Но гоплиты смешали строй. Мемнон орал на них, в его голосе звучал страшный гнев. Киний приказал своим людям повернуть и спокойно повел их назад к ожидающим гиппеям.

Диодор наклонился к нему.

— Мемнон опасный враг.

Киний кивнул.

— Я не видел выбора. Может, позже я умаслю его, но здесь его все ненавидят. А мне нужно, чтобы они были едины.

Диодор покачал головой.

— Но почему? Почему бы просто не взять деньги, и пусть гниют? — Но тут же улыбнулся и снова покачал головой. — Как прикажешь.

— Многие ваши лошади не подготовлены для войны, — обратился Киний к людям, ждущим на песке. — Многие из вас плохо ездят верхом, или бросают копья, или не умеют сохранять строй. Всему этому мы можем вас научить. Хотим научить. И каждый человек, который любит свой город, должен хотеть учиться. На следующем сборе я жду всех верхом и в доспехах. На следующем сборе мы до захода солнца будем метать копья. Клит!

Клит выехал в голову собравшихся.

— Я намерен научиться всему, чему может научить этот человек.

Он развернул коня и вернулся в ряды полностью вооруженных людей.

Речь короткая, но произвела впечатление. Когда Никий объявил, что сбор окончен, а следующий пройдет в новолуние через три недели, все загомонили, но гневных выкриков не было. К Кинию подошло поздороваться не менее двадцати человек; они объясняли, почему сегодня были без лошади, и обещали в следующий раз явиться верхом.

Когда последние из них ушли с ипподрома, Диодор расстегнул ремень на подбородке.

— Теперь дней двадцать городские оружейники будут очень заняты, — сказал он.

Тут пришел вызов от архонта. Кинию передал его один из дворцовых рабов. Киний коротко кивнул, а Диодору сказал:

— Вечером ужинаем у Клита. Ты, Аякс и еще один человек. — Глядя вслед уходящему рабу, он добавил: — Если я переживу встречу с архонтом.

Диодор приподнял брови.

— Вряд ли архонта оскорбит небольшая стычка между наемниками. Этот ужин — просто дружеское развлечение?

— В этом городе ничего просто дружеского не бывает, Диодор. Прихвати с собой Аякса. Он умеет говорить.

Киний решил не снимать доспехи. И пошел к архонту.

На этот раз архонт встретил его не в полутьме своей личной крепости. Он сидел под открытым небом на агоре, окруженный вооруженными до зубов воинами, и вершил суд. Рынок был полон людей. Мужчины ходили рука об руку и беседовали; мужчины занимались делами — от продажи поместья (у фонтана) до торговли (в двух десятках лавок по сторонам площади). Киния удивило разнообразие этих лавок. Одна из них представляла собой контору по продаже зерна судовладельцам, которые торопились отправить его до начала зимних бурь на Эвксине. Были здесь и женщины. В сопровождении рабов-мужчин они делали покупки на рынке; проходили с поручениями рабыни, покупали съестное или просто болтали у фонтана. И наконец нищие. Десятки детей выпрашивали подачки у подножия статуи Гермеса, а у каждой лавки сидели взрослые нищие.

Кинию пришлось ждать, пока архонт решал межевой спор — противные стороны говорили долго, ссылались на различные обычаи и мнение соседей. По ходу дела Киний понял, что, когда землю отобрали у местного племени синдов, границы участков так и не были утверждены.

У Киния было время понаблюдать за архонтом. Он невысок; слушая спорщиков, сутулится и сгибает спину, опираясь подбородком на кулак. На нем простой белый хитон с красной каймой, на большом пальце тяжелое золотое кольцо и венец на голове, но больше никаких украшений или признаков высокого положения. Несмотря на холодный день и ледяной северный ветер, он не надел плащ. У него густая темная борода с прядками седины, волосы на лбу начинают редеть. Если не считать венца, он походил на типичного греческого чиновника-магистрата.

Он решил спор в пользу более мелкого землевладельца, который утверждал, что его межевые камни были передвинуты, и приказал подать чашу вина. И поманил к себе Киния.

— Приветствую тебя, Киний из Афин, — церемонно поздоровался он.

— Приветствую тебя, архонт, — ответил Киний.

