—  Ив самом деле, где он? Эй, кто там, позвать сюда Эй­нара! И немедленно! — ярл внезапно ощутил тревогу. Что-то такое было с ним и вчера...

Время шло, а Эйнара все не было. Люди ярла, посланные за ним, вернулись ни с чем. Он исчез из Хорнхофа.

—  Что это может означать? — Свен искоса посматривал на Хафтура, надеясь, что тот возьмет на себя смелость дать разгадку всему этому.

—  Эйнар, единственный из твоих людей, кто верно назвал амулет Олафа, — сказал Хафтур, чуть усмехнувшись.

—  Ты что же, думаешь... — ярл хотел вспылить, но пере­думал. В самом деле, куда подевался Эйнар? Его поведение в последнее время вызывало у Свена какую-то смутную оза­боченность. Но Эйнар — вервольф? В это он все еще не мог поверить.

—  Мы хотим идти, ярл. Путь у нас еще неблизкий, — на­помнил ему Хафтур.

—  Да, вы пойдете. Но только после того, как появится Эйнар.

—  Он больше не появится, ярл, — твердо заявил Хафтур. — Это — его рука! Разве ты не узнаешь ее?

—    Я еще не научился узнавать людей по рукам, Хафтур.

Толпа волновалась, кое-кто прослышал, что ищут Эйнара.

И тут к ярлу вышел приземистый бонд по имени Транд.

—  Позволь мне сказать, ярл, — он слегка поклонился Свену Паленому.

—    Говори, — нетерпеливо бросил ярл.

—   Я услышал, что ищут вашего племянника, Эйнара. А я ви­дел его ранним утром. Он был на лошади и скакал в сторону Хедемарка. Когда я его окликнул, он обернулся. Но ничего не ответил. Я еще удивился, как он управляется с лошадью, ведь левая рука у него была перевязана...

—    Вот как? — побледнел Свен. — Значит, это Эйнар?!

—   Я был прав, ярл, — голос Хафтура показался голосом из далекого прошлого. Он напоминал, что никто не избегнет своей судьбы и не обманет тех, кто прядет тонкие нити.

В тот самый день, когда Хафтур и Олаф попали к Свену Паленому. Раудульф, сын Хакона, вышел за ограду своей усадьбы и направился к фьорду.

Ветер нагонял на небо легкие тучки, в которых опытный глаз морехода мог бы разглядеть приближение бури. Когда Раудульф вышел на пустынный берег, на лицо ему упали капли дождя. Ветер усилился. Было видно, что на море показались белые гребешки волн, разбивающихся о скалистый берег.

Но Раудульф, казалось, не замечал этих знаков, с детства знакомых каждому викингу, предвещавших непогоду и возмож­ную гибель кораблям, застигнутым штормом в открытом море. Он смотрел в безбрежную, уже сливающуюся с горизонтом даль моря, чувствуя какое-то необычно волнение в душе, похожее на то, что было с ним в дни первых встреч с Магихильд.

Теперь все иначе. Магихильд стала чужой. Совсем чужой. Они живут в одном доме, но за день порой не говорят друг другу и двух слов. Все изменилось...

Внезапно Раудульф услышал легкие шаги за спиной. Резко повернувшись, он увидел... Торбьерна? Постаревшего, сутулого, но... живого! Или это был его призрак?

Тем временем оживший Торбьерн приближался с блуж­дающей ухмылкой на губах. Ближе, ближе... Раудульф затаил дыхание. Эту встречу он много раз видел в кошмарных снах, одолевавших его последнее время.

И вот этот час настал.

—  Узнаешь меня? — голос призрака не был похож на го­лос Торбьерна. Это был голос другого человека, его младшего брата Хальфдана.

—  Чего ты хочешь? — хрипло спросил Раудульф, ин­стинктивно дотронувшись до рукоятки ножа, висевшего на кожаном поясе.

—    Я хочу знать правду.

—    Какую правду?

—  Правду о том, как ты убил моего брата Торбьерна и за­владел золотом, которое вы добыли в земле скоттов.

—    Ты бредишь, — усмехнулся Раудульф, стараясь не про­пустить момент, когда викинг захочет броситься на него. Только одного он не понимал. Откуда Хальфдан узнал об этом? Ведь сколько лет прошло?

—  Помнишь человека, который подходил к тебе под именем Дипга, траля Лейва Волосатого? — угадывая его сомнения, спросил Хальфдан.

—  И что же? - смутная тревога закралась в душу Раудульфу. Ведь и тогда он подозревал, что когда-то видел этого Линга, который прикрывался именем умершего раба.

—  А ведь это был некто иной, как Оксли. Помнишь, Ок­сли?

