Замешкавшись на секунду, Кайл полувопросительно протянул:

– Да?..

– Так знаешь или нет?

– Я знаю всех сотрудников первого года, что работают в нашей секции.

– Что можешь о нем сказать? Общался с ним? Хорош, плох – каков? Не молчи, не молчи!

– М-м-м… Нормальный парень, помню его по Йелю.

– Каков он в работе, Кайл? Меня интересуют его деловые качества.

– По работе я с ним не сталкивался.

– Я слышал, его считают ленивым жеребчиком. Прячется от партнеров, тянет со сдачей проектов, крайне неохотно подбивает собственные часы.

«Если он вообще их подбивает», – подумал Кайл, маневрируя между бешеными желтыми такси, которые так и норовили боднуть правый бампер «ягуара».

– Тебе говорили, что он бездельник?

Пауза.

– Да. – Макэвою не хотелось признавать этого, но слухи не были беспочвенными.

Ноэл Бард счел своим долгом нанести решающий удар:

– Из всего вашего набора у него наименьшее количество подбитых часов.

Взаимное перемывание косточек считалось в фирме «Скалли энд Першинг» хорошим тоном, и партнеры участвовали в нем, пожалуй, даже активнее, чем рядовые сотрудники. На тех новичков, кто предпочитал срезать углы и покидать рабочее место ровно в шесть вечера, вешали ярлык «ленивого жеребчика», от которого было уже почти невозможно избавиться. Сами «жеребчики» не возражали: отсутствие перегрузок никак не сказывалось на их доходах, да и уволить лентяя можно было лишь в случае, если он обманывал клиента или запятнал себя любовной интрижкой. Их ежегодный бонус, по сравнению с другими коллегами считался мизерным, но кого волнует бонус когда в кармане лежит чек на сумму с пятью нулями? Такой, с позволения сказать, юрист мог проработать в фирме шесть или семь лет, прежде чем руководство извещало его о невозможности стать партнером и вежливо указывало на дверь.

– А Джефф Тэйбор? – спросил Пекхэм.

– Его я знаю отлично. Вот уж кто явно не бездельник.

– У него репутация зануды, – заметил Пекхэм.

– Это точно. Джефф умеет быть на редкость нудным, но по головам коллег он не пойдет.

– Ты с ним ладишь?

– Да. Тэйбор – хороший напарник. Умен дьявольски.

– Однако дьявольский ум не помог ему сдать экзамен, – вставил Бард.

На это Макэвою возразить было нечего. Но возражения и не требовались, поскольку какой-то таксист столь неожиданно подрезал «ягуар», что Кайл, уходя от удара, едва не выскочил на бордюр. Показав лихачу средний палец, он беззвучно выругался.

– За этими придурками нужен глаз да глаз, – буркнул Пекхэм.

На заднем сиденье послышался шелест бумаг: похоже, партнеры углубились в изучение документов немыслимой важности.

– Интересно, нам дадут судью Хеннесси или его заместителя? – спросил Дуглас соседа.

Беседа двух боссов Кайла не касалась, и он был этому рад. Езда по Бродвею предполагала максимальную концентрацию внимания, кроме того, его нисколько не тянуло обсуждать достоинства и недостатки официальных лиц.

Минут через десять лицо водителя покрылось крупными каплями пота.

– На углу Нассау и Чеймберс есть стоянка, всего в двух кварталах от здания суда, – сообщил Бард.

Кайл нервно кивнул. Стоянка оказалась забита до предела, и пассажиры «ягуара» разразились проклятиями. Бремя принятия решения взвалил на себя Дуглас Пекхэм.

– Уже нет времени, Кайл. Высади нас на Фоули-сквер, напротив суда. Потом покружишь по кварталу, найдешь свободное местечко.

– На какой улице?

Бард вытащил из кармана звонивший телефон. Пекхэм яростно запихивал в портфель стопку бумаг.

– Мне все равно. На любой. Не найдешь – кружи по кварталу. Останови здесь, мы выйдем.

Стоило Кайлу притормозить, как сзади раздраженно завыли гудки. Оба юриста выбрались на тротуар, Дуг бросил:

– Давай, сынок, жми. Что-нибудь ты отыщешь.

Оторвав на мгновение от уха телефонную трубку, Бард грозно предупредил:

– И поаккуратнее с машиной. Моя жена убьет тебя.

