Годы детства и юности, проведенные на великой американской реке, послужили материалом для так называемого Эпоса реки Миссисипи, в который входят автобиографическая «Жизнь на Миссисипи», «Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна».
Сам псевдоним писателя тоже почерпнут из тех лет: «Mark Twain» — на жаргоне лоцманов означало «Вторая мерка», глубина, достаточная для безопасного плавания.
В 1861-м юный Клеменс, уже попробовавший свои силы в литературной работе, отправился в Калифорнию, где работал на приисках, в то же время сотрудничая в газетах. Здесь ему помогал своими советами Брет Гарт и здесь черпал он приемы знаменитого западного юмора, ярким представителем которого в литературе является полковник Дэйв Крокетт. (Автобиография этого человека, не умевшего писать, записана другими с его слов и полна шуток и небылиц.) Юмор Марка Твена сравнивали с мудростью Авраама Линкольна: «Оба при этом сознавали, что, как говорил Марк Твен, „одного юмора мало“», — писал критик Хэролд Томпсон.
В 1867-м Твен отправился в путешествие по Европе и Палестине. Результатом этой поездки стала книжка «Простаки за границей» (1869). То было триумфальное вступление юмора фронтира в литературу. Твен парадоксально сопоставлял древнее и настоящее. «Простаки» — американцы высмеиваются автором за свое самодовольство, за склонность к предрассудкам. Но в то же время книга проникнута гордостью за страну, не знавшую феодального гнета, она содержит исполненные ностальгии поэтичные пейзажи Невады и философские раздумья о прошлом и Памяти, навеянные Сфинксом.
Вернувшись из путешествия, Твен познакомился с дочерью богатого торговца углем Лэнгдона Оливией и в 1870-м женился на ней. А через год уехал в Хартфорд, шт. Коннектикут, где провел двадцать последующих лет жизни. Это были годы семейного счастья и высших творческих достижений. Здесь он был любящим и любимым мужем и отцом трех милых дочерей. Именно здесь создавались Эпос реки Миссисипи, исторический роман-притча «Принц и нищий» (1882) и роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889), жанр которого трудно определить: это и фантастика, и реализм, и приключения, и пародия, и сатира, и, конечно, неистощимые запасы юмора. Эта книга вызвала нарекания: Твена обвиняли в насмешке над циклом легенд о короле Артуре, усматривая в этом насмешку над англо-американской культурой вообще. Не всем могли понравиться и выпады писателя против цензуры, и его социально-экономические рассуждения демократического толка в главе «Политическая экономия VI в.». Даже сорок пять лет спустя после смерти М. Твена «Литературная история США» скептически отзывалась о попытке писателя при помощи динамо-машины творить чудеса не только промышленные, но и социальные.
Подвергаться различным нападкам — удел сатирика в любой стране и во все времена. Марк Твен не слишком убивался по этому поводу. Он строчил памфлет за памфлетом, один острей другого, понося мещанство, бюрократизм, клерикалов с такой остротой, а порой и цинизмом, что далеко не все им написанное смогло увидеть свет при жизни автора. Так, лишь в 1923-м: был опубликован антирасистский памфлет «Соединенные Линчующие Штаты», едкая сатира на военщину «Военная молитва», а «Письма с Земли», высмеивающие недостатки и несообразности религиозного воспитания, были изданы только в 1962 году!
С детства воспринятые идеалы, которые Твен воспел в «Простаках за границей», он развенчал в своих памфлетах беспощадно. Может быть, потому нонконформист, человек, слишком умный и проницательный для сонного захолустного городка, в котором он живет, — герой последней значительной книжки Твена об американской жизни, «Пустоголовый Уилсон» (1894). Чужой в своем окружении, мудрый Уилсон раскрывает тайну убийства благодаря своему хобби — собиранию дактилоскопических снимков. Его скептические афоризмы предпосланы в качестве эпиграфов каждой главе произведения. Они свидетельствуют о растущем пессимизме автора.