— Мне сказали, сбор гиппеев прошел хорошо. Постой рядом со мной. Список у тебя есть?

Архонт был весел и общителен. Кинию даже показалось, что он собирается положить ему руку на плечо.

— Готов представить тебе полный список присутствовавших на сборе. — Киний протянул свиток. — Я удовлетворен.

Архонт нахмурился.

— Я понял, что ты предпринял некоторые собственные шаги, дабы все пришли на сбор. Верно?

Киний поколебался, потом сказал:

— Да. Я попросил нескольких граждан постараться объяснить остальным горожанам, как важен этот сбор.

Архонт хмыкнул.

— Хм. Киний, возможно, я неясно выразился — или же у тебя есть свои замыслы. В первом случае виноват я, во втором — ты стал источником неприятностей. Как по-твоему, если бы я хотел, чтобы жители города поняли, как важен этот сбор, я бы не распространил известие об этом сам? Коль скоро я этого не сделал, ты мог бы догадаться, что у меня есть на то причины.

Киний понял, что вступил на опасную почву.

— Я стремился только сделать твою конницу лучше, архонт. Первым шагом в обучении должен стать общий сбор.

Архонт отпил вина.

— Может быть, — сказал он после нескольких мгновений раздумья. — Киний, ты пришел служить мне и этому городу. Возможно, тебе кажется, что ты нас понимаешь. Ты видишь тирана на троне из слоновой кости и нескольких граждан благородного происхождения, которые хотят удержать тирана в рамках закона. Хмм? Очень по-афински. Я пригласил тебя сегодня сюда — на суд, — чтобы ты увидел кое-что другое. Эти конники из города — «уважаемые господа», ненасытные землевладельцы, которые пытаются разорить моих мелких крестьян. Я должен защищать крестьян: без них у нас не будет зерна. А если я позволю крупным землевладельцам поработить мелких, останусь без гоплитов. И у маленького человека есть свои права. Я их защищаю.

Киний подумал: «Их защищает закон». Но промолчал, только кивнул.

— Многие из этих «господ» пытаются вмешиваться в управление городом — даже в ущерб его безопасности. Гм… Когда я нанял тебя, я не знал о твоих многочисленных связях — и сейчас думаю, не совершил ли ошибку. Совершил?

Услышав слово «связи», Киний впервые ощутил страх.

— Никомед опасный человек, Киний из Афин. Ужинай у него на свой страх и риск. Ладно. Ты собрал моих граждан и теперь будешь их учить. А между тем у меня есть для тебя поручение. Ты разыщешь этих людей, — он протянул Кинию табличку, — и с ними найдешь разбойников, которые хотят прислать ко мне посольство. Ты проводишь их послов ко мне. Я понял так, что они к северу от города, на большой излучине реки, в трех днях езды. И поскольку ты назначил следующий сбор через восемнадцать дней, предлагаю тебе выехать немедленно.

Киний взглянул на табличку. Семь имен, все незнакомые.

— Я хотел бы взять с собой своих людей.

— Я был уверен, что ты их возьмешь. Бери — двоих. Не больше. Ясно? Я не хотел бы, чтобы мой приказ снова был понят неверно. — Он улыбнулся. — И, пожалуйста, извинись перед Мемноном. Он считает, что на ипподроме ты оскорбил его.

Из ближайшего ряда гоплитов показался Мемнон.

— Мы можем решить это между собой, архонт.

— Как раз этого я не хочу! — рявкнул архонт. — Никаких ссор, никаких стычек. Киний, извинись.

Киний на мгновение задумался.

— Хорошо. Извини, Мемнон. Я не хотел тебя обидеть. Однако твое появление на ипподроме, неожиданное и с вооруженными воинами, могло иметь серьезные последствия в отношении моего командования над воинами.

— Не будь дураком, — выпалил Мемнон. — Я пришел туда, чтобы спасти тебя, хозяин лошадей. Пришел обеспечить твою безопасность, а ты привел меня в замешательство. — Он усмехнулся. Во рту у него не хватало зубов, и вблизи он производил устрашающее впечатление. — В Афинах это считается извинением? В моем городе Гераклее за это отрезают яйца.

Киний покачал головой.