции страны Советов. Со временем иные ошибки приходится прощать и писателям, пусть даже сделать это бывает нелегко.

В 1992 г. по случаю 90-летия автора «Гроздьев гнева» украинский литератор А. Иванов вспоминал: «Стейнбек был писателем непоседливым, много ездил по белу свету и дважды посетил Украину. В последний приезд в Доме литераторов в Киеве его встречали поэты и прозаики, однако без искренности и доверия, такое то было время. Разрядил обстановку, сломал лед отчужденности сам Стейнбек. Что-то сказал людям, сопровождавшим писателя, и они внесли в зал пачки его книг.

— Я хочу, чтобы вы их немножко... разворовали, именно разворовали! — прибавил он. И принялся ставить на книгах автографы диковинным в то время в СССР фломастером».

Джон Стейнбек принадлежит к тем писателям США, которые внесли вклад в золотой фонд американской и мировой литературы. И потому достоин нашей доброй памяти.

принадлежит к старшему поколению американских писателей XX века. Будучи старше Хемингуэя и Дос Пассоса, Фолкнера и Стейнбека, она, однако, по-настоящему прославилась лишь в 1962 г., когда вышел ее роман «Корабль дураков».

Уроженка Техаса, воспитывавшаяся в закрытых школах, она жила в Европе и Мексике. Рассказы Портер и ее роман «Бледный конь, бледный всадник» (1939) носят главным образом автобиографический характер. Сборник рассказов «Падающая башня» (1944) изображает Германию накануне установления в стране фашистского режима.

К тому же периоду относится и время действия «Корабля дураков». Писательница прослеживает социальные, а главное — психологические пути, которыми пришел к власти гитлеризм, вскрывает, в частности, негативные стороны человеческой природы, на которых сыграли идеологи фашизма.

«Корабль дураков» КЭТРИН ЭНН ПОРТЕР следовал из Веракруза в Бремерхафен в фарватере шедшего к власти фашизма.

Название романа заимствовано у средневекового немецкого поэта Себастьяна Брандта, в одноименной поэме изобразившего человечество пассажирами корабля, странствующего в бесконечности.

Корабль, описанный писательницей в книге, на создание которой ушло двадцать лет, следует из мексиканского порта Веракруз в немецкий порт Бремерхафен.

Большинство действующих лиц романа Портер составляют немцы. Другие персонажи — швейцарец, владеющий гостиницей в Мексике, супруга атташе мексиканской миссии в Париже, молодые художники-американцы Дэйвид и Джинни, еврей Левенталь, артисты испанской оперетты, кубинские студенты; пассажиры третьего класса — восемьсот шестьдесят человек — испанцы, работавшие на кубинских сахарных плантациях...

Действующие лица разобщены, и эта социальная и психологическая разобщенность — своеобразный недуг, как и разнообразные формы национализма, свойственные тем или иным персонажам романа. Собственно, прав Виталий Коротич, указывая, что «это, скорее, не действующие лица, а наблюдатели надвигающейся катастрофы». Равнодушие — еще одна человеческая черта, облегчающая установление человеконенавистнического режима. Ибо оно позволяет безнаказанно совершать преступления против людей.

Роман Портер стал вызовом всем тоталитарным системам во все времена. Экранизированный в 1965 г. одним из крупнейших режиссеров США и мира — Стенли Крамером, он обрел новую силу и вызвал нареканий не меньше, чем восторженных откликов. В СССР, где все фильмы Крамера шли в широком прокате при восхищенном одобрении критики и зрителей, «Корабль дураков» можно было увидеть только на закрытых просмотрах в Госфильмофонде. А роман К. Э. Портер был издан в Киеве лишь двадцать лет спустя после опубликования в США.