Ко времени написания этой повести на Твена начинают валиться беды. Поначалу лопнул проект создания новой наборной машины, который финансировал писатель. Затем разорилась издательская фирма, которую он субсидировал. В 1895-м Твен пустился в изнурительное кругосветное путешествие, чтобы публичными выступлениями возместить свои убытки. Путешествуя, он получил известие, что от менингита умерла его любимая дочь Сюзи. Когда Твен рассчитался с кредиторами, оказалось, что младшая дочь, Джин, больна эпилепсией. Заболела и жена, Ливи, страдавшая до самой своей смерти в 1904 г. Сам Клеменс тоже стал испытывать спад былой творческой энергии. Он еще писал и выступал публично, в Оксфорде ему была присуждена степень доктора литературы. Но великий творческий гений неумолимо клонился к закату. И в неизменном белом костюме Марк Твен напоминал теперь свой собственный призрак.
X. Томпсон писал, что Твен «по праву занимает место первого поэта непознанных возможностей детства».
Мы с детских лет привыкли считать «Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна» книгами для детей. Потом нас поразил Эрнест Хемингуэй, автор суровых книг о войне и мужестве, заявивший, что вся американская литература вышла из одной книги — «Приключения Гекльберри Финна». Чтобы разобраться, насколько справедливы его слова, рассмотрим знаменитую дилогию Марка Твена более пристально.
Собственно говоря, сам автор полагал, что «„Том Сойер“ — книга совсем не для мальчиков», подобно тому, как Г. X. Андерсен заявлял, что его сказки вовсе не для детей («Я никогда бы не позволил запереть себя в детской!»). Переубедил Твена первый читатель романа, поэт и критик, издатель и романист Уильям Дин Хоуэллс (1837—1920). В конце концов, ведь серьезного значения этой работе сам автор не придавал и говорил, что взялся за нее, чтобы чем-нибудь заняться. Твен стал писать о мальчишках, потому что сам в душе оставался мальчишкой. Толчком к этой работе послужило полученное Сэмюэлем Клеменсом письмо от Уилла Боуэна, одного из тех живых людей, из кого составил впоследствии Твен своего героя. Писатель сделал набросок без названия — о влюбленном деревенском подростке. Четыре года этот черновик лежал без применения. А потом вдруг Твен вернулся к этой теме, и уже в следующем году роман был готов. Он увидел свет в 1876 году и произвел эффект разорвавшейся бомбы. Герой книги был живым мальчиком, в отличие от персонажей тех книг для детей, которые писали популярные до той поры авторы литературы такого рода. Да, Том сентиментален, как эти персонажи. Но в то же время перед нами озорник, безобидный врунишка, защищающийся ложью от «угнетения» взрослых, записной бездельник, хулиган, который не прочь забраться без спросу в буфет и полакомиться вареньем, но, с другой стороны, способный и на безобразия в церкви. И все же он благороден: если от розги тетушки Полли он успешно бежит, то в другой раз сам подставляет спину под учительские розги, предназначавшиеся для «дамы его сердца» — Бекки Тэтчер. Том мужествен: он способен, хоть и стуча зубами от страха, отправиться ночью на кладбище, а впоследствии, несмотря на угрозу мести со стороны убийцы, спасти своими свидетельскими показаниями невиновного Меффа Поттера...
Действие романа ограничено рамками одного лета. Но Марк Твен то ускоряет время, то замедляет повествование: ведь это рассказ о детстве, когда все совсем иначе, чем в обыденной взрослой жизни, когда воображение деформирует восприятие, и то, что взрослому кажется пустяком, подростку представляется необычайно важным!
Твен купается в собственных воспоминаниях о детстве, как в водах великой Миссисипи.
Может быть, в этом объяснение той манеры писателя, о которой Хоуэллс заметил: «Он излагает то, что приходит в голову, безотносительно к тому, что было и что будет».
Может быть, потому справедливо написал другой авторитетный американский критик, Лайонелл Триллинг, об этой книге: «Прочитать ее в юном возрасте — это все равно что посадить в молодости деревцо: как с каждым годом появляется в древесном стволе новое кольцо роста — так расширяется и значение книги: как и дерево, она вряд ли когда-нибудь наскучит». И продолжает: «Правда „Тома Сойера“ — правда честности; то, что она говорит нам о событиях и чувствах, никогда не фальшиво, всегда достаточно полно и прекрасно».