Оксли? — переспросил Раудульф, как будто чувствуя холодок времени в своей груди. Оксли, Оксли... Он знал одного Оксли. Он был среди тех, с кем Раудульф побывал на Севере Британии, в земле пиктов и скоттов в надежде отыскать золото. Один старый человек рассказал перед смертью о тайне золота короля скоттов Алпайна, давно уже ушедшего в мир иной.

—  Да, это был Оксли, — кивнул Хальфдан. — Бродяга с Фарерских островов, который прибился к Торбьерну, когда его драккар зашел в бухту одного из островов, чтобы пополнить запасы пищи и воды.

—  Так, значит, он жив? — криво усмехнулся Раудульф, мгновенно все сообразив. — Выходит, не Торстейн хотел убить меня?

—  Это был я, — дрогнувшим голосом проговорил Халь­фдан. — Но рука изменила мне. Ты остался жив.

—    Да, я остался жив. Чего же ты хочешь? Золота?

—  Я хочу твоей крови, Раудульф! — крикнул Хальфдан, выхватив меч и бросившись к нему.

Раудульф пытался защититься, схватившись за нож, но клинок брата Торбьерна был длиннее, и очень скоро Раудульф рухнул на колени. Из его груди хлестала кровь.

Хальфдан стоял с окровавленным мечом и равнодушно наблюдал за тем, как умирает убийца его старшего брата.

После неудавшейся первой попытки убить Раудульфа, Хальфдан уплыл в Исландию и пробыл там несколько лет. Жена его умерла, и у него остался сын, Колбейн. Несколько месяцев назад Хальфдан рассказал ему о том, как погиб его дядя и просил завершить дело, если у него ничего не получится. Но боги были справедливы. Раудульф, за несколько лет по­терявший осторожность и вышедший к фьорду в одиночестве, умирал на его глазах.

—  Добей меня, — прохрипел через силу Раудульф, мутное кровавое облачко закрывало ему взор, но он еще чувствовал боль, которая временами становилась непереносимой. — Ну же...

Хальфдан оставался неподвижен. Убийца его брата, преда­тель собственных товарищей по оружию, платил малой кровью за смерть двух десятков викингов, это самое меньшее, что мог сделать Хальфдан, и он не мог отказать себе в удовольствии видеть агонию бывшего друга Торбьерна.

Когда Раудульф затих, Хальфдан, преодолевая отвращение, схватил труп за ноги и отволок к обрыву, сбросив со скалы в воду. Оглядевшись, он вытер клинок и медленно направился в селение.

Хальфдан не заметил, что, когда он убивал Раудульфа, один из тралей его врага, тайком следовавший за ними, наблюдал за происходящим, спрятавшись за валуном.

Наступил холодный месяц ферманиндр. Во дворе усадьбы Стейнара-ярла царило оживление. Ярл только что вернулся из поездки в Западный Фолд, к конунгу Харальду Хорфагеру.

Внук короля Гутрота постепенно набирал силу. В его планах было объединение всех этих крошечных северных королевств под свое крыло. И в этом он преуспел. Не случайно в его жи­лах текла кровь его знаменитой бабки королевы Асы, которая по слухам убила своего мужа, короля Гутрота, отомстив за смерть отца. Как бы там ни было, Харальд Прекрасноволо­сый, где уговорами, а где при помощи меча, уверенно шел к намеченной цели.

Ярл Стейнар все видел и все понимал. Времена разроз­ненных конунгов, постоянно враждовавших друг о другом, уходили в прошлое. В Европе династия Каролингов, не­смотря на внутренние разногласия, по-прежнему оставалась внушительной силой, пользующейся поддержкой христиан­ской церкви, глава которой — папа, сидел в великом городе Риме. Том самом Риме, воины которого еще в стародавние времена покорили множество народов, живущих по берегам Ромейского моря.

Римляне добралась и до кельтского Альбиона — Британии, строили там крепости и дороги, многое из которых сохранились и до нынешнего времени. Когда умер внук Карла Великого, прозванный Карлом Лысым, многим здесь, на севере, показа­лось, что империя франков распадется и ее можно будет легко завоевать. Но не тут-то было франки, с давних пор умелые воины, научились отражать внезапные вылазки викингов, которых она называли норман­нами. В разговоре с ярлами и херсирами, присягнувшими ему, Харальд Хорфагер упомянул о том, что готовит большой поход на Фарерские и Оркнейские острова. Внуку королевы Асы не давали покоя успехи данов в Британии. И хотя англо­саксонский король Альфред из Уэссекса нанес им несколько чувствительных поражений, даны по-прежнему владели боль­шой территорией в Восточной Англии.