Оставшись один, Кайл с облегчением перевел дух. «Ягуар» медленно прополз четыре квартала, свернул на Леонард-стрит и двинулся к западу. Все пространство вдоль бордюра было забито машинами и мотоциклами. Обилие запрещавших парковку знаков ничуть не смущало владельцев транспортных средств. Ни одного подземного гаража Кайл не видел, зато полно было дорожной полиции: копы деловито шлепали на ветровые стекла извещения об уплате штрафов. Проехав с километр, он вновь свернул и опять оказался на Бродвее, где движение почти прекратилось. Еще шесть кварталов, новый поворот – и он вернулся на Чеймберс, к зданию суда. Кайлу стало ясно, что сегодняшнее слушание пройдет без него.

Левый поворот на Центр-стрит, левый – на Леонард, левый – на Бродвей, левый – на Чеймберс. Уже привыкнув подбивать счета, Макэвой инстинктивно засек время. Второй круг отнял семнадцать минут, за которые ему не попалось на глаза ни одного свободного местечка. Те же знаки, те же полицейские, тот же торговец травкой, сидящий на скамье с сотовым телефоном в руке.

Шел десятый час утра, а Пекхэм и не думал ему звонить, хотя мог бы спросить: «Куда, дьявол, ты пропал?» Юрист Макэвой на слушании был не нужен, но водитель Макэвой трудился в поте лица. После третьего круга маршрут осточертел; чтобы развеять скуку, Кайл обогнул лишний квартал с запада и два – с юга. Он едва не притормозил, чтобы купить в автомате стаканчик кофе, но тут же отказался от этой мысли: а вдруг капля упадет на обтянутое бежевой кожей сиденье «ягуара»? Супруга Барда имела все основания гордиться таким автомобилем. Уплаченные за него сто тысяч долларов машина оправдывала до последнего цента. Беспокоил лишь наполовину полный бензобак: расход горючего при такой дерганой езде был неимоверным. Слушание, на которое не попал Кайл, считалось важным, в нем принимали участие десятки адвокатов с обеих сторон, и тянуться оно могло до вечера. Парковочных мест так и не появилось, зато у Кайла была инструкция «кружить по кварталу». Потому оставалось только одно: жечь топливо. Он начал озираться в поисках заправки. Необходимо долить бак; стоимость бензина оплатит клиент, а он, Кайл, таким образом посчитается с Бардом.

Отъезжая с полным баком от заправки, Макэвой думал о том, чем бы еще насолить Барду. Поставить «ягуар» в мойку? Сменить масло? Когда он уже в седьмой или восьмой раз проезжал мимо здания суда, уличный разносчик мороженого с недоумением всплеснул руками: «Ты что, совсем очумел, парень?» Но Кайл даже не повернул в его сторону голову. Ладно, решил он, пусть Бард остается безнаказанным.

Вполне освоившись с поистине броуновским движением на Манхэттене, Макэвой вытащил из кармана сотовый, позвонил Дейл. Она ответила шепотом после третьего гудка:

– Понимаешь, я в библиотеке.

– У тебя все в норме? – спросил Кайл.

– Да.

– Я слышал другое.

Долгая пауза.

– У меня украли две ночи. Боюсь, сойду с ума.

– Очень может быть.

– Ты где?

– В данную минуту – на Леонард-стрит. Сижу за рулем «ягуара», который принадлежит супруге Ноэла Барда. Хорошенькое занятие для юриста, а?

– Прости, что спросила. Как похороны?

– Ужасно. Не хочешь поужинать со мной? Мне нужна хоть какая-то разрядка.

– Вечером я прямо домой, в постель. Глаза слипаются.

– Сначала ты должна поесть. Я загляну в китайский ресторан, прихвачу еды и бутылку вина. Выпьем, а потом в постель, вместе. Без всякого секса. Такое у нас тоже бывало.

– Посмотрим. Для этого мне понадобится как минимум унести отсюда ноги.

– Думаешь, не получится?

– Сомневаюсь.

В одиннадцать дня Кайл мысленно поздравил себя: с этой минуты за езду по кругу клиент платил восемьсот долларов в час. Его душил смех: подумать только, редактор «Юридического вестника Йельского университета» делает петлю за петлей, безукоризненно вписываясь в повороты, стоит перед светофорами и уступает дорогу таксистам! Вот какова жизнь высокооплачиваемого адвоката с Уолл-стрит. Видел бы его сейчас отец!

В одиннадцать сорок раздался телефонный звонок.